Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

Молодой «Спящий» закончил себя ощупывать, и опустился на колени перед хрипящим комочком, аккуратно переложив его перпендикулярно себе. Глаза юноши излучали белое пламя, будто бы тянущее холодом, а настороженный масаи с раздувающим ноздри Такеши стояли рядом, но никто и не пытался подойти к Дмитрию из-за показательного примера жирного сатира.

Свинорылый демон лежал на раскаленной мостовой, облитый лучами обоих солнц Ада, мучительно хрипя и едва двигая жирными руками с вогнутыми внутрь ногами. Глядя со стороны, было видно, что его узкая грудная клетка вдавлена внутрь, также как у ребенка, растоптанного чертями, то есть сатир задыхался идентичным образом. Судьба-злодейка сыграла с ним злую шутку, и он повторял состояние малыша, ведь его сломанные кости также уродливо срослись, а значит, демон мгновенно превратился в обузу, которую выгодней убить, чем лечить.

— Можешь сожрать его! — не отрывая желтый взгляд от «Спящего», кивнул в сторону хрипящего сатира Джумоук, гавкающий голос которого обращался к Варгху.

Гигантский монстр, отчаявшийся сдвинуть с места Диму, радостно взревел и моментально забыл про него, щелкнув кнутом в сторону искалеченного сатира, умело зацепив и потащив к себе, отчего остались кровавые разводы на серых плитах, и была спугнута моментально разбежавшаяся толпа рогатых зевак.

…Каждый из вас скитался по просторам различных миров бесчисленное множество времени и каждый обладает знаниями, неподвластными людям. Ваши таланты подарят им возможность встать на ноги, на путь восхождения к Творцу, но сие потребует огромных усилий, ибо человеческая раса гордая и никого не слушающая, в каком бы унизительном положении не пребывала. А так как сейчас их главные ценности сводятся к пище, похоти и красивым вещам, столь любимым простыми животными, коими люди сегодня являются, они никогда не примут насильно навязываемых знаний, даже если те освобождают от рабских оков…

«…Маленький человек страдает и его необходимо вылечить… Какие же они глупые, эти люди… Не знают какие огромные возможности в них заключены… Сейчас я тебя вылечу, малыш… Ты только терпи… Терпи, пожалуйста! Будет очень больно!», — гибкие пальцы «Спящего» еще раз прошлись по искривленной ручке хрипящего и задыхающегося младенца, а потом… Сломали ее.

И ребенок закричал, хотя нет… Скорей громко захрипел, отчаянно шевеля кривыми конечностями от новой ужасной боли, недавно затихшей, но сейчас повторяющейся, а словно взбесившаяся Лиза вонзила пальцы в гладкий камень дороги и зарычала, как разъяренный зверь, не понимающий, что ее малыша лечат. Лечат через боль…

Она хрипела, ревела и извергала потоки мутных слюней, пытаясь ухватиться за горячие плиты и потащить за собой вереницу женщин, а те от ужаса не могли сделать и шага, оставаясь на месте и что-то безнадежно шепча в бесстрастное небо. А по нему, такому слепящему и одновременно красному с шумом пролетали глайдеры разных форм, и их пассажирам не было дела до происходящего на одной из широких улиц адского Рынка.

— Отлично… Просто прекрасно… — слегка взрыкивая, шептал собакоголовый Джумоук, с любопытством наблюдая за стоящим на коленях «Спящим», заново ломающим кости малышу.

…Люди не любят, когда им что-то навязывают — такова природа их истинной, гордой натуры. Они желают думать, будто сами пришли к выводам, на которые опираются, что чересчур осложняет проводимую с ними работу. В их мире вы столкнетесь с проблемами, кажущимися сейчас недостойными внимания, но необходимо запомнить, что человеческий характер очень многогранен и с людьми требуется прожить не одну сотню лет, дабы полностью вписаться в их общество и лишь потом начать переучивать…

Загорелые кисти «Спящего» аккуратно соединили мягкую, заново сломанную кость внутри младенческой руки, и несколько секунд подождали, пока она срастется.

«Прости меня… Прости… Но иначе нельзя…», — вторая миниатюрная ручка только успокоившегося младенца сломалась также, как первая, а Такеши, оглянувшийся посмотреть на Диму, с дрожью в ногах увидел, как из светящихся глаз катятся прозрачные слезы и новый громкий хрип малыша разорвал напряженную тишину Рынка, на котором давно, а может никогда не происходило подобных зрелищ.

Разномастные рогатые жители и гости адского города затаили дыхание, глядя, как тощий раб с тавро «Спящего» плюет на устоявшиеся стереотипы поведения грешников, не обращая внимания на парнокопытную охрану и гиганта Варгха. А многие работорговцы, не могущие из-за образовавшегося дорожного затора пройти ни вперед, ни назад, лезли в первые ряды с помощью своего грозного сопровождения, дабы разглядеть, что происходит, и когда видели, то их оранжевые глаза округлялись.

— Убери от него руки!! Не трогай моего сына животное!! — кричала на весь Рынок обезумевшая Лиза, карие глаза которой выражали всю боль, возможную быть выраженной. — Перестань его мучить!! Перестань!! Убей моего малыша, только не мучай, пожалуйста!! Убей его, тварь!! — она захлебывалась в слезах, протягивая загребающие горячую пыль руки, но «Спящий», словно не слышал слов сходящей с ума матери, терпеливо держа вторую руку хрипящего младенца, кость на которой заново срасталась.

…Всем вам стало скучно бесцельно бродить по бесконечности миров, и вы захотели свершить деяние к Творцу приближающее, но даже не подозреваете о тяжести пути, на который решились встать. И пусть вы избраны из тысяч желающих, но знайте, что позже эти тысячи двинутся за вами, и когда-нибудь вы с ними встретитесь. Ваши таланты объединятся, а пути пересекутся, но вы и не вспомните, не будете знать цели общие, и лишь интуитивное движение вперед заставит вас жить, и тосковать вы будете, не понимая, зачем нужно это все. Вы не сможете удивляться красотам, радующим расу человеческую, и вашим главным желанием станет смерть, означающая лишь то, что придется начать заново…

«А теперь ножки, малыш… Кричи… Кричи, как можно громче, так будет меньше болеть… И прости меня… Прости, пожалуйста…», — из светящихся глазных провалов катились и катились прозрачные слезы, не высыхающие на жуткой жаре и долетающие до раскаленной мостовой, а темно-коричневые руки «Спящего» заново сломали мягкую детскую ножку, неверно сросшуюся в трех местах.

И ребенок вновь закричал, прорываясь голосом сквозь жуткий горловой хрип. Закричал ужасно, ибо причиняемой боли можно было избежать, просто не занимаясь ужасным лечением. Узники же со всех цепей с ужасом смотрели на худощавого юношу, жестоко издевающегося над искалеченным младенцем, а также его нелюдей-спутников, защищающих зверя в человеческом теле.

— Не хочешь продать его мне?! — раздался громкий выкрик из рогатой толпы, сгрудившейся вокруг импровизированной арены, на которой происходило удивительное представление. — Отдам за него весь свой скот! — сей вопрос задал такой же собакоголовый, как и Джумоук, разве что укутанный в золото с иным оттенком, а его желтые глаза жадно взирали на парня со светящимися глазами.