Сергей Софрин - Проект «Асгард»

А моя новоявленная супруга? Я ничего о ней не знаю, кроме того, что ее зовут Джейн, и что она чертовски умна и красива. Насколько ей доверены секреты организации? Какую роль в Аргентине она станет играть: моего личного секретаря, связного, соглядатая, палача? Сестрица Мартина Траста способна выполнить любое из этих поручений — благо, братец их осуществляет виртуозно.

Наша свадьба прошла торопливо и скомкано, словно мы пытались скрыть нечаянную беременность невесты. В первую брачную ночь она проделывала такие штучки, каким позавидовали бы греческие гетеры времен завоевания Египта, хотя оказалась девственницей… Откуда у нее эта опытность и страстность? Не из тайных ли подземелий Глазго Грин или подобного им места, где неофиты «Асгарда», ведомые Великим Фонарщиком Лун, следуют перевалом Стража пустоты в зеленые долины Вечности?

Ответов нет. Я жду и повинуюсь обстоятельствам.

16 августа 1889 года. База «Розайт»

Теперь я никогда не расстаюсь с оружием. Револьвер со мной всюду — даже в постели. Придется умирать — стану драться до последнего. Но пока на мою жизнь никто не покушается.

Гаусхофер уехал из страны, Воннегут занялся созданием объединенного каталога лучших европейских музеев, Мартин Траст путешествует гидом по Швейцарским Альпам с компанией русских мистиков. Джейн обходительна и кротка, ее присутствие меня не тяготит — порой даже радует.

Может, мои подозрения беспочвенны, и Воннегут действительно всецело мне доверяет, а его хлопоты со свадьбой и назначением в Аргентину — лишнее тому подтверждение? К чему Мастеру моя смерть, если он имеет в моем лице преданного делу организации слугу? Да — я много знаю, но это скорее мой плюс, чем минус: посвященному можно поручить любое дело, и он его выполнит, как тогда, в Уайтчепл. Не логично делать меня сказочно богатым в преддверии неминуемой казни, бессмысленно женить…

Южная Америка — отличное убежище для капиталов, архивов и лабораторий «Асгарда», подобных той, что была у К. Т. в Блумаунд-хаус. В труднопроходимых дождевых лесах с легкостью можно спрятать целые города, населенные нашими адептами и будущими солдатами. Неисследованные недра, продажные правительства, нищее и отсталое население делает этот район земного шара еще привлекательнее: почти дармовая рабочая сила, алмазы, серебро… Вдруг, Мастер избрал меня губернатором тайной провинции, на начальном этапе своими ресурсами призванной питать осуществление плана «Зиккурат»?

Похоже, я действительно устал и нуждаюсь в хорошем отдыхе. Пожалуй, испрошу у начальства отпуск и махну с молодой женой к тетушке в Вустер!

28 июня 1999 года.

Влад подозрительно настойчиво подъезжает ко мне по поводу дневника Виндхаузера. Все просит дать почитать рукопись, или просто на нее взглянуть, подержать артефакт в руках. Достал. Буквально через день встречает меня после работы у ворот клиники, потом домой в гости прется, Валентине цветы дарит. Навязчив до безобразия, крутится рядом и не выпускает нас из поля зрения.

Я вынужден на время прервать поездки на дачу и письменный перевод манускрипта. Опасаюсь, что Лозницкий меня выследит. Открылся, на свою голову, идиоту — теперь не знаю, как выпутываться из сформировавшейся дрянной ситуации. Она перерастает в настоящую проблему. Придется ее решать, когда вернемся из Карелии. Любыми средствами — включая и самые радикальные.

Далее тетрадь Славяна белела чистыми листами. Ее хозяин более не появлялся в своем бункере — его самого «решили» известными радикальными средствами. Избавили от необходимости определять судьбы мира, отправив в последний вояж по Зеленой миле Шаолиня, заодно придав ему в спутники ни в чем не повинных людей.

Марат закинул руки за голову и покосился на лампу. Вставать и гасить ее не хотелось.

«Пускай себе горит». — Устало подумал он, закрывая глаза. — «У нас керосина много — авось, для текущих сельских нужд хватит. Вот и Марина, расставаясь, велела его не экономить. Послушаюсь хозяйского наказа — посплю при свете, мышкам обеспечу праздничную иллюминацию, комарикам сигнализирую»…

Он заснул быстро и крепко, едва успев додумать до конца эту короткую фразу.

Побудка произошла неожиданно. Марат шершнем метнулся с кровати, в прыжке снимая «Берету» с предохранителя, передергивая затвор и обводя стволом занавешенные оконные проемы.

В полумраке помещения звонко наяривала известная мелодия детского композитора Шаинского, с улицы доносился характерный рев бензопилы, громко капал рукомойник. В какой-то момент ему почудилось, что он вновь на лесоповале и, проспав подъем на работу, остался в бараке один. Потом Марат различил портьеру, отделявшую закуток Марины и определил источник веселенькой полифонии: звонил лежавший в его нагрудном кармане мобильный телефон. Наверное, на прощание девушка специально тайком установила мелодию почуднее, дабы повеселить незадачливого абонента.

Он извлек из кармана аппарат и, нажав кнопку приема сигнала, поднес его к уху.

— Доброе утро, мужик. — Раздался из «трубы» знакомый голос Настоятеля. — Извини, что рано тебя тревожу, но есть желание удостовериться в твоем нынешнем присутствии на даче. Маринка уже выехала, должна сейчас находиться в районе Ясенево — везет тебе продукты, одежду и кучу отличных новостей.

— Какую одежду? — Не понял Марат. — Мы с ней по-другому договаривались… Кстати, ваша встреча прошла нормально? Я дочитал Славкин дневник — кажется, нам лучше уносить отсюда ноги. У Вас имеются какие-либо соображения по этому поводу?

— Погоди… — Голос Константина Романовича зазвучал почти благодушно. — Временами ты излишне торопишься и делаешь, как говорят в футболе, не вынужденные ошибки. Самые сложные жизненные ситуации порой разрешаются скучно и обыденно. На уровне одного телефонного звонка или единственной очной встречи. Дождись Марину, перезвони мне и ни о чем больше не беспокойся — я сообщу тебе нечто, способное избавить всех нас от дальнейших проблем, связанных с манускриптом Чарльза Виндхаузера. Просто поверь мне — и все.

Марат, невзирая на совет Настоятеля, очень даже забеспокоился, но не подал вида.

— Марина одна едет? — Уклоняясь от предложенной Константином Романовичем темы, спросил он, сам весь превращаясь в слух. — Маму свою она не прихватила?

«Если Настоятель говорит под контролем, тут он подаст знак. — Предположил конспиратор. — Обязательно подаст. Нужно правильно понять ответ… Эх, зачем я про Славкин дневник-то ляпнул?! Кто меня за язык тянул?!»

— Старик, ты что, встать — встал, а проснуться забыл? — Удивился собеседник. — Нет у нее мамы — ее отец воспитывал. Маринка тебе разве не рассказывала…?