Карина Сарсенова - Хранители пути

— Хотя, может быть, я перестаралась, — скомкав платок, она с сомнением уставилась на свои ухоженные красивые руки. — При твоем страхе сцены тебе следует выходить на нее как можно чаще! Но это лично мое мнение, а я часто ошибаюсь. В отличие от твоего дяди, который всегда прав! Меруерт! — неожиданно вскочив на ноги, она кинулась к возящейся с противнем девушке. — Меруерт! — схватив ее за плечи, она порывисто прижала ее, раскрасневшуюся от жара, к своей внушительной груди. — Дорогая! Тебе надо во всем слушаться Шалкара! Это сверхчеловек, пойми! Ты вспомнишь его, обязательно вспомнишь! А пока что доверься мне, человеку, полжизни проведшему рядом с ним! И ни разу, слышишь, ни разу этот замечательный, да что там, святой человек не сделал ничего дурного! Он и пальцем ко мне не притронулся! Даже если я… — на мгновение прижав к себе притихшую Меруерт слишком сильно, почти что страстно, прошептала Елена. Обмякнув, она позволила слегка помятой девушке осторожно выскользнуть из явно не ей предназначенных объятий.

— Все хорошо, ты восстановишься, наверстаешь. Я тебе во всем помогу, не сомневайся! Ты ведь его племянница! — глядя куда-то мимо вжавшейся в угол Меруерт, упавшим голосом сообщила прима.

— А я и не сомневаюсь! — неожиданно радостно откликнулась девушка. Откинув с лица налипшие на лоб волосы, она с сочувствием смотрела на глотавшую давние слезы гостью. — Давайте я вас печеньем угощу!

Не в силах устоять перед божественным ароматом появившегося перед ней лакомства, Елена склонилась над предложенным ей блюдом в низком поклоне. Насытившись сладким запахом, она подняла на Меруерт заблестевшие от желанного удовольствия умело подкрашенные глаза.

— А почему на нем выдавлен вопросительный знак? Печенье с сюрпризом? — не дождавшись ответа, она лукаво подмигнула кондитеру и отправила в рот усыпанный коричневой пудрой песочный квадратик.

Восхищенное выражение на ее лице тут же сменилось озадаченным, а затем и вовсе смущенным.

— Это что… — изо всех сил стараясь быть деликатной, тихо вымолвила она, сосредоточено катая во рту не поддающиеся зубам кусочки печенья. — Новый рецепт? Э-э-э-э… Кулинарный сюрреализм?

— Какой реализм? — растерянно хлопая покрытыми мукой ресницами, переспросила девушка. — Рецепт старый, от бабушки достался… А что такое?

— А! Наверное, это закуска к пиву! — с тщательно скрываемым усилием дожевав угощенье, радостно выпалила Елена.

— Почему к пиву? — изумленно вытаращившись на нее, вопросила Меруерт.

— Вот только сочетание с корицей немного ухудшает вкус… — не желая расставаться со спасительной версией происшедшего, осторожно добавила Елена.

Схватив печенье, Меруерт вгрызлась в его категорично твердую плоть.

— Ой! — беззастенчиво выплюнув под ноги Елены кусок непрожеванного кулинарного явления, вскричала она. — Я же вместо сахара соль положила!

Покраснев, она с гневом швырнула содержимое противня в угодливо раззявленную пасть мусорного ведра.

— Это все из-за дурацкого пения! Из-за вас всех! И печенье передержала из-за тебя! И зачем вы заставляете меня петь, если я люблю готовить! Как при таких условиях я верну себе память! Да я себя окончательно позабуду!

— У тебя божественный голос, девочка… — взяв готовую расплакаться девушку за руку, Елена прижалась щекой к ее ладони. — Все остальное по сравнению с твоим даром — чепуха! У тебя наверняка много сопутствующих талантов! — покосившись на громоздившийся в раковине противень, она вымученно улыбнулась. — Но, видимо, прилегающие таланты надо поискать в несколько иных областях…

— Господи, мы придем когда-нибудь… — невероятных размеров ночное светило висело прямо перед Анникой, занимая почти весь небосклон. Они шли и шли по кровавым дюнам, но последнее время Аннике казалось, что они не двигаются с места. Когда цель слишком велика, порой трудно осознать свое движение к ней…

— Ты приближаешься к духовному сердцу Дамбаллы с каждым новым его прощением, — ответ Амелии в точности повторил слова, родившиеся в сознании Анники. Как странно, с недавних пор она слышала два четких голоса, одновременно отвечавших на ее вопросы: внешний, принадлежавший Амелии, и внутренний, исходивший от нее самой… И всякий раз, когда этот голосовой дуэт проявлялся, ее сердце наполнялось какой-то новой, неведомой ей прежде уверенностью. Так вот что означает настоящая уверенность в себе… Это же способность ясно слышать голос своей души и доверять ему…

— Почему так? — чтобы вновь пережить удовольствие от растущего самосознания, спросила девушка. Но внутренний голос молчал, сдержанный волей Амелии. Анника ощущала ее как прикосновение чего-то теплого и ласкового к середине своей груди. Какую же власть имел над ней ее ангел-хранитель!

— АННИКА! — остановившись перед ее лицом, вопросом на вопрос ответил ангел. — А что такое прощение?

— Прощение — это принятие другого «я», — касание к груди исчезло и внутренний голос свободно излился в реальность ее души.

— Правильно! Ты молодчина! — переливаясь радужными волнами, радовалась Амелия. — Осознай новое качество сознания. Твое сердце продолжает открываться. И именно поэтому ты можешь постигать не поверхностную сторону вещей, а их глубинную суть. Ты начинаешь воспринимать себя, а значит, и мир, своим сердцем. Позволь мне добавить еще кое-что, — двинувшись вперед, Амелия увлекла за собой Аннику. Почти не касаясь песка, девушка шла за парившим впереди сияющим облачком. — Ты права. Прощение — это не просто осмысление своей и чужой точки зрения. И не только отказ от негативных эмоций. И оно не ограничивается превращением гнева и обиды в сочувствие и даже благодарность. Прощение — это принятие факта, что у другого существа есть духовное сердце. Это принятие сути другой души.

— Я чувствую мою дочь, — взирая на облепленную черными тенями Луну, прошептала Анника.

— Она находится в духовном сердце Самаэля, — согласилась Амелия. — А его ты ощущаешь потому, что чувствуешь духовное сердце Дамбаллы. Все в мире взаимосвязано! И всякая жизнь желанна и необходима. Если бы ты не сумела дважды простить Дамбаллу, ты никогда бы не нашла свою дочь, — испытующе посмотрев на подопечную, констатировал ангел.

— Но я же не нашла ее! — придавленная медленно поднимающимся со дна души глухим отчаянием, запротестовала Анника.

— Нашла, — мягко возразила Амелия. — Ты узнала ее имя. Не земное имя, которое ты не успела ей дать. Ты узнала подлинное имя, отражающее качество ее духовной сути. Тебе открылось имя ее души.

— Ну и что? — продолжая борьбу с восставшим личностным мраком, бросила девушка. Широкая белая окантовка ее силуэта менялась от яркой до тусклой, будто внутри Анники заправлялась энергией и вновь садилась какая-то батарейка.