Антон Иванов - Большая книга ужасов – 8

Оставшись наедине со своими невеселыми мыслями, я взглянул на часы и убедился, что не могу даже никому позвонить. Все друзья в школе. И старые, и Жанна. Впрочем, Жанна мне своего телефона еще не давала. Единственная надежда, что она после школы сама забежит. Хорошо бы. А-то валяйся тут…

Часа через два, конечно, можно будет позвонить Макси-Коту. Ах, да. Вы же еще не знаете, кто такой Макси-Кот. Это мой самый старый друг. Мы вместе учились с самого первого класса. И всю дорогу просидели за одной партой. И после уроков много общались, так как жили в соседних домах, и двор у нас был общий.

Макси-Кот это, сами понимаете, прозвище. Оно образовалось от имени и фамилии. А зовут его: Максим Леонидович Кот. Впрочем, он и впрямь смахивает на большого упитанного кота. Так что и фамилия и прозвище очень ему подходят.

В суматохе переезда и последующих событий существование Макси-Кота как-то совершенно вылетело из моей ударенной головы. Я даже ни разу ему не позвонил. Мне стало немного стыдно. Однако я тут же сообразил, что в принципе Макси-Кот и сам мог бы звякнуть. И совесть моя успокоилась. Ладно. Вот придет он из школы, тогда разберемся.

Я вздохнул и перевернулся на другой бок. Когда ходишь каждый день в школу, очень хочется поваляться в постели. Особенно по утрам. Но вот когда надо лежать, не вставая, это не доставляет ровно никакого удовольствия.

К такому выводу я пришел. Причем, увы, не теоретически, а на собственном опыте. От желания встать у меня просто кости гудели. Мало того, мне захотелось есть и пить. Давно я уже не испытывал столь зверских голода и жажды.

Я вновь поглядел на часы. Мать вернется не раньше чем через десять-пятнадцать минут. Значит, время у меня есть. Совершенно не беспокоясь за свою голову, которая была совершенно здоровой, я устремился на кухню и весьма плодотворно поработал над содержимым холодильника. Затем со спокойной совестью отправился снова лежать.

Тут я пришел еще к одному научному открытию. Оказывается, после перекуса валяться в постели гораздо приятней. Правильно говорят: «После плотного обеда по закону Архимеда полагается поспать». Я устроился поудобнее на подушке и вскоре действительно задремал.

Меня разбудила мать:

– Федор? Ты опять спишь?

– Сама уложила и еще спрашивает, – проворчал я. – Чего мне еще тут, в постели, делать?

– Не нравится мне это, – мать склонилась над кроватью и положила мне ладонь на лоб. – Надо померить температуру.

– Нет у меня температуры!

– Федор, не спорь! – нахмурилась мать. – Я лучше знаю, что тебе делать.

Она ушла и мигом вернулась с градусником, стаканом воды и таблетками.

Сперва в меня впихнули лекарства. Затем заставили мерить температуру.

– Лежи, а я пойду приготовлю поесть. Ты, наверное, миленький, проголодался?

– Нет, – буркнул я. – Есть пока что-то не хочется.

Мать уставилась на меня исполненным тревоги взглядом.

– Значит, у тебя, Федор, и впрямь пропал аппетит. А тошноты нету? Голова не кружится?

«Господи! – в панике подумал я. – Что ни скажешь, все сводится к признакам сотрясения мозга!»

– Ма, совсем меня не тошнит, – произнес я вслух. – И, вообще, я на самом деле с удовольствием пообедаю. У меня просто живот от голода подводит!

И я ткнул пальцем в свое совсем не голодное брюхо.

Мать скорбно покачала головой:

– Очень нехорошо, Федор, так глупо шутить. В особенности, когда о тебе волнуются.

– Извини, как-то не подумал, – покаянно произнес я.

– В следующий раз думай, – ответила мать. – А сейчас дай-ка градусник.

Температура оказалась нормальной. По-моему, это вызвало у матери даже какое-то недовольство.

– Странно, странно, – пробормотала она и отправилась готовить обед.

Меня снова оставили в одиночестве. От нечего делать я поглядывал на часы. Удивительная вещь время. Когда чего-то дожидаешься, оно тянется на редкость медленно. До прихода Макси-Кота домой из школы оставалось еще больше часа.

Так и не позволив мне встать, родительница накормила меня в постели обедом. Обед был вкусный. Но, честно говоря, я едва с ним справился. При этом мне пришлось изображать волчий аппетит. Кажется, я оказался неплохим актером. Во всяком случае, пока я ел, мать больше не задавала вопросов о тошноте и головокружении.

Когда она унесла пустой поднос с посудой, я потянулся к телефону. Настало время звонить Макси-Коту.

К счастью, он как раз только что пришел. И, едва услышав мой голос, очень обрадовался:

– Здорово, Фома! Куда пропал?

– Никуда, – решил для порядка немного обидеться я. – А вот ты куда делся?

Макси-Кот, разумеется, тоже ответил, что никуда. Просто, мол, он – человек деликатный. Решил, что мы обживаемся в новой квартире и мне сейчас не до него.

Я обозвал Макси-Кота дураком и принялся излагать ему события последних двух дней. Он настолько заинтересовался, что даже не перебивал. А я, рассказывая обо всем по порядку, вдруг почувствовал, как странно и необычно все складывается.

Проинформировав Макси-Кота о своем насильственно лежачем положении, я спросил:

– Может, приедешь?

– Сегодня уже не получится, – отвечал он. –

А вот завтра у нас две последних математики отменили. Так что будет всего четыре урока. Могу прибыть прямо после школы.

– Отлично! – И я начал объяснять, как добраться до моего нового жилища.

– Ладно. Жди, – сказал на прощание Макс. – А я пойду сделаю уроки и на завтра и на послезавтра. Тогда сможем пообщаться подольше.

Не успел я положить трубку, как в дверь позвонили. Я было вскочил с постели, но мамин властный окрик заставил меня лечь обратно. Она открыла.

– Здравствуйте, – донеслось до меня.

Кровать моя стояла рядом с дверью. Извернувшись, я высунул голову в проем и увидел Жанну. Она уже стояла в передней.

– Жанна! – закричал я.

– Не смей подниматься! – воскликнула мать.

– Даже не думал, честно признаться.

– Сейчас' же ляг обратно, – и мать, подбежав к моей комнате, захлопнула дверь.

– Пусть Жанна зайдет, – потребовал я.

– Нельзя, – отрезала мать. – До завтра никакого общения. Вы уже и так вчера достаточно погуляли. Более чем достаточно.

– А что случилось? – донесся до меня недоуменный возглас Жанны. – У Феди что-нибудь с глазом?

– Не с глазом, а с головой, – пустилась в совершенно ненужные, с моей точки зрения, подробности мать. – Вот завтра доктор посмотрит рентген Фединого черепа, тогда и выяснится, есть у него сотрясение или нету.

– Мама! – заорал я. – Прекрати!

– Федор, успокойся, – ответила моя дорогая родительница. – Тебе совершенно нельзя волноваться. А ты, Жанночка, заходи завтра.

– Нет, пусть сейчас зайдет! – решительно запротестовал я. И, чтобы мать снова не принялась возражать, быстро добавил: – Иначе я встану.