Ирина Крыховецкая - Поломанные Константы

– Конечно сильный, – согласилась Эра, – жаль, что раньше ты о нем мне не рассказал.

– Фу-ты ну-ты! – всплеснул Ян руками. – Успокойся, Эрушка, найдется парень, найдется, он сильнее сильного! Ты с гостем знакомь!

Эра подвела Яна к Дилану.

– Ян Вильгельмович Литке, а это Дилан Сомерсет, не помнит, как в пустыне оказался.

Ян протянул руку Дилану, и тот взял его за ладонь.

Словно вспышка, отрезвляющие душу воспоминания, боль!

Ян вдруг четко и ясно увидел лицо Сомерсета.

– Зачем ты вернулся? – воскликнул разум Яна. А в ответ поплыли картины боли и переживаний самого Дила, настолько сильные, что Ян схватился за сердце. – Не для человека это, – попросил он, – где Олеся? – и картина прекрасного ангела промелькнула в голове.

«Олис! Ганари… Так вот кто она, они… Зачем же ты вернулся? Венера? Погиб ребенок ее, разбился тогда в вертолете, Эру спасли монахи. Стой, зло творящий, стой! Не тронь разума моего!»

Но Сомерсет уже глубоко проник в сознание и память Яна Литке.

«Вертолет упал на скалы? Почти все живы. И младенец. Венера мечется без сознания. У нее была ретроградная амнезия? Где младенец, Ян? Здесь, здесь он был. Как Имя Рек ему? Егор Торин? Отчего Егор? Отчего Торин? Мог выдать за сына Егора? Егор Егорович. Не называют детей именами отцов, даже мнимых, эх, Ян! Так ты стал дедом, а Эра потеряла не только память, но и сына? А о ком сейчас она спрашивала? Ах, вот как? Где она его встречала? В плену? Надо же! И что? Умер? У нее на глазах? С трудом верится, но другой информации нет?»

Со стороны казалось, что Ян и Дилан замерли и смотрят друг другу в глаза. Эра заволновалась, но дождалась, пока они разнимут руки.

– Я сам поднимусь в монастырь, спасибо за теплый прием, Ян Вильгельмович.

– Да-да, конечно, – Ян потер виски…

Каменные своды монастыря улыбали Дилана, как и бережно принесенная монахом свеча в его временное пристанище. Но земная плоть требовала отдыха, и природа брала свое, он погружался в сон, с торжеством предвкушая новый день.

Раздался ленивый рык. Сомерсет с нечеловеческой проворностью оказался на ногах.

Сова не изменилась, да и древняя львица тоже. Хотя что сделается этой зверюге, исполненной таинственной силы?

– Когда же ты, во имя неба, перестанешь нарушать границы реальностей без стука? – возмутился Сомерсет.

Сова прищурилась и щелкнула пальцами. Сотни свечей загорелись маленькими колышущимися огоньками на столе, полу, на аскетичных полках, выступах камней в стенах.

– Романтично, как тысячу лет назад, братец, – прищурив зеленые глаза, прошептала Сова, – келья и свечи. Дьявольское место!

– Не остроумно, – Дилан зевнул, – они давно изобрели электричество, могла бы хрустальную люстру предложить.

– Дил, – Сова вскинула насмешливо брови, – что за обвинения?

– Какие?

– То я тебя не обманула, то обманула, ты уж определись, – в руке Совы запереливался хрустальный фужер с кроваво-красным вином.

– А, подглядываешь! – понял Дилан. – Угостишь?

Сова выразительно посмотрела на второй фужер, появившийся в руке Дилана.

– И что за имя? Сомерсет, Дил? Ты войну белой и красной розы для чего приплел?

– Что ты во всем ищешь смысл? Просто имя понравилось!

– Герцог Сомерсет развязал одну из самых длинных войн во времени, – напомнила Сова.

– Удалое было время! – согласился Дилан и отпил из бокала. – Божественный вкус!

