Алексей Тарасенко - Бедный Енох

— Ну и хорошо. В принципе — тут проверяй — не проверяй — все равно у нас все законно и чин чинарем! — Работяга заулыбался, обнажив искусственные, но, как я понимаю, недешевые зубы.

— Ну, тогда спасибочки! — говорю я и протягиваю рабочему руку, но он вызывается меня проводить до ворот, так что прощаемся мы с ним еще только минут через десять, а пока, идя на выход, вполне себе мило беседуем, как это обычно водится, ни о чем.

Вернувшись домой я вдруг вспоминаю про маму и тут же отзваниваюсь ей, чтобы она, не дай бог, не поехала назавтра меня забирать с дачи:

— Мам! Я уже в Москве, не беспокойся — говорю я ей, после чего выслушиваю длинный список упреков, что дескать, свалил, не предупредив ее, а она уже закупилась, чтобы меня покормить:

— Ну и как там, Андрюш? Хорошо?

— Да, мам, прекрасно! Небо такое… голубое было, и… чистое…

— Так ты чего там — небеса разглядывал, что ли?

— А почему б и нет? В том числе! Ты-то тут как? — я быстро перевожу разговор на другие темы, не желая даже вспоминать свои «приключения» на даче, и тогда мама заводит свое любимое про политику и автомобили.

В субботу я опять тревожу Сергея, спрашивая нет ли у него знакомых, которые могли бы пробить по полицейским базам данных различные, может быть имеющиеся где-то в наличии жалобы на работу Домодедовского кладбища, на что Енохов мне вполне резонно отвечает, что я сам бы мог при своих полномочиях сделать запрос, правда, официально.

Меня такая идея не прельщает, в конце концов, меня могут спросить в Комитете, зачем это мне и почему я использую свои служебные возможности для удовлетворения личного любопытства. Я долго блуждаю по дому сам не свой, после чего пробую еще вариант: через интернет узнать — нет ли где у кого жалоб на работу Домодедовского кладбища. Найти такую информацию мне не удается, так что уже где-то ближе к вечеру, я, хотя мне этого и не хочется делать, звоню Фетисову — может, он что подскажет.

Фетисов, как всегда с радостью готов меня проконсультировать, но пока я вокруг да около, да издали пытаюсь ему объяснить, что со мной произошло, он, будто все зная, спрашивает меня в лоб:

— Андрюш, я так понимаю, что вы встречались со своей знакомой какой-то? Которая, так понимаю, уже полгода мертва вроде?

— Увы, Петр… то есть вы можете подумать, будто это…

— Нет, Андрей, это не бред не сумасшествие. Мне кажется вы не будете врать, особенного глядя на то, что с вами происходило раньше, да и то, что было недавно.

— Вы имеете в виду тот случай с Пашкевичем на выставке в «Доме на Брестской»?

— И это…

Фетисов какое-то время молчит, тяжело дыша в трубку, после чего продолжает:

— Андрей, если честно — ваша ситуация начинает меня серьезно беспокоить.

— Да?

— Да.

— И что же мне теперь делать?

— Ну, для начала, переведите мой номер телефона у вас в мобильнике на одну кнопку. Чтобы при нажатии этой кнопки ко мне сразу бы пошел ваш вызов.

— Хорошо.

— Не нажимайте эту кнопку случайно, не проверяйте связь, просто сделайте это и все. Вам понятно?

— Хорошо, я сделаю, как вы сказали.

— Тогда, в случае, если вы даже не сможете говорить, но пошлете мне вызов, я пойму, что с вами что-то произошло, и буду действовать смотря по обстановке. Так же постарайтесь, чтобы ваш мобильный телефон всегда был заряжен и все время работал, в любое время суток! И, главное, работая был с вами, даже в сортире — ясно?

— Договорились. Но вы мне теперь сможете объяснить, что происходит?

— Что происходит — Фетисов опять на какое-то время замолчал, тяжело дыша в трубку, но после продолжил — а происходит то, о чем я вас уже много раз предупреждал — вами занялись всерьез.

— Угу…

— Я вам об этом говорил…

— Да, я помню.

— Попытка похищения вашей души, теперь ваша мертвая ожившая знакомая… все! Игры закончились, и теперь вам угрожает серьезная опасность. И не только вам.

— В каком смысле… не только мне? — я начинаю уже всерьез нервничать, так что отвечаю невпопад.

— Ну, вот вы говорили, будто эта ваша мертвая подружка была у вас на даче.

— Да.

— А теперь предположим, что подружка ваша, как вы говорите, Сестра, настроена не миролюбиво.

— И что?

— И вот, предположим, она с ножом, или пистолетом, например, знает где ваша дача, является туда, а там — ваша мама!

— О, боже!

— Да-да!

— Тогда скажите, зачем ей это?

— Ей? Ей-то как раз незачем, она — просто механическая кукла, манекен передвигающийся, исполняющий волю тех, о ком я говорил. Они-то ее и воскресили, и теперь заставляют плясать под свою дуду, воздействуя на вас. Подруга же ваша, как я знаю, работает — лишь бы эти гады ее вернули обратно в могилу, и уверяю вас, ради этого она сделает все, что они ей прикажут, и никакая любовь ее не остановит, тем более, что, как я понял, Сестра ваша вас особо-то и не жаловала…

— Господи, Петр, но кто тогда, как вы говорите эти — «они»? Чего им от меня надо?

— Скажите честно — Фетисов опять продержал паузу, сопя в трубку, от чего мне становилось все хуже и тошнее — вам не доводилось общаться со странными личностями, скажем так, относительно недавно?

— Было дело — я кратко рассказываю Фетисову о том супчике, что у меня на даче некогда «косил траву».

— О-о-о-о-о! — я даже вижу сейчас перекошенное лицо Фетисова — это же они с вами по-хорошему хотели! А вы не пошли им на встречу!!

— Да кто они, будь они прокляты, гады! Кто?

— Только не смейтесь и не удивляйтесь, Андрей!

— Мне не до шуток уже, а поверить — я сейчас в черта лысого поверю!

— Это, скажем так, духовные сущности… ну, скажем, духи умерших некогда личностей, которым вы кое-что должны…

— Мама! Но я у них ничего не брал взаймы! Что я могу им быть должен?

— Договорчик у вас с ними маленький, Андрюша, только вы его не помните, я так понимаю — искренне, раньше я думал, что вы притворяетесь, теперь понимаю, что вы не врете.

— И что же мне делать?

— Ну, пока успокойтесь, будьте на связи с вашей мамой почаще, и со мной. Обязательно! Ситуация реально для вас очень опасная. Они пытались через этого вашего Пашкевича похитить у вас душу…

— Да зачем она им?

— Чтоб пытать и принудить к сотрудничеству. Зачем! Теперь же пошло по возрастающей — они стали воскрешать ваших дорогих вам мертвецов. Дальше будет только хуже, увы, Андрей, берегитесь!

У меня темнеет в глазах. Я оглядываюсь на темный угол своей комнаты, и мне становится страшно.

— Но — продолжает Фетисов — у вас есть еще шансы. На вашей стороне — достаточно могущественные силы, гораздо сильнее ваших оппонентов.

— И зачем я им, этим силам?

— У вас с ними договор.

— Договор?

— Да! Только не пытайтесь говорить, будто не заключали договора с сатаной!