Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана

— Кто это сделал?!

— Джонатан.

Я, не поворачиваясь, указала рукой назад, на труп. Мужчина выругался, вытер покрытый испариной лоб и закричал на меня:

— Что вы наделали? Нет, вы понимаете, что вы наделали?! Убить их овцу!

— Всего лишь овца, — растерянно произнесла я.

Перед глазами снова и снова, как на закольцованной кинопленке, прокручивалась сцена убийства Джонатана. Я не могла это прекратить. Размозженный череп, брызги крови, красный ручеек у моих ног.

— Как вы не понимаете!

— Что?

— Это их овцы… Они требовали даров, иначе они встанут…

— Кто они? — спросила я, заранее зная ответ.

— Все они. Похороненные без почестей, без отпевания. В них живет шум моря…

Неожиданно я поняла, о чем он говорит. Ритм моря, именно так. Все ясно. Мертвецы, как я уже знала, захоронены прямо под этими камнями. Но море в них и они не могут лежать спокойно. Овцы были чем-то вроде жертвоприношения. Предоставленные в распоряжение хозяев острова.

Мясо? Нет, конечно. Просто символ. Жест памяти. Поминовения усопших.

— Все погибло, — продолжал мужчина. — Теперь все погибло.

Снова стук камня. Бесконечное число ударяющихся друг о друга камешков, шлепанье падающих в воду булыжников… И сквозь эту какофонию — треск ломающихся досок и крики.

Волна камней на другой стороне острова взмывала в воздух — и падала… Душераздирающие крики снова неслись с той стороны, где находилась «Эммануэль». И Рэй.

Я бросилась бежать. Сзади топали тяжелые башмаки смотрителя. Берег шевелился под нашими ногами, как спина чудовища. Впереди взлетали, словно тяжеловесные, жирные птицы, булыжники. Заслоняя собой солнце, задерживаясь в воздухе на мгновение, чтобы затем обрушиться на некую невидимую мишень. Возможно, на судно. Или на тех, кто находился на нем.

Дикие вопли Анжелы прекратились.

Я опередила смотрителя на несколько шагов и первая увидела «Эммануэль». Все надежды тут же рассеялись: то, что осталось от нашего суденышка, а стало быть, и от моих приятелей, уже не спасти. Нескончаемый град разнокалиберных камней обрушивался на палубу. Иллюминаторы разбиты, всюду поблескивают осколки стекол На бортах крупные вмятины. На искрошенной палубе лежала Анжела. Несомненно, мертвая… Обстрел не прекращался: камни выбивали барабанную дробь на корме, падали на безжизненное тело, заставляя его дергаться, словно под током.

Рэя нигде не было.

Я закричала.

Атака прекратилась на мгновение, затем возобновилась с новой силой. Целые тучи прибрежных булыжников, покрытых зеленовато-серой слизью, срывались с мест, взлетали и опускались, поражая мишень… Казалось, этому не будет конца, пока «Эммануэль» не превратится в щепки, а остатки Анжелы — в мелкие клочья, корм для креветок…

Смотритель схватил меня за руку и сжал пальцы так, что я дернулась от боли.

— Идем! — сказал он. Я слышала и, кажется, понимала, что он обращается ко мне, но оставалась на месте. — Идем же, скорее!

Я вглядывалась в груду камней, заваливших «Эммануэль», чтобы увидеть среди них Рэя или услышать его голос, зовущий на помощь. Тщетно. Очевидно, он погребен под завалом, ничто уже не поможет. Поздно, слишком поздно…

Смотритель потащил меня за руку по берегу.

— Лодка, — говорил он, — моя лодка. Мы уплывем на ней.

Мысль о спасении показалась мне дикой. Мы пленники этого острова, бесполезно бежать или прятаться.

Однако я машинально следовала за этим человеком, спотыкаясь, ничего не чувствуя и не осознавая.

Впереди виднелась его жалкая надежда на спасение: весельная шлюпка, вытащенная на гальку. Крохотная скорлупка — и в ней мы сумеем отсюда уплыть? Я не верила в успех предприятия — мне словно предложили плыть в решете. С каждым шагом казалось все очевиднее, что берег вот-вот поднимется и накроет нас. Встанет стеной или образует башню, замуровав нас навеки, — сыграет любую шутку на выбор. Или мертвые не любят игр и действуют математически точно, выверяя каждый шаг?

Так или иначе, стена не воздвиглась. Последние несколько метров смотритель тащил меня, не имевшую сил сопротивляться, а потом запрыгнул в лодку. Ничего не произошло; и атака на «Эммануэль» прекратилась. Все стихло. Или хватило трех жертв? Или присутствие этого ни в чем не повинного человека убережет меня от мести мертвецов?

Мы немного покачались на волнах, а когда глубина под лодкой сделалась достаточной для весел, стали грести. Мой спаситель сидел напротив, и я видела, как с каждым гребком капли пота выступают на его лице: он старался изо всех сил.

Берег постепенно удалялся. Нас отпустили. Смотритель, похоже, чуть расслабился. В несколько мощных гребков он преодолел полосу грязной воды, глубоко вздохнул, откинулся назад и сел поудобнее.

— Однажды, — заговорил он, — это должно было случиться. Так всегда бывает: кто-то ворвется в твою жизнь и нарушит ее привычное течение.

Его спокойный низкий голос и монотонный треск весел усыпляли меня. Хотелось завернуться в брезент, на котором мы сидели, и отключиться.

Берег стал тонкой, едва различимой линией. «Эммануэль» уже скрылась из виду.

— Куда мы направляемся? — спросила я.

— В Тайри. Посмотрим, как можно исправить положение. Надо что-то предпринять, чтобы успокоить их. Этот случай с овцами…

— Но разве покойники едят мясо?

— Нет, зачем же. Овцы — дань усопшим. Знак памяти.

Я кивнула Именно это пришло мне в голову несколько минут назад.

— Так мы отпеваем их и воздаем посмертные помести.

Он оставил весла, слишком утомленный, чтобы грести или закончить начатое объяснение. Течение несло нас.

Прошло несколько минут полной тишины.

Затем о лодку кто-то поскребся.

Звук, какой бывает от мышей. Или — какой издает человеческий ноготь, скребущий по дереву. Но не один — много прогнивших, просоленных ногтей царапали днище, словно просили пустить их в лодку.

Мы замерли. Не двигались, не говорили, не верили уже ничему.

Какой-то всплеск неподалеку от лодки заставил меня обернуться. Я увидела Рэя. Он словно шел по воде, протянув руки вперед, будто желал уцепиться за борт. Кукла, марионетка, передвигаемая невидимыми хозяевами. Рэй выглядел ужасающе: один глаз закрыт, другой выбит, всюду раны и кровоподтеки. В метре от нас его отпустили, и тело пошло ко дну, окрашивая воду в розовый цвет.

— Твой друг? — спросил смотритель.

Я кивнула. Поскребывание прекратилось. Тело Рэя исчезло в воде. Ни звука, вокруг, только тихий плеск волн.

— Гребите! — закричала я. — Скорее, или они убьют нас!

Но мой попутчик, похоже, смирился с происходящим. Он покачал головой и уставился в море. Прямо под нами что-то двигалось в толще воды, ворочались бесформенные светлые массы — слишком глубоко, чтобы рассмотреть их. Понемногу картина прояснилась: вверх всплывали мертвецы. Стаи трупов с изъеденными лицами и прогнившей плотью поднимались к поверхности, чтобы заключить нас в объятия. Они приближались. Уже были видны клочья мяса, кое-где прикрывавшие скелеты, пустые глазницы…