– Ты затеял игры со временем? – Сова не отрываясь смотрела в бездонные глаза Дилана.

– С чего ты это напридумывала?

– С того, что Сомерсет развязал войну во времени. А ты традиционно мыслишь, вон и роза синяя на руке…

– Фу ты! Сестрица, ты не знаешь, что болеешь земной паранойей? Это просто красивый цветок! Редкий! В пустыне цвел, увидел – скопировал.

– Это Борейская Роза! Символ власти! Ты ее украл у лимурийцев!

– Да это просто рисунок, лишенный Силы! Чтобы в заточении помнить о прекрасном! – съязвил Дилан.

– Тогда зачем ты сбежал из-под стражи на Землю?

– Все не успокоишься, – покачал головой новый Сомерсет, – за Заряной, и вот попробуй, скажи, что это не так!

– Скажу, – Сова поджала губы, Дилан насторожился, – Дил, Заря-ны не стало много лет назад.

– А с кем я, по-твоему, столкнулся?! – рассмеялся Дил.

– Это ее сестра, Венера.

– Ее и тогда звали Венера!

– Юнона! – воскликнула Сова. – Я сама принимала роды, девочек было две! Венера благополучно спаслась и родила сына. Заряна – это Юнона.

В мановение ока Дил оказался около Совы, их лица почти соприкоснулись.

– Ты пожалеешь однажды, сестра, что вмешалась в мои дела! – в его глазах сиял нехороший красный огонек. – Но ты меня не обманешь, я нашел свою любовь и больше не уступлю тебе, поняла?!

– Кому ты угрожаешь? – усмехнулась довольная Сова. – Ты беглый преступник, братец.

– Где он?! – заревел Дилан.

– Кто? – Сова округлила глаза.

– Ее сын?

– Я у тебя хотела спросить! Он не ощущается ни на Земле, ни там!

– Как так? – не понял Дилан.

– Молча, – ответила Сова, – я потеряла его, внезапно потеряла…

– Вот в чем дело, – Дилан задумался, – Эра прекрасна, знаешь ли. Еще прекрасней, чем в ранней юности.

– Не трогай женщину, ей досталось, Дил.

– Я готов утешать ее вечность, – совершенно серьезно ответил Сомерсет, – тем более Заряна все равно вспомнит меня в итоге. Интересно, с кем же она и где была все эти недолгие годы?

– Не знаю, Дил, не знаю, – Сова поставила бокал на стол, он заиграл в бликах сотен свечей, Дилан засмотрелся, а когда перевел взгляд на сестру, ее уже не было. Но Сова не ушла просто так, оставив Сомерсета одного. Из радужного и дутого бока бокала словно блики рассыпались по аскетичному столу, жаля непонятным жаром. Дилан отдернул руку и выругался. А сияние от бокала заполняло все больше пространства, когда вдруг собралось в один сияющий шар и с рыком странно зевнуло.

– Опять, – поморщился Дилан.

Сияние все четче и четче прорисовывало мощную фигуру древней львицы, верной спутницы Совы. Львица Чарлет обретала форму и словно перешагивала из одного мира в другой, к Дилану.

Древняя львица с человеческим именем Чарлет зевала и, щурясь, смотрела на Дилана.

– Что, зеркал нет? – усмехнулся Дилан. – А без хозяйки нет выхода? Может, на меня поработаешь?

Но львица выгнула спину, снося своей мощной фигурой множество свечей, потянулась и стрелой прыгнула в хрустальный бокал Дилана, растворившись в нем.

– Тьфу ты! – Сомерсет, разбрызгивая вино, поставил бокал на стол. – Ну какая наглая кошка! И как это пить теперь? Кто знает, что за след оставила эта пучеглазая!

Но вскоре Дилан лег обратно на узкую монашескую кровать. Свечи моментально потухли.

– Значит Венера. Эра, – отчетливо произнес он в темноте, – ну, здравствуй, любимая! Какой же пречистой Отец сотворил тебя вновь! Мне это нравится.