Виктор Гламаздин - Одна против зомби

— Н-нельзя г-говорить, — произнесла женщина.

— Мне — можно, я, типа, своя, — сказала я, поворачиваясь к собеседникам. — Мои британские коллеги доказали, что…

И тут я с изумлением увидела, что рядом уже никого нет.

«Какой лаконичный ответ на вопрос «Кто из нас лучшие ниндзи?», — с досадой подумала я. — Шустрые ребята. Уровень — не ниже джонина Конохи… Но почему такие лихие ниндзи делают тайну из собачьих консервов? А вдруг у них здесь что-то ужасное происходит?»

Тут мое воображение разыгралось не на шутку. Я представила себе, что случится со мной, если на пути к Хоркоффу попаду в лапы к зомби. И передо мной предстало ужасное виденье. После подобных сходят с ума даже бывалые космонавты, акванавты и алконавты.

В огромной освещаемой факелами пещере среди обглоданных человеческих костей бегают, страшно рыча, зомби-собаки — таксы с горящими багровым огнем глазами и огромными клыками. У псов ободрана шкура на груди и боках и сквозь дыры проступают белые кости грудино-ключичных суставов и ребер.

Псы смотрят, как на железных цепях к ним опускается деревянный помост. На нем — я. А еще — вахтер им.

Они, заломив мне руки за спину, подпихивают меня к краю помоста.

— Отпустите меня, гниды-падлы-волки! — ору я, увидев внизу собак, с плотоядным интересом глядящих на меня. — Отпустите, а то хуже будет! Я вас на шнурки порежу, калоеды!

В трех метрах от дна пещеры помост останавливается. Вахтер и мымра тащат меня к его краю.

Я упираюсь и визжу от страха. А собачья стая внизу рычит, глядя на меня голодными глазами, и скалит клыки.

— Ну пошутили и хватит! — говорю вахтеру с Мымрой. — Каюсь: была неправа, когда сунула свой нос в вашенские секреты. Но никому не расскажу, клянусь здоровьем своего начальства — П.П. Прушкина и Пал-Никодимыча. Пусть они сдохнут от сибирской язвы, коли я нарушу такую клятву.

Вахтер и Мымра злобно ухмыляются, обнажая остроконечные акульи зубы, и сбрасывают меня вниз.

— На помощь! — ору я. — Спасите! Убивают!

Шуганутые моим визжащим ором таксы уматывают в дальний угол пещеры.

— Ох ты ж, блин! — вырывается у меня при соприкосновении со дном пещеры.

Пытаюсь сразу же вскочить на ноги. Но не могу этого сделать из-за ушибленного колена. И заваливаюсь на бок.

— У-у-у, всех убью — одна останусь! — угрожаю собакам-зомби. — Подходите суки… и кобели тоже! Всем пасть порву! Моргалы выколю!

Застонав от боли в ушибленном колене, хватаюсь за лежащую рядом длинную бедренную кость (наверное, тут баскетболиста схарчили). И осматриваюсь по сторонам.

Рядом никого. И только в укрытом мраком углу пещеры горят бордовые огоньки глаз собак-зомби. А еще из этого угла доносится ихнее нечеловечески злобное рычание.

Подползаю к стене пещеры и опираюсь об нее спиной, выставив перед собой кость, словно меч.

Одна из такс выходит из угла и неспешно приближается ко мне, радостно виляя хвостом и повизгивая от предвкушения чего-то архиприятного.

— Хорошая собачка! — говорю таксе, еще не потеряв надежду договорится с псинами по-хорошему. — Правильная собачка! Я тебя с нашим Мурзиком познакомлю. Будете с ним вместе крыс гонять.

Приблизившись ко мне, такса оборачивается и призывно тявкает в сторону угла, где скрылись другие зомби-собаки.

И они выходят оттуда, скаля клыки и принюхиваясь.

— Милые собачки! — говорю дрожащим голосом. — Очень-очень симпатичные.

