Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

— Что будет с девушкой и ребенком? Ты можешь сказать мне? Просто скажи! — он буравил зрачками Джумоука, с которым перешел на «ты», а тот уже с интересом прищурил желтые глаза.

— Какая тебе разница «Спящий»?! — его взор мелькнул издевательскими искринками, ибо «Анубис» хотел посмотреть на реакцию любопытного мальчишки. — Или ты к ней так сильно привязался, что не желаешь прощаться?! — окружающее их пространство было переполнено чудовищной жарой и какофонией Рынка, но Дима, словно не замечал этого, возбужденно дыша и ожидая слов вновь распахнувшего пасть Джумоука. — У девушки иная, чем у других людских самок судьба! Совсем не такая, как у тебя или твоих друзей! Она та, что родила в Аду, а это бесценный товар!! — как парень не бросался взглядом на женскую камеру, из которой торчало множество лиц, но Лизы или крика ее малыша не видел и не слышал. — Ее купят за очень большие деньги, и я почти уверен, что ей повезет! — «Анубис» не преминул добавить язвительной издевки в гавкающий голос. — По крайней мере, по сравнению с другими!! — по-гиеньи засмеялся он, оглянувшись на клетку, прячущую человеческих самок, по большей части вжавшихся в стены, углы и собственные коленки. — Эти познают всю прелесть скучной жизни на Земле, сравнив сексуальные ощущения, получаемые ими там и здесь от обитателей Ада! Они поймут разницу и цену жизни, которую так бездарно растратили! — демон-торговец вытащил из золотых одежд смертоносный жезл и дважды крутанул им, а услышавшие его слова узницы протяжно заскулили, каждая походя на собаку, увидевшую злого хозяина с палкой.

Пес бил и продавал обнаженных подобно животным людей, а свиньи помогали ему «общаться» с ними, если конечно, непрерывные издевательства с угрозами, включающие отсекание конечностей можно назвать общением. Да, что там свиньи… В Аду присутствовали даже прямоходящие ящерицы, и все это лишь бы усладить обезумевшие человеческие взоры вещами, не укладывающимися в раскаленных головах, а ведь голозадая колонна рабов прошлась только по самому краюшку Геенны Огненной…

Что ждет их дальше? Какие еще ужасы откроет проклятый мир, полный пролитой крови людей — детей своих? Сколько тайн и загадок хранит Ад и еще не увиденный, прекрасный Элизиум со своими белоснежными дворцами и холодными горными высотами?

Многим человеческим рабам «посчастливится» увидеть быт и жизнь чертовых семей изнутри, а некоторые превратятся в чудовищных Варгхов, рычащих и раздающих плети всем непокорным когда-то собратьям… Кого-то сожрут сами же люди, кто-то досыта накормит рогатую охрану, а на ком-то поставят новый кошмарный опыт… Найдутся те, кто «насладится» зрелищем доселе невиданных монстров, внешний вид которых будет столь нереальным, что захочется сойти с ума и никогда не вернуться в прежние чувства, ибо ужасная фантазия адских ученых выходит далеко за грань человеческого понимания… За горизонт мышления обычных людей…

Безмозглому человечеству давно пора понять, что оно не единственное в необъятном мире, и как сказал один священник: «Если бы люди увидели, что творится вокруг них в тонких мирах, то сошли бы с ума!», — и так оно и есть. Творящееся там невообразимо, но сходят с ума лишь слабые духом и увечные разумом, остальные принимают сие, как естественное, и больше никогда не боятся соседствующих с ними монстров, которые имеют такое же право на выживание, как и любой человек.

Вся жизнь борьба и длится она вечно. Мир остановится, ежели в нем прекратится вечный бой, идущий между мельчайшими частицами, приводящими его в движение, и зазнавшимся в своей тупости людям необходимо понять, что свое превосходство требуется доказать не словами, а делом, однако на сегодняшний день Земля производит лишь отбросы, коим место в мясном ряду.

«Анубис» показательно-отрешенно перевел желтый взор на покрытый загадочными символами жезл и смешливо оглянулся на клетки с оставшимися рабами, заполненные торчащими меж раскаленных прутьев лицами, залитыми светом адских солнц.

— Иногда… — он на секунду замолчал и вперился вдруг похолодевшим взором на Дмитрия, которого с друзьями никуда не вели, давая узнать желаемое и скорее всего это делалось из-за боязни нанесения стресса, могущего привести к нежелательным последствиям. — Мне становится даже жаль людей! — гавкающий голос легко прорывался сквозь пугающий шум пропахшего кровью и болью Рынка. — Они непрерывно скулят, стонут, молятся… Созданные искусственно организмы, однажды решившие, что эволюционировали из нескольких молекул белка, совершенно не представляя этот чудовищно сложный, почти нереальный процесс! Люди! Когда-то такое имя придумали мы с пернатыми! — собачья пасть брезгливо скривилась, а минотавры повторили его гримасу. — Но сегодня это просто тупоголовые животные, научившееся членораздельно соединять звуки и общаться с их помощью, да и то… Опять же благодаря нам! Создателям! — он гадко-прегадко ухмыльнулся, непонятно зачем произнеся эту речь, но жарящийся на двойном адском солнцепеке мальчишка неким внутренним чувством понимал, что сейчас собакоголовый демон не верит собственным словам, сам себя обманывая.

Показательно бахвалится перед свиномордыми и козлоподобными работникам, а также клиентами, рассказывая какой он бездушный и обладающий столь черствым мнением, хотя на самом деле сомнение давно бродит в угольно-черной голове, ведь его обращение с человеческим скотом намного гуманней, чем у других работорговцев.

«Тяжело мыслить иначе, чем сородичи… Прямо, как мне на Земле… Но жить как-то надо, поэтому приходится работать, продавая людишек, которых периодически требуется сжигать в целях обучения… Бедолага… Ад изменил его также, как любого из людей, что подчиняется воле толпы и чужому мнению, ежедневно оглашаемому из телевизора… Но… Каким бы он не был хреновым, я запомню его неплохим хозяином… Хм… Хозяином… Опять это слово… Уже думаю, как послушная собака…», — о чем бы мальчишка сейчас не размышлял, но одновременно с этим горько осознавал, что сейчас их пути с Лизой расходятся и та отправится в место, где он больше не сможет ее защитить. «Если бы происходящее было книгой или фильмом, то мы бы с ней еще встретились, но здесь течет обычная адская жизнь, такая же непредсказуемая, как и земная… Долгая дорога, вроде бы так крепко связавшая нас, расходится на два разных пути и неизвестно сойдется ли когда-нибудь обратно… Получилась бы красивая история, если бы я и дальше двигался вместе с ней, однако мы чересчур разные, хоть и похожи… Жаль… Действительно жаль, что это не красивый фильм и мы даже не прощаемся… А я так привык к ней, да и спас ее ребенка от уродства и гадкой смерти… Сколько уже раз мою жизнь покидали хорошие люди, и это только ту… Последнюю, а что было в других? Сколько у меня было жизней, и что я такого натворил, если сами черти намекают на это? Загадки, загадки, загадки…», — он поднял руку в направлении клетки, где сидела в недосягаемой темноте девушка, понимая, что если она не появится в поле зрения, то он не обидится, однако женские головы, как по мановению волшебной палочки раздвинулись, и подобно Богородице материализовалась она, с младенцем на исхудавших, загорелых руках.