Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

— Очнулся? Молодец! Сейчас снова полюбуешься на своих, если помнишь прошлый раз! — багровая пасть собакоголового распахнулась, немного выдвинувшись, а Дима внимательно смотрел на нее, такую клыкастую, внутренне дрожа оттого, что видит демона, бывшего главным героем двух последних снов. — Меня-то ты точно помнишь! Это мы с тобой уже поняли, да?! — угольно-черная голова пса склонилась над ним, где укутанное в черное тело, не забывало величаво цокать, а глаза, холодные, желтые и искрящиеся незамутненной радостью, сверлили обнаженного, загорелого дочерна мальчишку. — Где ты пропадал столько времени?! Я уже заждался! Конечно, ты не один такой, кого бы я желал видеть, есть и другие, более предпочтительные кандидаты, но то, что известно о тебе, уже дорого стоит!! — открывалась и закрывалась пасть с почти человеческим, правда, чересчур длинным языком. — Такой экземпляр «Спящего» в Аду давно не появлялся! Ты здесь здорово натоптал!! Крепкий орешек! Жаль, что не остался с нами… Жаль! — Дима внимательно слушал демона, внутренне содрогаясь от каждого слова, ибо не понимал о чем речь, но тому — собакоголовому, идущему за летящими носилками — было виднее. — Честно говоря, поначалу я тебя считал обычным, очень крепким узником, но… Что-то меня тревожило! — зверино ухмыляясь, проговорил собакоголовый, поглядывая на него блестящими глазами. — Наверное, все было слишком гладко! Слишком! — ощеренная клыкастая пасть капнула слюной. — А так не бывает! — цоканье его небольших копыт явно выделялось среди громыхания минотавров, но это нормально, ведь привыкшие повелевать всегда ходят иначе.

Дмитрий же внимательно слушал демона-пса, глядя на проплывающие потолки и распахивающуюся пасть, думая, стоит ли комментировать односторонний монолог владыки необъятных казематов? Мимо проплывали охраняющие тоннель минотавры, огромные и отлично вооруженные, стоящие через каждые пару десятков метров, а полет все не заканчивался, да и не должен был быстро закончиться.

Он и во сне долго шел сквозь него, и помнил, сколько здесь ловушек на случай вторжения чужаков. За прошедшие годы рогатые должны были улучшить их, возможно где-то поменять… Да уж… Странно и непривычно видеть места, которые являлись самой настоящей реальностью, хоть он и желал считать их фантазией, однако очень часто сны сбываются… Жаль не так, как хотелось.

— Сейчас увидишь своих! Столько времени прошло! — повторил собакоголовый, забежав чуть вперед и вбок, обходя громыхающих по камню быков, внимательно следящих за прикованным мальчишкой. — Мы их немного перевесили, и тела чуть подправили, но картина, в общем, та же! Наподобие той, что ты видел в последний раз! А место для тебя здесь берегут! Пыль с него стирают! Ха-ха-ха! — язвительно захохотал демон, покручивая золотистый жезл, юрко вылетевший из просторных одеяний, темных, как безлунная ночь в джунглях Амазонки. — Скоро! Скоро ты займешь его, но для начала необходимо устроить шоу для других «жителей» заповедника! «Жителей»! Ха-ха-ха! Других «Спящих»! Не таких, как ты или идущие рядом, но… Отличных ваших последователей! А шоу требуется, чтобы отбить у них охоту сопротивляться и думать о свободе! Отнять надежду! Они должны понять, что отсюда не выбраться, и что все их действия в прошлом бесполезны, ведь если ТЫ ничего не смог, то им спасение человечества и подавно не по зубам! — следующий, непонятно из-за чего кусок льда рухнул в желудок тощему юноше, не могущему и шевельнуться, настолько хорошо держали оковы. — А ты я смотрю, отлично загорел, как и в прошлый раз, хоть пробыл у нас совсем недолго! Ха-ха-ха! — радостно издевался собакоголовый над доставшимся ему лакомым кусочком, совершенно забыв про смерть масаи. — Не тяжело столько времени среди тупоголовых людей топтаться?! Нет? — задавал идиотские вопросы высокопоставленный демон, а парень подавленно молчал, считая каждый «цок» минотавров. — У вас же, характер совсем не для Земли! Вы никого не слушаете, но как-то умудряетесь жить среди человеческого скота… Меня это всегда поражало! Гордые, ни перед кем не сгибающиеся, а растете среди тех, кто привык ползать на коленях, получая пищу с руки! Люди наши создания! Наши и ангелов! — он повысил голос, а после последнего слова брезгливо сплюнул, словно очистив пасть от вонючей гадости. — Они созданы, как рабы, как роботы, поэтому обязаны подчиняться! — черт яростно взмахнул жезлом, засветившимся опасным багрянцем, а быкоподобное сопровождение дернулось, отчего носилки плавно подскочили и челюсти Димы мягко щелкнули. — Аккуратней! — рявкнул пес, сверкнув клыками, а смертельный жезл еще сильнее засветился. — Ценный груз везем! Как бы снова вырубать не пришлось! — единственное, что парню польстило за последнее время, так это то, что он ценный груз. — Ага! А вот и они!! — радостно воскликнул демон, и Дима выгнул шею, дабы увидеть, как носилки залетают в огромное темное помещение с прохладным сухим воздухом и множественными каменными столбами с прикованными к ним изувеченными телами, где пучки проводов из вскрытых черепных коробок уходили в гладкий, почти зеркальный пол. — Улыбнись родне, «Спящий»! Дмитрий, да? Так тебя зовут?! Слово-то какое чудное… — хмыкнул собакоголовый, а минотавры умело держали серьезную мину, не вмешиваясь в монолог смотрителя заповедника. — Ну и имечко тебе дали родители!! Ха-ха-ха! Как ты такой гордый, носишь его?! — демон-пес издевался над ним каждым движением челюстей, а ведь мальчишке реально не нравилось это имя, и он всю жизнь хотел другое, вот только какое — не помнил. — И долго ты молчать будешь?! — пес с копытами, без предупреждения, что вполне естественно, вонзил когтистую лапу ему в грудь, но парень едва дернулся, терпя боль, не такую уж и сильную, по сравнению пройденным.

— А когда мне говорить! — не выдержав собственного безмолвия и глядя на конечность демона-пса у себя в теле, расцепил пересохшие губы мальчишка. — Ты же болтаешь без умолку! — Диме жутко надоел тюремщик, слишком много о себе возомнивший. — Рассказываешь все, что лезет в поганую голову, а мне рта не даешь раскрыть! — он зло уставился на собакоголового, вывернув шею, а тот приоткрыл багровую пасть, любопытно взглянув на «Спящего».

— Продолжай-продолжай! Наглость в тебе все та же! Из тех времен, а значит, характер не сломлен! — он вонзил лапу глубже, сжал ее и резко вырвал из грудной клетки большой клок сочащихся кровью мышц. — На! Раскрывай рот! Сам попросил! — гавкающий голос был пропитан язвительностью.

Парень взвыл, ощутив сильную, но мгновенно затихшую боль, однако тюремщик без промедления ухватился за нижнее ребро и с недюжинной силой его выдернул. Юноша опять заорал, наполнив огромный зал эхом и вспомнив пыточную лежанку Анатона, а его кровь обильно брызнула на одного минотавра, с удовольствием ее слизнувшего.