Дэннис Крик - Прикосновение

− Хороший возраст. В таком возрасте совесть еще не является критерием самосознания. Она еще не грызет тебя по ночам и не заставляет переживать все заново. Все то, что ты уже пережил когда-то.

Итак, если позволите, я расскажу.

Вчера, когда я увидел вашу мать в первый раз, то сразу понял, что перед сном она приняла какой-то сильнодействующий яд. Это было отчетливо видно по запавшему белому языку и затвердевшей роговице глаз. Но я хотел убедиться. И для этого попросил у вас разрешения забрать тело. Однако получил отказ. Это было первое, что натолкнуло меня на мысль о возможной причастности к смерти Варвары Калот кого-то из вас. Но поначалу я засомневался: вдруг ваша мать действительно покончила с собой? Я задался вопросом: зачем женщине в самом расцвете сил сводить счеты с жизнью, оставляя на произвол судьбы двоих детей? Нет, конечно, у меня нет никаких сомнений в том, что вы сумеете прокормить себя, но до сих пор все заботы по вашему содержанию все же несла ваша мать. Я расспросил соседей, тех, кто видел Варвару Калот накануне вечером. И все они в один голос заявили, что никаких предпосылок к подобному поступку у нее не было. Одним словом, ничего не способствовало тому, чтобы она вдруг взяла и отравилась.

Таот посмотрел сначала на одного, потом на второго. И продолжил:

− Я нашел этот сосуд в выгребной яме недалеко от вашего дома и спросил себя: кому потребовалось выбрасывать столь дорогую вещь на помойку? Проведя свои исследования, я выяснил, что в кубке еще совсем недавно находился травяной чай − наличие остатков листьев молодой розы свидетельствует об этом.

Но самое интересное заключается в том, что в состав чая входил яд индийской кобры! Одна капля этого зелья способна убить буйвола. А в чаше было гораздо больше одной капли!

Ночью, когда ты спал в гостиной, Даниэль, я проник в твою комнату. И нашел там вот это. − Таот достал из кармана прозрачный пузырек с жидкостью зеленоватого цвета. − Как вы думаете, что это? − Лекарь обратился ко всем присутствующим и заметил, как Венегор метнул презрительный взгляд в сторону брата.

− Правильно! Это тот самый яд, который Даниэль подмешал в чай своей матери.

Таот выдохнул, словно сбросил камень с плеч.

− Выходит, вы с самого начала знали, что мою мать убили? Вы не поверили в то, что она покончила с собой? − Венегор смотрел на пузырек в руках Таота, проклиная в мыслях всех змей на свете.

− Поверить в то, что молодая женщина с двумя детьми вдруг ни с того ни с сего покончила с собой? Такого просто не может быть!

− Что же ждет его теперь?

− Это решит королевский суд.

Каждое слово лекаря убеждало Даниэля в необходимости бегства. Мысли о нем посетили его еще вчера, когда лекарь изъявил желание дополнительно осмотреть тело Варвары. Но тогда он не решился. Подумал, что все обойдется. Теперь же он понял, как жестоко и непростительно заблуждался. Недооценив лекаря, он собственными руками вырыл себе могилу, которой для него станет аристадская тюрьма.

Бежать надо было немедленно. И если не решиться на бегство сейчас, то потом сделать это будет невозможно. Ведь из строго охраняемой подземной темницы в Аристаде совершить побег не удавалось еще никому.

Даниэль поймал момент, когда внимание стражников было ослаблено рассказом лекаря. Он выскользнул из кольца окружения и кинулся к окну. Он прекрасно знал, что ставни старые и сломаются, если на них хорошенько надавить. Так и получилось.

Он снес преграду и выпрыгнул в проем, упал на гравийную дорожку, перекувырнулся через себя и тут же вскочил на ноги.

Когда лекарь подбежал к окну, он увидел бегущего со всех ног мальчишку. Через пару мгновений Даниэль исчез в дебрях ближнего леса.

От отчаяния Таот выругался и стукнул кулаком по подоконнику. Дышащие в спину стражники в один голос изъявили желание кинуться вслед за беглецом, но Таот понимал, что момент для погони упущен, поэтому отверг их начинания, сказав, что в таком деле пороть горячку бессмысленно. Для этой цели надо выделить отряд добротных воинов, укрепить его парой-тройкой следопытов и только тогда отправляться на поиски Даниэля.

− Я не могу понять… зачем, зачем он это сделал?! − вопрошал Венегор, смотря на пешие тропинки, ведущие в глубь леса.

До сих пор его била нервная дрожь, до сих пор он был во власти ужасающей картины смерти, и до сих пор он видел перед собой бледное лицо матери с открытыми глазами. Его разум еще не смирился с реальностью нового дня, в котором ее не было.

Да, Даниэль нашел себе врага, создал его образ, взлелеянный чувством мести. И так как больше никому отомстить не мог, ибо призрак его вражды был слишком эфемерен, он выбрал самый простой вариант − убить того, кто доверяет. Того, кто слаб и уязвим.

Его агрессия, обращенная ко всему миру, миру, который забрал у него единственного по-настоящему любимого человека, и обостренное чувство несправедливости, а потом и слепая ярость превратились в куда более всеобъемлющее чувство − ненависть. А по степени воздействия на человеческий мозг оно было наиболее сильным. После любви (?).

− Куда он теперь? − Венегор подошел к лекарю.

− Подумай, а куда бы ты отправился в первую очередь, если бы знал, что за тобой гонятся стражники королевской гвардии? − Таот устремил взор вдаль, туда, где кончался лес.

Там, на краю горизонта верхушки гор, торчащие из перистых облаков, упирались в синее небо. В лучах восходящего солнца белели заснеженные склоны. И, как казалось, только там, в царстве одиночества и холода, где-то на подступах к небу, жила великая свобода.

− Но там ведь только скалы… Ни один человек не сможет там выжить.

− Человек-то, может, и не выживет, только я не уверен, что твой брат человек.

Аригола,

полицейский участок на Средней улице

− Поначалу я тоже подумал, что всем этим исчезновениям есть логическое объяснение. Волки! Но сразу же отмел эту версию, как не выдерживающую никакой критики.

− И, тем не менее, инспектор, меня и моего друга, едва не съели именно волки! − Молодой человек прошелся от двери до окна. − И если бы не та девушка, которая появилась из ниоткуда и исчезла вместе с волками в лесу, я бы сейчас не стоял перед вами и не рассуждал о таинственных исчезновениях. − По его лицу бродила тень воспоминаний, отголосок тех событий, что произошли с ним минувшей ночью. Старавшийся никогда не выказывать и малейших признаков сомнений, в этот раз Роберт Блатт вынужден был признать свою растерянность.

− Про девушку вашу я уже слышал. − Его собеседник и не пытался изобразить удивление. Этот коренастый мужчина слегка за сорок с могучей шеей и массивным подбородком, с короткой стрижкой песочных волос, торчащих ежиком, лишь грустно улыбнулся и добавил: − И это наводит меня на странные мысли. − На его лице застыл отпечаток многолетней усталости и, что греха таить, недоверия к приезжему пинкертону. Впервые за все время его работы была поставлена под сомнение способность подведомственного ему отдела справиться с создавшейся в городе ситуацией.