Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

Спустя несколько секунд сквозь блестящие прутья со свистом полетели новые на словах, но старые на деле тарелки, целых четыре штуки, как и заказывали. Посуда неслась с огромной скоростью, желая обогнать красноватый адский свет, но ловкий Такеши, шутя, и без усилий поймал их, не забыв крикнуть:

— Спасибо, демон-поросенок-сан! — он уважительно передал по две пойманные миски воину-масаи и юноше, с огромным интересом наблюдающих за растущим в их глазах японцем, преданным сытной пище больше, чем самурай императору.

Худой, как плохая жердь азиат не стал долго ходить вокруг, да около и возбужденно просунул миску под прутья клетки, ожидая приближения ведра с пищей, удерживаемого в лапище Варгха, сердито-рычащего, но смирно застывшего рядом с решеткой в ожидании удовлетворенного кивка «Спящих».

— Корми их быстрей Варгх и иди отдыхать! Скоро и тебя кормить будем! Не трать много времени на этих! — яростный крик, будто оплеванного и сильно надувшего свиные губы сатира раздался откуда-то с левой стороны, через секунду дополнившись лязгом клинка по прутьям соседних клеток. — Чего вылупились, животные?! — в ответ свинье раздался хоровой плач определенно обладателей пятого тавро. — Вы уже жрали, скотина вонючая! Молчать! — громыхнули новые удары железа об железо. — Не ныть я сказал! — множественный, продолжительный лязг заглушил идущий с Рынка гул толпы, а в ушах Димы зазвенело, отчего парень скривился, но промолчал, нестерпимо желая наполнить едой свои две миски.

Франкенштейн-переросток адского разлива, поставил грязное ведро впритык к клетке «Спящих», умудрившись не потревожить козлоногих воинов торчащими из себя шипами, хотя одно железное острие из локтя почти уперлось в сухой нос стоящему справа черту, даже не моргнувшему оранжевым глазом.

«Можно было бы еще разок пугануть их, чтобы они на шипы, как на шашлык накололись, вот только боюсь, что тогда он и Такеши сожжет, и нас с Лкетингом…», — пролетела бредовая, неизвестно, откуда взявшаяся идея, но юноша быстро откинул ее, дабы руки не взялись исполнять задуманное.

Изголодавшийся Такеши, тем временем быстро, жадно и самое главное умело опустил глубокую миску в ведро полное белесой массы, а затем аккуратно и не дыша, вытащил, поставив на теплую землю, дабы осторожно протащить под широкой щелью решетчатой двери. Следующие две тарелки повторили этот же путь, не потеряв ни капли благословенной Творцом пищи, и японец унес их в угол с водой, где сноровисто усевшись в позе лотоса, замурлыкал от счастья.

Щупающий свернутую челюсть Дмитрий, которого пропустил вперед Лкетинг, подошел к решетке, ограждающей его от ведра с безобразной едой, стараясь не дышать через сломанный нос, ибо исходящая от Варгха вонь оставляла желать лучшего. Столь сильно испускающего смрад громилу можно было бы и помыть, наверняка существуют какие-то адские мойки для здоровенных, безмозглых зверюг, чьими услугами пользуются хотя бы те же всадники на красивых хищных животных или оголтелая молодежь на грязных летающих аппаратах, но…

Видимо никто не желал тратить деньги на монстра, и Дима откинул мысли о мытье, зачерпнув первую и вторую миску белковой массы, дабы повторить каждое действия Такеши и подняться с двумя тарелками в загорелых, но тощих руках, не забыв с дрожью в коленках оглядеть утыканного металлом Варгха. Парень быстро опустил серо-голубые глаза, непроизвольно пробормотав нечто вроде: «Извиняюсь, не хотел обидеть…», — и отошел, все-таки не удержавшись.

— Иди Лкетинг, только не дыши носом! Воняет, хуже, чем из выгребной ямы! — он показательно кивнул в неровное отверстие, откуда сочились сочные запахи застарелых человеческих испражнений, а масаи понятливо моргнул, брезгливо взглянув в маленькие глаза зарычавшего Варгха, отлично помнящего смелого туземца и сейчас взбешенного из-за освистания его «вонючкой».

Лкетинг уверенно пошел к решетчатой двери, держа обе тарелки и бесстрашно глядя на массивных козлоногих воинов, не забыв вновь пройтись взором по огромному чудищу, дабы пошевелить широкими ноздрями и брезгливо сплюнуть, словно показывая, что пахнет из ряда вон плохо. Кровожадный людоед угрожающе зарычал, оставаясь перед помятым ведром, но воин-масаи смело просунул под дверь миску, не переставая поглядывать на разозленное чудовище в то время, как за самим туземцем внимательно наблюдали Дмитрий с Такеши, не забывавшие беззастенчиво чавкать.

Первую порцию Лкетинг набрал без проблем, а Варгх лишь усиливал рычание, будто готовясь нанести решительный удар, подобно матери-кошке, защищающей котят, но… Не только масаи наблюдал за безмозглым людоедом, ибо гнусавый бас прямоходящего сатира прервал напряженную игру, могущую закончиться неприятностью для «Спящего», но никак для Варгха, хотя… Рядом беззаботно ел худенький Дима и мало ли, что могло прилететь в голову плохо знающего себя парня.

— Даже не думай Варгх! Не обращай внимания на этих ничтожеств, возомнивших себя непонятно кем! Они злобные животные, а ты намного лучше их! Большой, сильный, умный! Не трогай его Варгх, а то заплачет, и господин Джумоук будет ругаться! — гнусавый голос вновь приближался, а заполняющий вторую тарелку Лкетинг не реагировал на эти слова, наблюдая за глухо рычащим монстром. — Черная, тупая головешка! Ха-ха-ха! — язвительно осклабился свинорылый черт с шерстистой задницей, держась на расстоянии от мускулистых рук масаи и лениво помахивая мачете, как вдруг…

Его зазубренный клинок взметнулся, разрезав красноватое освещение Ада и безумную какофонию Рынка, а затем молниеносно прочертил кровавую полосу на правой руке туземца. Невозмутимый негр, как раз затягивал вторую тарелку в камеру и, доделав это, выпрямился, не обратив внимания на действие разумного поросенка, глаза которого налились дурной кровью. Лкетинг же вновь понюхал воздух перед только успокоившимся Варгхом, и брезгливо сплюнул на землю, с отвращением высунув язык.

— Очень сильно воняет, очень! Будто сдохла старая гиена! Долго лежала на солнце и сильно воняет! — огромный монстр в ответ на наглый комментарий бесстрашного «Спящего» люто зарычал, а масаи, ни капельки не смущаясь произведенного эффекта, продолжил нюхать жаркий воздух сумасшедшего Рынка, переведя большой нос в сторону скалящегося сатира. — Воняет от свиньи! — чернокожее лицо осветила белоснежная улыбка, и он пошел обратно, унося две порции пищи, дабы усесться к стенке рядом с улыбающимися, но чавкающими друзьями. — Воняет свинья! Жирная свинья очень сильно воняет! Ха-ха-ха! — выходец из Африки громко захохотал, как и переставшие есть азиат с русским, поддержавшие его смех над сатиром, понимая, что тот ничего не сделает, а свин угрюмо стоял, наливаясь злобой.