Дэннис Крик - Прикосновение

Ближе к утру он почувствовал тревогу. Легкий ветер дул из раскрытого окна, которое он захлопнул накануне. Сквозь сон он уловил теплый аромат жасмина и еловой хвои. Тонкие запахи слились в ночной прохладе.

Он глубоко вздохнул и ощутил прикосновение − волосы зашевелились на затылке. Словно кто-то их нежно погладил. Это ощущение его удивило − оно было настолько реальным, что не казалось сновидением. И он открыл глаза.

На кровати рядом сидела она.

В белом платье, шелковыми волнами ниспадающем ниже ее колен. В изогнутых складках его прятались лунные тени.

Зеленые глаза девушки блестели во мраке ночи искрящимся оттенком морского мелководья. Мокрые волосы были растрепаны по плечам, на лице застыли капельки дождя. Движения руки, которой она гладила его волосы, были плавными. Иногда пальцы ее, холодные и нежные, застревали в непослушных кудрях, и она останавливалась. Но, едва выпутавшись, снова продолжала гладить их с тем же медленным и убаюкивающим темпом.

Один взгляд на нее заставил его замереть на месте, ловя свое неровное дыхание. Он не знал, с чего начать, о чем спросить. Мысли спутались, вопросы позабылись. И что-то подсказало ему пока молчать, ибо начнет разговор она сама.

Она расскажет ему о причинах своего нежданного появления и объяснит таинственную сущность колдовства, с помощью которого ей удалось спасти его от смерти.

И вот это случилось. Предчувствие его не обмануло − она заговорила первой:

− Я не твое видение, − в шуме дождя голос ее казался явлением из сна.

Ожидая от него куда меньшего удивления, она убрала руку. Единожды встретившись с ней взглядом, он прикоснулся к ее боли.

Что-то было в ее глазах.

Неволя.

Он попытался что-то сказать, но из пересохшего горла не донеслось ни звука − последствие прилипшего к нёбу языка и буйного волнения.

− Ночь − мое время, Роберт. − Предыдущие ее слова звучали более успокаивающе. − Я знаю, зачем ты здесь. Ты ищешь правду. − И по мере того, как она говорила, в нем нарастало беспокойство. − Это твоя карма. Но я не могу рассказать тебе все, что знаю. Могу сказать лишь одно − жертвы еще будут.

Едва коснувшись ее руки, он вздрогнул. Как и в первый раз, она была холодна и спокойна. Как и в первый раз прикосновение пленило.

Слова вертелись на языке, но выбрать какое-то одно из них, чтобы начать говорить, он не мог. И лишь по истечении времени он немного расслабился и сделал вздох полной грудью. Это позволило снять частичку напряжения.

Он ожидал, что вот-вот она начнет свой рассказ. Но она молчала. Столь странного чувства он еще не испытывал. Он хотел, чтобы она была с ним откровенна, чтобы она рассказала ему все. Но время шло, а она молчала.

С каждой минутой томительного ожидания в нем крепло подозрение − она больше не заговорит. Неведомая грусть в ее глазах скрывала тайну. Но вместе с тем Роберт почти физически ощущал ее желание помочь. Внезапный порыв дотронуться до ее лица (поцеловать?) он подавил в себе прежде, чем начал говорить:

− Скажи мне, я могу знать, что с тобой случилось, Мелисса?

Она замотала головой.

− Почему ты не показываешься людям?

Ее печальный взгляд был ему ответом.

− Я могу что-нибудь сделать для тебя? Я не успел поблагодарить тебя за твою помощь. Ты спасла нас. Меня и моего друга.

− Не надо, − прозвенел милый голос. − Следите за ним.

− Да, я буду…

Роберт не успел договорить − она коснулась ладонью его губ, на миг и только. Прохлада летнего дождя осталась на них, когда она убрала руку.

− Я хочу, чтобы ты знал. − Зеленый сумрак ее глаз холодил. − Никто из них вернуться уже не сможет. Все они − жертвы.

− Жертвы? Чьи они жертвы, Мелисса? Ты знаешь, чьи они жертвы?

Глаза девушки заволокла белесая дымка. Она отвела взгляд в сторону, и Роберт понял, что отвечать она не намерена.

− Скажи, они убиты? Где я могу найти их тела? Все они мертвы…

− Их тела бренны, они блуждают везде, где им захочется. Они уносят жизни так же, как и много лет до этого. Но теперь они свободны. И они никогда не вернутся к людям.

Он понимал, что давить на нее не стоит. Ощущение того, что она может исчезнуть так же внезапно, как и появилась, было слишком настойчивым.

− Я могу помочь тебе, − вдруг произнесла она. − Я знаю, кто будет следующим.

− Знаешь, кто исчезнет?

Она кивнула.

− Я скажу тебе. Но помни. Этого не в силах остановить никто. Им уже ничего не поможет.

− Кто будет следующим, Мелисса? Скажи… − попросил он и не заметил, как обеими руками вцепился в ее плечи.

− Двое. Итан и Майкл Скуд.

− Почему именно они? Чем они провинились?

− У них на роду написано быть ами.

− Ами? Кто это?

Девушка стала подниматься с постели.

− Скажи мне, что за ами? − руки его невольно опустились.

Она поспешила в соседнюю комнату.

− Не уходи! − закричал он. − Пожалуйста, не уходи!

Что он почувствовал в тот миг, знало только его сердце. Желание докопаться до истины и расспросить обо всем, что было ей известно? Нет, это было что-то другое. Как те ее прикосновения − колыбель холодной нежности и потаенной страсти. Как те чувства, что терзали его душу, когда он хотел наклониться и поцеловать ее.

− Не ищи меня.

Только не это!

− Но почему, Мелисса? Не избегай меня… прошу!

Он кинулся вслед за ней, но что-то помешало ему побежать сразу, как только он сообразил, что она покинет спальню. Какая-то сила удерживала его на месте около минуты. А когда он вскочил с кровати и вбежал в комнату, то увидел лишь раскрытое окно.

В воздухе витал запах ее мокрых волос, лунные тени бродили по белому подоконнику, то и дело срываясь с его края вниз. Ветер трепал занавески, дождь лил прямо в комнату. Но ее нигде не было.

Мелисса Мона исчезла.

Аригола, как все начиналось

Проклятый

Наверное, каждый, кто хоть раз бывал в горах Ариголы, знает, насколько опасными могут оказаться тропы на скалистых склонах древнего хребта.

Мало кто взбирался на серые вершины и возвращался обратно живым и невредимым. Столь далекие места, в которые подался молодой беглец, не жаловали чужаков.

Суждено ли было вернуться Даниэлю Калоту?

Он знал, что его будут искать только первую неделю. Может быть, две. Но потом запал у скобров кончится, и они плюнут на сумасшедшего парня, затерявшегося где-то в горах, благо более важных дел у подданых короля и так было предостаточно.

Скорее всего, они посчитают его мертвым и со временем позабудут. Он надеялся, что именно так и будет, ведь выживать в экстремальных условиях, одновременно скрываясь от погони, гораздо сложнее, чем просто выживать.

Он скитался по ущельям и пещерам, питаясь лишь сорняками и кореньями, которые иногда находил на отвесных скалах да в глубинах темных гротов, десять дней. К концу десятого дня истощение его достигло своей крайней степени.