Виктор Гламаздин - Одна против зомби

Однако такие реанимационные потуги не оказали на здоровье моноблока абсолютно никакого положительного влияния.

Экран с упорством, достойным лучшего применения (впрочем, чего еще ожидать от бездушного механизма), показывал нам скорбную картину, которую, если использовать идею афериста Малевича о черном супрематическом квадрате, можно было бы назвать «Черный супрематический прямоугольник».

Кстати, раз уж пошел разговор о творчестве старины Казимира.

За долго до черных квадратов Малевича (пользуясь повышенным спросом на свою супрематистскую продукцию ушлый украинский хлопец накропал их немало) на выставке в Париже поэт Пол Било — весельчак и приколист — представил ржущей от хохота публике юмористическое полотно «Битва негров в туннеле».

Я вовсе не шучу, сестрицы! Наберите это название в любом поисковике и почитайте выпавшие из него материалы, если не верите.

Картина Било представляла собой абсолютно черный прямоугольник, в котором зрители при наличии желания и воображения могли разглядеть и расквашенные носы афро-африканцев, и их пудовые кулаки.

Журналисту Альфонсу Алле — тоже большому любителю маленьких приколов (большие приколы делали Робеспьер и Ленин) идея так понравилась, что он развил оную. И в 1893 году выставил на обозрение фанатов авангардной живописи свой черный прямоугольник — «Битву негров в пещере глубокой ночью».

Получив за такой прикол немалую долю славы Альфонс решил повторить успех, представив публике белый лист бумаги под названием «Первое причастие страдающих хлорозом девушек в снежную пору» и красный прямоугольник «Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами».

Парижские любители абстракционизма писали кипятком от восторга, глядя на такой авангардизм.

Так что, Казимир Малевич в 1915 году просто скопировал французскую картину. И молодец! К тому времени все давно уже забыли про французов. Сейчас за их полотна не дадут и ломанного гроша. А распиаренная хрень Малевича стоит по двадцать лимонов зелени каждая, да еще фига с два кто вам ее продаст. Я бы ни за что не продала. За двадцать. Только за двадцать с половиной! И ни центом меньше!..

Но вернемся в кабинет к Мымре. Пока я тут повышала, сестрицы, уровень вашего образования в области живописи и афер в изобразительном искусстве, у Мымры совершенно истощилось терпение. И она начала психовать.

— Идиотка! — ругнулась на кого-то или на чего-то Мымра.

Наверное, на собственную бестолковость. На кого ей еще пенять, коли голова канцелярскими скрепками набита.

— Мы с вашенской корпорацией соседи, между прочим, — сказала я, чтобы отвлечь собеседницу от самобичевания. — Моя контора — в двух шагах от «ИNФЕRNО». И вовсе не потому, что все хотят ставить свои офисы поближе к Красной площади. А исключительно ради следования самому главному закону логистики — будь в центре, и клиенты потянутся за тобой.

— И что? — спросила Мымра, которой явно были по барабану и Красная площадь и секреты логистики.

Мымра решилась на перезагрузку компа и, тяжело вздохнув, жмякнула пимпу «reset».

— А то, драгоценнейшая моя, что еще пара месяцев — и грянет Новый год, — сообщила я Мымре (вдруг она не в курсе). — Мы могли бы его встретить все вместе — народ из моей конторы и вашенская братва. Шампанского под елкой попьем. Хороводом вокруг нее попляшем голыми. Потом снова долбанем винца. И вискаря. И коньячку. И конечно же, водки. А потом дружно поприкалываемся над выпавшими в осадок коллегами. В общем, проведем наше мероприятие так, как положено проводить корпоративы. Вы елку ставите в офисе? По глазам вижу — ставите. Наверно, она шикарно смотрится под гробом на потолке, а?

После перезагрузки вырубленный мной моноблок ожил.

Дабы полностью обезопасить его от происков всяких там страховых агентов, Мымра тут же вскочила с места, обошла стол, оторвала мои руки от корпуса монитора и оттащила меня на три метра от своего рабочего стола, прорычав:

— Не м-мешайте р-работать! — зарычала Мымра.

— А кто мешает-то?! — от всей души возмутилась я. — Работайте себе на здоровье, хоть до его полной потери! Никогда не мешаю тем, кто хочет трудиться, упиться или убиться. Вы сначала послушайте, чего говорю. Уверена, по окончанию моей короткой — всего на часик — речи Вы сами лично поведете меня в кабинет к главному начальнику. И скажите ему: «Поверьте, мой лорд, эта прелестная леди сможет защитить наш бизнес даже от метеоритного метеоризма». И поверьте мне, из офиса ОВО «ЛАДИК» никто не уйдет обиженным. У нас даже бывает так: входит к нам грязный и нищий старик, а выходит молодой красавец. Выходит и садится в свой новенький Cadillac Ciel, где его уже ждут самые прекрасные топ-модели Замоскворечья.

Мымра не захотела тратить на мои басни даже часа своего времени. Она накинулась на меня, как белый медведь на китайскую хохлатую собаку, и потащила меня из кабинета, жестоко подавляя мое отчаянное сопротивление.

Ну а я, цепляясь руками за все, за что только можно было зацепиться, пыталась вырваться из захвата мымры.

Жертвами нашей борьбы тут же стали оба коридорных стенда. Они были сбиты со стен и безжалостно растоптаны. И с пола на наши с Мымрой спортивные игрища осуждающе смотрели со своих фоток покойные и ныне здравствующие работники похоронного дела.

— Черт с ней, с елкой! — закричала я, будучи оттащенной уже к выходу из бюро пропусков. — Давайте чего-нибудь другое замутим. У нас до фига проектов. Лучшие специалисты… Самые высокотехнологические… Предлагаю…

Предложить я ничего не успела. Мымра так мощно наподдала мне коленом под зад, что я пулей вылетела из ее логова, приземлившись на живот и локти. Вслед за мной из бюро пропусков на бардовый ковролин холла вылетела моя папка, а за ней — буклеты и полисы.

«Нет, ну я так не играю, — разобиделась я вдрызг и навечно. — Тоже мне отдел кадров — хедхантеры вшивые!»

Мне было обидно до слез. Ведь меня даже не удосужились профессионально задурить: ну там нарушить «границу психологического пространства», нагло цапнуть «личную жизнь» или «манипулировать знаниями» о моей профессиональной деятельности.

Никто даже не стал мне льстить или, наоборот, путем длительных разговоров на философские темы тыкать носом в мою никчемность по жизни, торопя покинуть офис, чтобы навсегда забыть сюда дорогу.

Да тут явно работали не профессионалы. Однако результат был налицо. И это смущало мою трепетную душу во всех направлениях ее фибров, колеблемых коридорными сквозняками.

Советую, сестрицы: если вместо положенных всяких там хитрых тонкостей и тонких хитростей вас просто отпинают в задницу, насторожитесь. Это неспроста!