Дэннис Крик - Прикосновение

Но страх − чувство зависимое. И если не давать ему особой воли, то можно от него избавиться. Или, по крайней мере, попытаться.

Тихоня Ричи сказал, что она вампир. Но кто такой этот Тихоня Ричи? Местный сумасшедший, потерявший связь с реальностью, как только появился на свет? Или провидец? Не так трудно в сумасшедшем разглядеть пророка, если он действительно видит то, что не видят другие. Но как понять: картина Ричи − истина, ведущая к неотвратимому концу, или всего лишь вымысел безумца, решившего увековечить свою больную фантазию на стареньком холсте?

Где реальность, а где иллюзии? Как отделить их друг от друга? Один путь − ждать, другой − искать. Роберт Блатт предпочел второе.

Он вытер холодной рукой пот со лба и сбросил скорость. Теперь он передвигался медленнее пешехода. Он углубился в лес уже довольно далеко, и вот-вот дорога должна была вывести его к тому месту, где произошла авария.

Через пять минут он, наконец, выехал к заветной поляне, лысому участку среди безмерно высокой травы. Как и ожидал, он увидел те места, где стебли были сильно примяты к земле − следы его прошлого пребывания на опушке Хазельбранта. Он вышел из машины и огляделся.

В застывших лужах серебрилось отражение луны. Кроны деревьев слегка покачивало, в них завывали невидимые совы.

И тут размашистые ветви расступились перед ним, и он увидел устланную пожухлыми листьями тропинку, которая уходила далеко в лесную чащу. Подойдя ближе, он заметил, что в самом ее начале земля, поросшая сорняками и травой, пестреет следами мощных звериных лап.

Страх повенчался с сомнением.

Идти дальше или все бросить и умчаться прочь от этого места? Вернуться в отель, собрать вещи и уехать…

«Иди», − услышал он безликий голос. И повиновался.

Мог ли он позволить себе смалодушничать? Тот, на кого надеялись люди. Мэр Дарей Пол, тот же Питер Мона. Его дочь, по неведомой причине ставшая жертвой похитителя и по еще куда более странным причинам хранящая тайну своего исчезновения.

Мелисса… Мелисса Мона, невеста Хазельбранта, девушка из сна, он был обязан разорвать невидимые цепи, приковывающие ее к этому месту. Он должен был ее освободить.

Мартин, в конце концов. Молодой парень, у которого вся жизнь была впереди, в одночасье оказавшийся на грани жизни и смерти из-за его «удачных» действий за рулем автомобиля. Кто, если не он, сможет помочь ему очнуться? Ведь когда он докопается до истины, первым, к кому он придет, будет именно этот светловолосый парень, согласившийся поехать с ним в ненастную ночь в далекую Ариголу.

Они все надеялись на него.

Но даже если бы их всех не существовало, он бы и тогда не смог покинуть Ариголу, не доведя дело до конца.

Лес по обе стороны тропинки становился все гуще. Роберт передвигался как можно осторожнее, не забывая периодически оборачиваться назад, взглядом выискивая то место, которое послужило ему входом в дебри Хазельбранта. Со временем оно все удалялось и удалялось, пока не превратилось в едва заметный маленький просвет среди деревьев. Боязнь потерять и его, а вместе с ним и последний ориентир, ведущий обратно к дороге, заставила Роберта остановиться.

Оказавшись в чаще черного леса, он стал вглядываться вдаль, надеясь уловить источник хоть какого-нибудь света. Простояв так несколько минут, он дождался, пока глаза привыкнут к темноте, и пошел дальше.

Черный купол, нависающий над лесом, прятал тишину.

Роберт не улавливал ни единого звука, присущего ночному лесу. Здесь, в сердце Хазельбранта, царстве мрачного покоя и темного безмолвия, не было места для живых.

Он забрел в непролазную рощу, где вместе с многовековыми соснами соседствовали деревья, кора которых представляла из себя камень, так похожий на гранит. Их кроны были шарообразны, листья большими и круглыми, ядовито-зеленого, а кое-где и абсолютно черного цвета. Корни их были длинными и расползались под землей на десятки метров, торча наружу змеистыми хвостами.

Через какое-то время до него донесся голос. Очень далекий распевный женский голос, нежные интонации которого пробудили в нем совсем еще свежие воспоминания. Убаюкивающая мелодия, способная в один момент из грозных зверей сделать послушных ягнят.

Голос разрушил тишину.

И он пошел туда, ведомый им.

Стараясь неслышно пробираться сквозь буйные заросли, он шел в темноте, не видя впереди ничего, то и дело натыкаясь на ямы, неглубокие, но достаточные для того, чтобы переломать ноги. Корявые ветви царапали его кожу. Атмосфера, пронизанная опасностью, угнетала, заставляла сторониться каждого шороха и настороженно озираться по сторонам в испуге быть атакованным ежесекундно. Но желание вновь встретиться с девушкой в белом было сильнее.

Сколько времени прошло с той минуты, когда, побуждаемый благими порывами, он вошел в Хазельбрант? Сколько он здесь уже бродит в поисках девушки (М. М.)? Сколько он идет на ее голос?

Когда усталость стала невыносимой, он остановился у ближайшего дерева. К тому моменту, когда почувствовал частичное восстановление сил, влекущий голос уже пропал. Во вновь возникшей тишине он уловил тягучий запах костра. И, кажется, заметил вдалеке струйку дыма, сгусток пепельного тумана, поднимающийся над ветвями странных деревьев. Среди непроницаемой копны чернильных листьев он увидел несколько просветов − это огни костра пробивались в темноте. Преодолевая себя, вялыми ногами переступая через кочки и хворост, он двинулся вперед.

И вот вскоре он оказался под сенью круглых крон, где осторожно присел и стал наблюдать за тем, что происходит в скрытой от посторонних глаз, самой далекой части Хазельбранта.

На освещенной факелами травянистой поляне по периметру черного круга сидели волки.

Пять особей грозного вида, среди которых только одна отличалась маленькими размерами и невысоким ростом. В центре круга горел большой костер. Языки его пламени лизали нижние ветви ближайших деревьев, но не причиняли им никакого вреда. Дым от костра взвивался в воздух серым облаком.

Вдруг из стаи выделился один волк. Он стал ходить быстрыми кругами вокруг костра. Потом застыл на месте. А потом случилось то, от чего у Роберта встали дыбом волосы.

Волк упал на спину и начал изворачиваться и выгибать спину, словно бесноватое дитя. Стоны страдания перемежались громким рыком. Роберт видел, как со зверя, трясущегося, словно в лихорадке, спадает шкура, как под ней обнажается человеческая плоть.

Через несколько секунд трансформация закончилась, и перед стаей хищников предстал человек.

Это был взрослый, голый мужчина. Он тут же наклонился и соорудил себе набедренную повязку из ткани, которая специально была приготовлена для этой цели и лежала на земле.