Зомби-собаки приближаются ко мне.

Я, настороженно следя за их движениями, перекладываю кость в правую руку и разминаю ее, разогревая суставы в преддверии схватки.

Я не замечаю, как ближняя ко мне такса готовится к прыжку. И лишь тогда, когда зубы чудовища впиваются в мою стопу, я обращаю внимание на коварную тварь — кричу от боли и дрыгаю ногой, колотя головой впившейся в мою плоть твари по стене пещеры.

Пользуясь тем, что я перестала следить за остальными таксами, те дружно бросаются на меня. И под сводами пещеры эхом отдаются звуки разыгравшейся внизу трагедии — мои крики и рычание и лай собак-зомби.

Мне не удается применить в бою подобранную кость из-за того, что в каждое мое предплечье вцепились зубами по две-три таксы.

Кость выпадает из моих пальцев, и я под яростным напором собак-зомби падаю на спину, пытаясь отбросить их ударами ног.

Но все мои попытки оказать сопротивление кровожадным тварям бесполезны. И проклятые таксы вспарывают острыми клыками мое нежное горло. Из него столь сильной струей бьет кровь, что ее капли попадают на раскаленный факел и шипят, испаряясь.

Мое тело сотрясается от предсмертных конвульсий, словно по нему пустили ток. Я умир-р-р-р-р-р-р-р-аю!

А подлые зомби-собаки, повизгивая от наслаждения, рвут на куски мое тело…

— Ух ты, блин-на-фиг! — я испуганно потрогала шею, проверяя нет ли там ран от собачьих клыков.

Потом — порядка ради — я дала выволочку своему не в меру богатому воображение самыми нехорошими словами. И было за что. Ну это ж надо так нафантазировать — зомби-собаки!

Хотя… А вот скажите мне, сестрицы, на милость: раз существуют зомби-люди, то почему бы не жить на свете зомби-псам, зомби-лошадям или, там, зомби-коровам, дающим зомби-говядину и зомби-молоко, а?

«Ладно, потом об этом обо всем подумаю, — решила я, продолжив свой скорбный путь. — А сейчас надо держать ухо востро, а то сожрут, на фиг, и пикнуть не успеешь».

Иду я, значит, иду, тихо так, не спеша и никого не трогая. Мыслю о высоком (о том, как бы не сожрали), поэтому и гляжу на потолок.

И вдруг — вот те на! — кто бы подумал! — е-мое! — бамс! — натыкаюсь на толпу охранников под предводительством подлого вахтера. Какая встреча, япона мать!

Трезво прикинув соотношение сил и всю мучительную для меня обоюдоострость взаимного рукоприкладства, я, не суетясь и не теряя достоинства, развернулась и задала стрекача.

Никогда доселе я не бежала столь вдохновенно, быстро и бесстрашно. Не смейтесь, сестрицы, бесстрашный бег существует.

Это когда ты совершенно не задумываешься о том, куда бежишь. И какую ногу сломаешь. А также о том, через чего прыгаешь, в какой по счету коридор сворачиваешь, по какому цеху бежишь. И о том, что там с грохотом обрушилось у тебя за спиной, когда ты пронеслась по складу с гробами, на какую гору пустых контейнеров для мусора залезаешь и зачем лезешь по сварной лесенке и открываешь тяжеленных люк…

Кстати, о люке. Из него я попала, проскочив темную комнатушку (вроде это была какая-то помывочная, поскольку я пару раз сослепу спотыкалась о лежащие на полу упругие резиновые шланги), вовсе не на помойку, а в столовку.

Но что это была за столовка, сестрицы! Это был какой-то микс на темы ужастиков вроде «В баре только вампиры», «Зло на космической станции», «Пицца сожрала едоков», «Закусочная-призрак», «Еда — это смерть», «Последнего посетителя сожрали еще вчера», «Исчезли все» и пр.