Вики Филдс - Ад на земле Книга II

Надежда…

— Ты уже знаешь, что случится дальше, Адам, — в его голове раздался голос Кэтрин. — Ты уже знаешь, что случится, когда ты придешь домой. Что ты увидишь. И ты должен знать о том, что это твой Господь помог случиться этому. Не я. Это он не предотвратил…будь готов, Адам, любимый…

Калитка, ведущая к его дому, была распахнута настежь, и это для Адама было плохим знаком. Он, спотыкаясь о высокие ступени, и выбиваясь из сил, с громким стуком распахнул дверь.

— НАДЕЖДА! — заорал Адам на весь дом. Он бросился вперед через небольшую прихожую, но на него обрушились болезненные удары палкой, застигшие врасплох. Парень вскрикнул, падая на пол.

— Мама, что ты делаешь? Мама, это я, это Адам!

— Ты тварь! Ты подлая мерзкая тварь! Что ты сделал с моим мужем?! Почему он ушел?! Это все из-за вас! Вы его прогнали! Ненавижу!

Адам отполз к стене, встал на ноги, и бросился на кухню.

— Надежда! Мама, что ты сделала с Надеждой?!

— То, что я должна была сделать уже давно! Избавиться от мерзкого чудовища, осквернившего мою плоть! Я вырастила монстра, внутри себя, который разрушил мою жизнь! Ты, и это существо убили меня, как только я забеременела вами!

Адель схватила себя за волосы, потянула в разные стороны. Адам давно привык к таким выходкам; игнорируя, он умчался в комнату. Его маленькой Надежды нигде не было. Адам обследовал весь дом. Его внутренности раскалились внутри тела, словно подверженные адскому огню; парень паниковал как никогда в жизни.

— Она убила ее, твою маленькую малышку Надежду, которую ты любил больше всего на свете. Проверь в саду…

Адам бросился во двор. Адель погналась за ним; она достала из кармана садовые ножницы, и Адам увидел, что ее предплечья в крови, но раны были неглубокие, не такие, чтобы она могла истечь кровью.

— Надежда! — закричал Адам, нагибаясь под каждым деревом, под каждым кустом, следуя совету голоса из его головы, и проверяя, нет ли где свежей могилы. — Надежда!

Его посетила мысль, что она где-то прячется. Да, должно быть так. Наверное, малышка Надежда где-то спряталась, испугавшись сумасшедшей матери.

— Ты ее не найдешь, — рассмеялась Адель, стоя позади Адама, с садовыми ножницами в руке. Она, словно дьяволица возвышалась над всей этой неописуемой красотой: нарциссы, гиацинты — благоухающие цветы пробивались сквозь землю к белоснежному небу. — Не найдешь ее…

Адам яростно обернулся, сжимая кулаки. Рубашка на спине пропиталась потом, волосы прилипли ко лбу.

— Что ты сделала? — его лицо перекосилось от ярости. Он с трудом сдерживал гнев, так, что его тело пульсировало болью.

«Лучше умереть», — впервые в жизни пришла ему эта мысль в голову. Лучше бы он умер тогда, так и не узнав правду; или так и не пришел бы в себя, на операционном столе. Умер бы, так и не появившись на свет, потому что то, что произошло 21 апреля, было в действительности его датой смерти. Он умер в этот день, когда увидел в сарае разрубленное тело своей маленькой сестры; он умер тогда, когда Адель смеялась над его выражением лица. Его смерть, как человека наступила уже тогда, когда он схватил Адель за воротник платья, опрокидывая на кровавую землю, и выкрикивая ругательства, смешанные со слезами, стал бить ее садовыми ножницами, в грудь и живот.

Адам Росс умер тогда, когда он убил свою мать.

Недомогание в моем теле с трудом позволило открыть веки, и сообразить, что я вновь нахожусь в своей комнате в доме Рэна Экейна. Я не помнила, что случилось, и мне было нехорошо до такой степени, что хотелось снова потерять сознание. Я сделала глубокий вдох. Закрыла глаза. Снова открыла. Мой взгляд наконец сосредоточился на чем-то, что оказалось талией мужчины, и когда я подняла глаза, из моего горла вырвался испуганный хрип, и я быстро стала отодвигаться к краю кровати.

В одной постели со мной лежал Лиам Коллинз.

— Что ты тут делаешь? — я все еще помнила о том, как он напал на меня, как меня преследовал, и неважно было, о чем он думал в тот момент, — меня до сих пор подташнивало от страха.

— Почему ты кричала? — в комнату вошел Экейн. Он перевел непонимающий взгляд на брата, продолжающего лежать на боку рядом со мной. — Лиам, что ты ей сказал?

— Ничего. Я даже не успел заметить, что она проснулась.

Экейн приблизился, и я следила за ним, не отрывая взгляда. Ко мне начала возвращаться память: странный, невероятный разговор с Адамом, его откровения, а еще я очень некстати, вспомнила наш поцелуй с Экейном трехдневной давности, который мог называться первым.

Лиам сел на кровати, и я шарахнулась от него. Я продолжала остерегаться его на физическом и эмоциональном уровне, хотя помнила, что сказал Рэн.

— Эй. — Лиам, похоже, обиделся на мое поведение. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Я просто лежу рядом с тобой на постели. Когда такой красавчик как я находится рядом, от него не должен никто шарахаться.

Я подозрительно смотрела на него, не произнося не слова. Мое тело было напряжено, что я могла бы сейчас сорваться с места.

Лиам посмотрел на Экейна, стоящего рядом со мной:

— Ты что, не сказал ей? Не объяснил ей моего поведения? — Лиам встал с кровати, скрещивая руки. Я заметила, что он заметно окреп, но немного похудел.

— Я сказал ей, что ты с нами.

— Знаю я, как ты все это сказал. — Лиам снова плюхнулся на кровать, и наши носы едва не соприкоснулись. — Аура, — серьезно начал он, расположив руки по обеим сторонам от меня. — На самом деле, никто не заботился о тебе больше меня. Те записки, что ты нашла в моем учебнике, это было лишь потому, что я обнаружил их раньше тебя в вашей с Кристиной комнате, и спрятал.

— Ты напал на меня, в моем доме. Не знала, что преследование называется заботой.

Лиам шлепнул себя по лбу, толи от облегчения, то ли от растерянности. Он упал рядом со мной на спину:

— Я тогда вовсе не хотел тебя пугать. Просто у меня не было выбора, я должен был знать, действительно ли Адам подобрался так близко к тебе, или нет. Но ты убежала, не дав ничего объяснить.

— Эй! — я возмутилась. Лиам изумленно вскинул брови. Он сел, и я тоже села. — Разве вы хотели мне что-то объяснить?

— Ээ…нет?..

— Если бы вы все рассказали мне с самого начала, ничего этого не было бы!

— Адам все равно нашел бы лазейку.

— Не говори про Адама! Он не хотел причинить мне боли!

— Опять двадцать пять. — Лиам встал. Похоже, он тоже начинал нервничать. — Снова ты очарована его дьявольской силой.

— Ничем я не очарована, — возразила я, и собралась подкинуть пару аргументов невиновности своего друга, как тут Экейн спокойным тоном, попросил Лиама выйти, потому что мне и ему предстоит важный разговор. Тот не стал спорить. Он злобно протопал к двери, что-то бурча насчет сомнительной «важности» предстоящего разговора, и потом исчез в коридоре, плотно заперев за собой дверь.