Антон Иванов - Большая книга ужасов – 8

Жанна кивнула:

– Коту можно. Он поймет.

– Договорились, – откликнулся я.

– Мя-яу, – протяжно раздалось у меня за спиной.

Подпрыгнув от неожиданности, я обернулся: «Барсик?» Но это был не он. На сугробе, как изваяние, восседал толстый серый тигровый кот из нашей школьной столовой. Его звали совсем не Барсик, а Васька.

– Пошли, пошли, – в который раз поторопила меня Жанна.

Вскоре, раздевшись, мы уже бежали вверх по лестнице к своему девятому «Г». Возле двери нас остановила классная руководительница Надежда Григорьевна.

– Фомин, Тарасевич, почему вы не были на двух первых уроках? – с беспокойством осведомилась она.

Встревоженный ее вид порядком нас озадачил. Обычно Надежда Григорьевна была целиком и полностью поглощена какими-то своими сложными семейными проблемами, а на происходящее вокруг нее в школе реагировала весьма вяло, сугубо по обязанности. Мы с Жанной даже не предполагали, что она способна так взволноваться из-за отсутствия двух учеников на первых уроках.

– Отвечайте, где вы были? – повысила голос Надежда.

– Вы понимаете, у меня мама в больницу попала, аппендицит, – отозвалась Жанна. – Мне надо было с утра кое-что для нее сделать, а Федя мне помогал.

Слова Жанны повергли меня в восторг. Это же надо: найти вполне уважительную причину и при этом, по сути, не соврать.

– Неужели такая срочность? – продолжало всю колотить высокую и худую Надежду. – Нельзя до конца уроков дождаться?

– Нельзя, – твердо возразила Жанна. – Вы разве не понимаете? У меня мама в больнице, и у нее осложнение. И пропустили-то мы всего два урока.

Встретив решительный отпор, классная заметно стушевалась и гораздо более мирным тоном произнесла:

– Ладно. Потом разберемся. А сейчас вы мне вот что скажите: Толю Волобуева нигде не встречали?

– А разве он так и не появился? – вытянулось лицо у Жанны.

– Нет, – покачала головой классная. – Его мама только что от нас ушла. Толя отсутствует со вчерашнего дня.

– Она вчера вечером нам с Жанной тоже звонила, – счел своим долгом сообщить я. – Но мы думали, уж сегодня-то в школе он точно появится.

– Значит, вам о нем что-то известно? – насторожилась классная.

– Да откуда? – развела руками Жанна.

– Мы же не близкие с ним друзья, – добавил я.

– Ну-у, – по-прежнему изучающе взирала на нас Надежда, – чтобы знать что-то о человеке, не всегда обязательно числиться в его близких друзьях.

– Но мы ничего не знаем, – повторила Жанна. – Действительно, совсем ничего.

– Положим, что так, – многозначительно изрекла Надежда.

«Ясно как божий день: она не верит нам, – подумалось мне. – Значит, сейчас примется окольными путями вытягивать информацию. Однако не сообщать же ей про Волобуя-снеговика или Волобуя-столб. Конечно, если бы это помогло найти Волобуя, я бы, пожалуй, сказал. Однако это только может помочь нас с Жанной упечь в психушку».

– Ребята, я только об одном вас прошу, – тем временем продолжала Надежда Григорьевна. – Если вы вдруг случайно… Подчеркиваю: случайно, – с нажимом повторила она, – что-то узнаете про Толю, немедленно сообщите мне, его матери или директору школы. Любая информация очень важна. От нее может зависеть жизнь Толи. И в любом случае не считайте, что, информируя взрослых, предаете товарища.

– Надежда Григорьевна! – взмолилась Жанна. – Мы ничего не считаем, но у нас нет никакой информации.

– Понимаю, – ответила классная. – Я просто предупреждаю на тот случай, если появится. Ну, ладно. Идите в класс.

И, пропустив нас вперед, она тоже вошла. Нам предстояли два ее урока.

Занятия в этот день проходили сумбурно. Сперва наших ребят по одному вызывали к директору. Каждый подвергался наиподробнейшим расспросам об отношениях с Толяном, а особенно о последних с ним встречах и разговорах. Дольше всех отсутствовал Витек – самый близкий приятель Волобуя. Но даже он не смог сообщить ничего вразумительного.

На пятом уроке в класс явился наш участковый и еще раз повторил примерно то же, что говорила Надежда Григорьевна мне и Жанне. Мол, любая информация о Толе важна для поисков, и долг каждого сообщить все, что он знает по этому поводу.

Весь наш девятый «Г» пообещал именно так и поступить, на чем участковый, поморщившись, удалился. Я вполне понимал его: полдня, проведенные в нашей школе, ни на йоту не продвинули расследование.

Нам с Жанной становилось все больше не по себе. И остальным нашим ребятам, по-моему, тоже. Теперь все были уверены: Толян не куда-то закатился, а действительно исчез, и неизвестно вообще, жив ли он.

На последней перемене мы с Жанкой, Славкой Кирьяном, Светкой Полежаевой, Игорем Со-ломатиным, Лариской Рыжовой и Дианой Кирейцевой пристали к Витьку:

– Скажи честно, у него с этим бизнесом на Серебряных прудах ничего не случилось? Может, наехал кто?

– Тоже мне, бизнес, – присвистнул Витек. – Да там всего навара хватило на несколько бутылок «Спрайта». На чего наезжать-то? И ребята на Серебряных все свои катаются. Эх, Толька…

– Значит, бизнес ни при чем, – мрачно изрек Кирьян. – Но куда, скажите мне, в таком случае он девался? – Витька, – начал я, – а ты хоть знаешь, Толян вчера после школы домой пошел или еще куда?

– Не, не домой, – последовал четкий ответ.

– А куда? – нестройным хором осведомились мы.

– Мне не докладывал, – обиженно шмыгнул носом Витек. – И с собой не взял. Мол, у него секрет и личное дело.

– А ты участковому рассказал? – уставились мы на него.

– Ну, – кивнул Витек. – И до сих пор жалею. Меня после этого полчаса мурыжили по поводу Толяновых личных дел. А мне почем знать? – Он вновь громко шмыгнул носом. – Раньше у Волобуя с личными делами не очень складывалось. Я вообще, когда он мне заявил про личное, подумал, что пургу гонит. В общем, не знаю я ничего, ребята. А Толика жутко жалко.

И, махнув рукой, он ушел.

После уроков мы с Жанной на всех парах понеслись домой. Она спешила узнать, как мама.

– Федя, зайдешь? – остановилась она возле собственной двери.

Я, естественно, согласился. Жанна, даже не скинув куртку, созвонилась с Ольгой Николаевной. Новости были хорошие. Температура спала. Юлия Павловна чувствует себя гораздо лучше и завтра ждет после уроков Жанну.

– Ура-а! – положив трубку, закричала она. – Федя, я так рада! Так рада!

Я, естественно, тоже был рад. Но Жанна вдруг нахмурилась:

– За маму-то я рада, – уже совсем другим тоном продолжала она, – а вот перед Толяном чувствую себя виноватой. Может, все-таки надо было рассказать, что мы видели? Или хотя бы у Пелагеи спросить? Вдруг она бы нам объяснила?

– Не догадались, – в свою очередь посетовал

я. – Но, с другой стороны, Жанна, когда мы были у Пелагеи, то еще надеялись, что он вернется.