Александр Матюхин - Хэллоуин (сборник)

– Ты же мне и сказал – делай все, что можно, Господь всеведущий взвесит и оценит! Что, мало вешать было? Иран, Ирак, Чечня, три финансовых кризиса, NASDAQ, олигархи эти несчастные, индейцы с неграми, двенадцать энергоблоков в год, термоядерные исследования, биотопливо – я только последнее называю. Я ж пахал, как никто и никогда! Я, что ли, виноват, что они тупые такие, что нефть им божья роса, пропан – звездный ветер, и ничего чище мазута во Вселенной не бывает? Это я, что ли, их такими создал или воспитал, это я подарил попущение и свободную волю? А когда я все, вообще все, делаю – правильно, чистенько и во всеобщих интересах – и наших, и ваших, и глины вашей любимой – вы что творите? Правильно, сбиваете вертолеты, взрываете бошки и жарите глинку – не я, вы! Вы, которые глинке кланялись и служить обещали, ничего так служба, да, братец? Приятно так служить, при попущении и свободной воле – хотим, даем падшему собрату слово, хотим…

Малак наконец вынул взгляд из неопрятного месива, медленно повернул голову к Иблису, и тот резко замолчал. Не потому, что рассмотрел наконец Малака, похожего не столько на боевого ангела, сколько на оборванного бомжа, причем последний раз, судя по свежим ссадинам на скуле и носу, оборванного вот только что. А потому, что Малак, по обыкновению, не раскрывая рта, позволил Иблису узнать, как выглядит ситуация на самом деле.

Иблисовой выучки хватило, чтобы не лопнуть от мгновенной накачки знанием, – но воспринять все сразу он, конечно, не смог. Тысячелетия, проведенные за бортом расы, притопили общий уровень. Раньше он хотя бы умел это скрывать – просто из гордости – выдерживал паузу со значительным лицом, за которым шло лихорадочное обнюхивание и обгладывание вброшенных данных, – но нынешние данные заставили сопровождать процесс невнятными выкриками и шипением:

– Не вы? Врешь ведь… Да. Вы не врете, но почему… Свободная воля, знаю, но… Что, и у вас? В смысле там, наверху, – и что именно? Озон, дыра, не понимаю – а, парниковый, да – и что, где вы и где атмосфера? – а, ну да. И что, и что? Душно, сыро, нектар горчит, девочки не восстанавливаются, ну да, беда, согласен… Правильно, крайности сближаются – хором станем этим светом, так и встретимся, хо-хо… Погоди, вы что, серьезно?

Он уставился в Малака, но тот снова изучал невидимую Иблису прозрачную красоту.

– Нет, скажи, серьезно? И из-за этого хотели Суд досрочно спровоцировать? Из-за недостаточного окисления и духоты?! Из-за того, что клиенты недовольны?! Ребята, вы больные. Вы больные, как… А, отложили временно, мне нравится этот термин, отложили, лежит он где-то, значит, до часа – а сами… Малак!.. Так это ты, что ли? Киотский протокол, сокращение производства, смертность – это ты?! Лично?!

Малак молчал.

Иблис восторженно ухнул, натянул прическу до выползших клыков, стянул ее на макушку, оглушительно щелкнул хвостом и закричал так, что по всей преисподней на мгновение взметнулись высоченные колонны бесцветного, самого жгучего пламени, миллионы грешников досрочно разорвались на куски до следующего утра, на скорую помощь этого света накатил вал вызовов по случаю приступов и кризов, а крепко спавшие младенцы зашлись безутешным плачем.

– Ты! Малик аль-Малак, величайший из великих, десница и око, дарующий спасение и кару – ты, могучий и непревзойденный! Ты бегал по земле! По грешной, ножками, год за годом! И учил это глиняное мясо не спиливать себе голову, учил вере, красоте, бессмертию! И распихивал в телевизоры своих големов с поучениями есть морковку и дышать одной ноздрей! А глина тебя обманывала, предавала, выгоняла с работы, раздевала, морила голодом, била и унижала!!! И ты – все вы – ничего не могли с этим поделать, да? Да?! И теперь вы расписались в беспомощности – потому что это не Иблис такой пропащий и неумелый – это люди ваши такие, что не нужно им будущее, плевали они на детей, внуков, на себя и на!.. Крылья Малака коротко шелестнули воспрявшими маховыми перьями, Иблиса окатило ужасом, он привычно вывернул на смежную тему:

– На вечность, на все, на все им плевать! И скоро ад превратится в рай, а рай – в ад, и чего ради, спрашивается, все… Ой.

Дьявол застыл, потом попытался схватить ангела за плечи и развернуть к себе – по рукам будто ударили ломом, Иблис зашипел, скорчился, баюкая ушибы под пальто, но сразу забыл про боль, выпрямился, вытянул шею, почти коснувшись губами уха Малака, и прошептал, стараясь не обращать внимания на одуряюще свежий запах крыльев:

– Вы серьезно? Это вообще возможно? Вас – сюда, а нас – к вам?

Малак медленно кивнул.

Иблис обмяк, почти целиком втянулся под плед, расправился и торопливо зашептал, нервно косясь на соседа:

– Ну да, полтора градуса в год здесь и там, влажность, уровень ферментизации – все на встречных курсах, уровни сравняются через пять поколений… Потом зачистка здесь, доводка там, переезд – и вуаля, с ног на голову, мы вам рады. А если ускоряем нефтедобычу и этот дырчатый эффект… То есть… Почти ничего не делать – просто дать им жить в свое удовольствие, слегка подсказывать – и все. Два поколения – это же хвостом щелкнуть…

Он застыл, и довольно долго дьявол и ангел сидели рядышком, совершенно одинаково уставившись в такую разную перспективу.

Страшно разную.

Полвечности спустя Иблис без выражения сказал:

– Небо. Я вернусь в небо.

И впервые за сорок тысяч лет заплакал.

Остальные заплакали потом.

Зажигалка чиркала впустую, и во тьме вспыхивало сосредоточенное девичье, почти девчачье, лицо. Золотились линии слез на щеках. Наконец Карина сумела прикурить и надолго замерла, забившись в угол. Гущу мглы прожигал пульсирующий уголек сигареты.

– Дай курить, – произнес голос.

– Ни хрена, – буркнула Карина.

– Карин, дай сигарету, пожалуйста.

– Иди в жопу… – В ее голосе вновь зазвучали слезы. – Ты его убил.

– Да кого? Никто никого не убивал, дурочка.

– Ни хрена. Я же вижу, вон он лежит. Я вижу его зеленую куртку.

– Я не знаю, куда ты смотришь… Может, на меня? На мне моя зеленая куртка.

– Пошел ты, не верю я тебе! Не знаю, какая там на тебе куртка! Я тебя вообще не знаю!..

– Как это не знаешь? Что с тобой, Каринка?..

– Я не знаю, кто ты!

Тьма замолчала почти на минуту.

– Я тот, кто тебе нужен, – ответил голос наконец.

Возможно, я не открою все тайны. Даже не обещаю, что все сказанное мной – правда. Так уж вышло, что здесь только тень, в которой не различишь ни истины, ни лжи. Но все же выслушайте мой рассказ, он может оказаться полезным, если вы вдруг… ну повстречаете такого, как я, понимаете? И если успеете распознать. Это самое главное.

Меня зовут Глеб Нефедов. Я – такой же человек, как вы, мне просто очень не повезло. В свое время я выбрал не ту дорогу, теперь я знаю это. Но тогда первый шаг нового пути не казался таким уж значительным, цена выбора стала ясна лишь потом.