Абрахам Меррит - Корабль Иштар

Я молчал.

Она подошла ко мне, притянула мою голову и взглянула мне в глаза.

— Если я это сделаю… ты простишь меня? Будешь любить меня? Никогда не бросишь меня… как ты некогда сделал… давным-давно, в Исе… тогда я тоже выбирала между отцом и тобой?

— Я прощу тебя, Дахут. И никогда не покину тебя, пока ты жива.

И это было правдой, и я замкнул свой мозг, чтобы она не могла прочесть моей решимости. И снова, как некогда в Исе, я взял ее на руки… и страсть к ее губам, к ее телу потрясла меня. Я почувствовал, как слабеет моя решимость. Но жизнь, пришедшая ко мне от Элен, была неумолимой, безжалостной, непреклонной… только женщина, которая любит мужчину, может ненавидеть так другую женщину…

Она разжала руки. «Оденься и жди меня здесь». И вышла.

Я оделся, но нож из, рук не выпустил.

Занавес, скрывавший тайный проход, дрогнул, и Дахут появилась в комнате. На ней старинная зеленая одежда, зеленые сандалии, пояс не золотой, но украшенный камнями, в которых меняющийся цвет волны, а на голове венок из морских цветов. На запястье серебряный браслет с черным камнем, на камне алый треножник, символ призывного имени морского бога. Она похожа на дочь бога моря… может, так оно и есть.

Я почувствовал, как слабеет моя решимость. Она подошла ближе, и я посмотрел ей в лицо. Она не улыбалась, рот ее был жесток, и дьявольские огоньки плясали в глазах.

Она подняла руки и пальцами закрыла мне глаза. Прикосновение ее пальцев подобно морской пене.

— Пошли! — сказала она.

Призраки старого дома шептали: «Иди с ней… но берегись!»

Тени шептали: «Иди с ней… но берегись!»

Берегись Дахут… Рука моя крепче сжала рукоять ножа.

Мы вышли из дома. Странно, как ясно я все вижу. Небо затянуто тучами, воздух туманный… Я знал, что сейчас темная ночь, но каждый камень, каждый куст, каждое дерево были как будто освещены собственным светом. Дахут шла на расстоянии десяти шагов передо мной, и я никак не мог сократить это расстояние, как ни старался. Она двигалась, как волна, и вокруг нее образовался слабый бледно-зеленый нимб, как неяркое свечение которое иногда в темноте окутывает волны.

Тени вокруг нас раскачивались, переплетались, плыли друг к другу и друг от друга, как тени большого дерева, раскачиваемого порывистым ветром. Тени следовали за нами, шли по бокам, раскачивались перед нами, но отшатывались от Дахут; и никогда тени не вставали между мной и ею.

Дубы, окружавшие стоячие камни, слабо светились. Но это не огни святого Эльма. Устойчивый, красноватый блеск, как от неподвижного огня. Пения я не слышал.

Дахут не пошла к дубам. Направилась к той скале, которая закрывала стоячие камни со стороны моря. Скоро тропа поднялась на вершину скалы, и передо мною открылось море. Мрачное и темное море, с длинными медленными волнами, падающими на берег.

Тропа привела на вершину, которая на целых двести футов поднималась над волнами. Неожиданно Дахут оказалась на самом верху, она протянула руки к морю. С ее губ сорвался призыв, низкий и нечеловечески прекрасный; в нем слышалась тоска крика чайки, вздохи волн над немыслимыми, неиспорченными глубинами, пение морских ветров. Голос самого моря доносился из горла женщины, но при этом он не утратил своих нечеловеческих качеств и не приобрел человеческих.

Мне показалось, что волны на мгновение застыли, прислушиваясь к этому призыву.

Снова она испустила зов… и еще раз. А потом поднесла руки ко рту и выкрикнула слово… имя.

Из моря, издалека, донесся ревущий ответ. Длинная белая полоса пены устремилась из тьмы, огромная волна, на вершине которой метались сотни грив рассерженных лошадей. Волна ударила о берег и разбилась.

Столб пены взлетел в воздух и коснулся вытянутой руки Дахут. Мне показалось, что из ее руки выпало что-то, и на мгновение пена окрасилась алым.

Я поднялся к ней. Ни в лице, ни в глазах ее не было и следа нежности. Только торжество… и глаза ее превратились в фиолетовое пламя. Она приподняла полу одежды, пряча от меня свое лицо и глаза.

На руке ее не было браслета Иса!

Она поманила меня, и я повиновался. Мы обогнули хребет, и ровное красноватое сияние стало ярче. Я увидел, что за нами движутся огромные волны, над ними вздымаются белые флаги пены, мечутся белые гривы морских коней. Дорога проходила по вершине холма. Впереди, дальше от моря, виднелась еще одна высокая скала. На этой скале Дахут подождала меня. Она стояла, отвернувшись, по-прежнему закрывая лицо тканью. Указала на скалу и сказала:

— Поднимайся — и увидишь. — Холодная пена коснулась моих глаз. — И услышишь. — И пена коснулась ушей.

Дахут исчезла.

Я поднялся на вершину. На самый верх.

Сильные руки схватили меня, прижали к скале. Я смотрел в лицо Мак-Кенна. Он наклонился ко мне, напряженно всматриваясь, как будто не очень хорошо меня видел. Я воскликнул: «Мак-Кенн!»

Он недоверчиво выругался. Освободил меня. Кто-то еще стоял на скале — стройный смуглый человек с худым аскетическим лицом и белоснежными волосами. Он тоже напряженно всматривался в меня, будто ему трудно было меня разглядеть. Странно. Я прекрасно видел их обоих. Я узнал его… он был в старом доме, где кончился мой теневой поиск Элен… Рикори.

Мак-Кенн, запинаясь, выговорил: «Каранак… Боже мой, босс, это Каранак!»

Я прошептал, готовясь встретить удар: «Как Элен?»

— Жива.

Я ослаб от реакции и упал бы, если бы он меня не поддержал.

Новый страх охватил меня: «Она будет жить?»

Рикори ответил: «Произошло странное… происшествие. Мы оставили ее в полном сознании. Она становится все крепче. С ней ее брат. Все, что ей нужно, это вы. Вы ее герой и должны вернуться к ней».

Я возразил: «Нет. Пока не…»

Порыв ветра заставил меня закрыть рот, как будто ударом руки. Волна ударила в скалу, заставив ее вздрогнуть. Я почувствовал на лице пену, и это было как хлыст Дахут, как ее холодные пальцы у меня на глазах…

Неожиданно Мак-Кенн и Рикори показались мне нереальными и теневыми. Сияющее тело Дахут виднелось на тропе между морем и хребтом, и в сердце своем я услышал голос — голос владыки Карнака и мой собственный: «Как я могу убить ее, хоть она и зло?»

Голос Рикори… давно ли он говорит? «… и вот, когда прошлой ночью вы не пришли, я решил, как вы и предлагали, действовать по своему усмотрению. Убедившись в том, что она в безопасности, мы пошли сюда. Убедили… охранников у ворот пропустить нас. Они больше ничего не будут охранять. Увидели огни и решили, что вы где-нибудь поблизости. Распределили наших людей, а мы с Мак-Кенном случайно оказались на этом превосходном наблюдательном пункте. Ни вас, ни Дахут мы не видели…»

Дахут!.. Еще одна волна ударила о скалу и заставила ее задрожать, потом откатилась с криком… с криком — Дахут! Еще одна заревела у скалы… заревела — Дахут!