Александр Юрин - В лапах страха

— Надо, наверное, в медпункт его… — нерешительно предположил Саша Ковалёв.

— Да, а то он совсем встать не может, — вторила брату Ковалёва Маша.

— Тут сотрясение, по любому, — заключил Антон с видом знатока и почесал бритый затылок. — Давайте, сажайте его на место.

— Может всё же скорую вызвать? — несмело предложил кто-то из девочек.

— Ага, сейчас! — усмехнулся Антон. — Тогда никакой дискотеки не будет! Этих дур в ментовку заберут, а нас на приём к следакам запишут! Оно нам надо?..

Все промолчали.

— Вот и я думаю, что не надо. А этот сам виноват. Пускай теперь сидит до конца дня, и размышляет на тему, как я чуть было всех не подставил!

Палит снова замычал. Девочки осторожно перешёптывались.

— Так нельзя, — решительно произнёс Олег; он посмотрел на раскачивающуюся Светку, затем перевёл взгляд на Антона. Тот усмехнулся.

— А как можно?

— А если у него там перелом какой или гематома?

— И чего? — ухмыльнулся Мороз. — Прелом-то у него, а не у тебя! Какие твои проблемы?.. Ну и не засирай мозг попусту!

— Всё равно, так нельзя!

— Хорошо. И что ты предлагаешь?

— Скорую вызвать и рассказать всё как есть.

— Ты чего, так и не понял, что тогда с нашим классом будет?

— Мне всё равно, — Олег демонстративно отвернулся.

Антон помолчал. Затем сухо заговорил:

— Конечно, тебя кроме этой полоумной дурёхи больше никто не волнует. Чего нам интересы класса, друзей, репутация школы и всё такое — мы же изнываем от чувств. Хм, от их переизбытка.

— Ты глупости сейчас говоришь! — Олег осуждающе посмотрел на застывшую Светку. — И не называй её так больше, а то…

— А то что?.. — Антон насмешливо уставился на одноклассника. — Не суйся, а! Я против тебя ничего не имею, даже уважаю, сам знаешь. Но это только до поры до времени, а уж коли язык не умеешь за зубами держать, так не обессудь.

Олег поморщился.

— Знаешь, где я видел такое уважение?..

— Чего? — прогудел Антон и попытался дотянуться до Олега.

За дверью прозвенел звонок.

— Ну наконец-то, — прошептала Светка, стремительно направляясь к своему месту.

— Ладно, живи пока… — недовольно просипел Мороз.

Олег ничего не ответил: лишь оправил одежду и устремился к своей парте.

— Спасибо, — шепнула Светка, когда мальчик проходил мимо неё.

— Не за что, — сухо ответил тот, не оборачиваясь.

Светка принялась спешно искать косметичку.

Оставшись совсем один, Умка долго слонялся по кухне, прислушиваясь к незнакомым запахам и настороженно осязая тёмные углы злокачественной многоэтажки. Иногда он замирал возле закрытой двери, пристально всматривался в мутную поверхность стекла, недовольно порыкивал, будто чуя, как за ним наблюдают чьи-то осторожные глаза, выискивая незримые проходы, чтобы подкрасться и напасть. Однако чёрно-белое зрение Умки, преломлённое мутной поверхностью стекла, было не в силах проникнуть за грань, оставляя её невидимых обитателей в выигрышном положении. Это совершенно не нравилось псу, отчего посиделки у двери становились всё длительнее, а вместо негромкого визга из пасти бультерьера доносился вполне дееспособный рык, способный напугать даже взрослого человека. Но тот, кто таился в темноте, упорно не отступал, словно ему были неведомы ни страх, ни ужас, ни какое бы то ни было, другое рациональное проявление чувства опасности. А это значило одно: то было не животное.

Когда становилось совсем невмоготу, Умка взбирался передними лапами на подоконник и подолгу смотрел наружу. Десятый этаж открывал его взору лишь серое осеннее небо да далёкий горизонт, утыканный редкими деревцами. Порывы ветра то и дело налетали на балконный стеклопакет, стараясь выдавить его внутрь, однако силы были явно неравны: рамы содрогались, собирали на себе мозаику грязных капель и равнодушно переносили буйство стихии. Умка поскуливал, соскальзывал с подоконника, неуклюже семенил к двери, в предвкушении перемен. Но всё оставалось без изменений. В квартире что-то таилось.

От невозможности хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию, Умка отчаянно взвыл.

Стоявшая на площадке Алла Борисовна вздрогнула, испуганно отстранилась от железной двери, к поверхности которой, она вот уже битый час пристраивалась чутким ухом, силясь уловить хоть какие-нибудь посторонние звуки. До поры до времени в квартире царила идеальная тишина, однако Алла Борисовна была обстрелянным бойцом — как-никак, консьержка в третьем поколении, — а свободного времени и терпения у неё и вовсе имелось сверх меры. Что-то будет — она была в этом просто уверена.

Периодически Алла Борисовна бросала своё важное занятие и принималась за уборку лестничной площадки. Может быть и не стоило относиться к вчерашнему инциденту с подобным пристрастием, а если и идти на поводу у принципов, так действовать иными методами, не ища каких-то компрометирующих фактов, дабы доказать что-то, в первую очередь, самой себе, а уж затем, по долгу службы, вынести полученную информацию на общественный суд. Просто выдать желаемое за действительное, тем более что за нерадивых хозяев и вступиться некому — дом-то ещё практически не заселён. Однако Алла Борисовна была старушкой принципиальной — как-никак, консьержка со стажем! — и не в её интересах было снисходить до откровенной клеветы. Свободного времени и терпения, как уже упоминалось, у неё было в избытке, тем более что и сопутствующие дела не стопорились, как можно было бы предположить, а медленно, но верно делались. Обидно лишь, что до сих пор она так ничего и не уловила своим не по годам чутким слухом.

Алла Борисовна вздрогнула и на кривых ногах попятилась от двери.

— Господи! Ты поди ж как надрывается, ирод! — Консьержка ненароком опрокинула ведро, но даже не заметила этого. — Никак меня учуял, вурдалак проклятый!

Алла Борисовна почитывала на досуге «жёлтую прессу», а посему была в курсе новостей о всяческой канализационной нежити и того, какие проблемы можно нажить, столкнись с ней лицом к лицу. Или что там у этих бесовский отродий вместо лиц… Рыла, морды, или и того похлеще! Чего и говорить, на кровожадной нечисти Алла Борисовна была просто помешана. Как, впрочем, и на многом другом, не от мира сего.

— Ну, погоди, вражина! Вот вернуться хозяева, ты у меня быстро отсюда вылетишь! — Алла Борисовна на ощупь подобрала опрокинутое ведро и неуклюже попятилась к лифту. — А то ишь ты какой выискался!.. На порядочных людей рычать удумал. Упырёнок волосатый! Крыса-переросток! Нет, и откуда только таких кабанов везут? Жрёт, небось, больше телёнка! Такому ведь и человека загрызть, что медведю ельник разворочать! — Алла Борисовна много чего ещё собирала, пока с опаской ожидала лифт, искоса поглядывая на дверь ненавистной квартиры, за которой, как ей казалось, притаился злобный монстр.