Камерон Джейс - Безумие

— Монстры Страны Чудес выглядят, как обычные люди? — пишу я.

— На этом этапе истории — да. Они перевоплотились в обычных людей. Хотя это не делает их дружелюбными и в здравом уме.

— Да уж, это успокаивает.

— О, ты все еще помнишь об эмоциях. Ты где?

— Рядом с Крайст-Черч, как указано на карте. Мне следует выйти здесь? — пишу я, продолжая глупый разговор. Иметь его в своем телефоне не такая уж плохая идея. Он составляет мне компанию.

— Точно. Как только ты доберешься до улицы Св. Олдейтса, увидишь остановку рядом с башней Том-Тауэр, один из самых главных входов в колледж, — говорит Пиллар.

Я вспоминаю, как доктор Тракл говорил, что Пиллар заставил кого-то прыгнуть с этой башни.

— Если расписание верно, автобус должен остановиться там через пять секунд, — прерывает он мои мысли.

Пиллар прав насчет расписания. Мне интересно, как он это делает. Автобус останавливается на улице Св. Олдейтса. Здесь такой красивый вход в колледж Крайст-Черча. Парочка студентов толкает меня к выходу, когда мои немеющие ноги пытаются решить, действительно ли мне это нужно. Я пожимаю плечами и чувствую, что у меня в горле как будто комок. Сделать шаг из автобуса для меня словно свершение к поимке сумасшедшего преступника.

Вдруг сзади в меня врезается мальчишка.

— Не веди себя так, будто ты туристка, — шепчет он мне на ухо. — А то они поймут, кто ты такая на самом деле.

От его голоса к моей душе подбирается странная дрожь. Хорошая, хоть я и чувствую, что он надменный и слишком уверенный в себе. Прежде чем развернуться и посмотреть на него, я чувствую, что от него пахнет игрой в карты.

Улица Св. Олдейтса, вход в башню Том-Тауэр, Крайст-Черч, Оксфордский Университет

Не самый приятный запах, но он напоминает мне старые книги и вещи такие же древние, как души людей. Мальчишка толкает меня вперед, чтобы выйти из автобуса с другими студентами. У меня нет возможности повернуть свою голову и увидеть его лицо.

— Прощай, жирный старый и противный водитель автобуса, как бы тебя там ни звали, — отдает честь он водителю и выпихивает меня из автобуса, когда тот снова трогается. Я удивлена, что водитель не ответил на грубость этого парня.

На земле, я поворачиваюсь со злым лицом, чтобы посмотреть на него. Это у меня хорошо получается.

— Что ты вообще о себе возомнил?..

Вдруг, я не могу говорить. На парне, также как и на мне, надет капюшон, и на его лице эта особенная улыбка. Особенная, но я не могу понять, в чем именно. Вроде легкая озорная улыбка, которая смягчается ямочками на обеих щеках. Он кажется мне знакомым и надежным, как ни странно. Я не могу на него накричать. Интересно, поэтому водитель автобуса с такой легкостью воспринял его оскорбления?

В этот застывший момент парень смотрит на меня. Прядь черных волос свисает с его лба, когда он запрокидывает за спину рюкзак. Забавная сумка, она вся обклеена игральными картами. Все валеты бубнов. Думаю, вот откуда этот запах. На самом деле, как-то глупо. Он совсем не подходит к его приятному виду.

— Ух ты, девочка, — нарушает он молчание. — Мы же не будем целоваться. Мне надо привыкнуть, потом свидания и немного обнимашек, чтобы я пошел на такое.

— Что? — у меня напрягается лицо. Я не могу пропустить мимо то, что люди вокруг меня говорят. Чувствую себя оскорбленной его замечанием. Я что правда так остолбенела от его привлекательной внешности? — Я вас даже не знаю.

— После того, что мы пережили в автобусе? — он выпучивает глаза и прикрывает рот одной рукой. — Я чуть не умер ради тебя. Все, что тебя надо было сделать, это попросить.

— Умер ради меня? — моргаю я своими задумчивыми глазами. — Разве ты только что не собирался меня поцеловать?

— Значит, ты передумала насчет поцелуя? — его улыбка — это дьявол, а ямочки — ангелы.

— Ух, — вздыхаю я, устремляя свой взгляд в небо.

— Тебе не нужно его разрешение, — он задумчиво смотрит в небо. — Иисус, наверно, сам кого-то целовал.

— Иисус? — у меня красное лицо, интересно, почему я просто возьму и не уйду в смущении?

— Иисус, — повторяет он. — Парень, который спас мир и выглядит так же хорошо, как и я.

— Абсурд какой-то! — психую я. Может, сказать ему, что я только что из психушки? Чертовы мои ноги. Почему я не могу просто уйти?

— Я люблю всякий абсурд. — Он снова натягивает свой капюшон и держит меня за руку. — Ты знаешь, что есть такая наука?

У меня звонит телефон. Наверно, это Пиллар.

— О, у тебя есть парень? — говорит заносчивый мальчишка, когда я уже ищу свой телефон.

— Нет, — не могу вспомнить, в какой карман джинсов я его запихала.

— Отлично! — он потирает свои руки.

— То есть, да, — нахожу я телефон в заднем кармане. Чувствую себя неловко, потому что не сказала про Адама. Почему я вообще испытываю такие чувства, если я не помню его?

— Черт, — дуется мальчишка, и я понимаю, что не хочу, чтобы он уходил.

— То есть, нет.

— О, — он отклоняет голову назад. — Ты же не ненормальная, нет?

Я не отвечаю. У меня сжаты губы, а потом я нажимаю зеленую кнопку, чтобы ответить Пиллару.

— Его зовут Джек Даймондс, [14] Валет Бубен. — говорит Пиллар на другом конце. — Он очень сильно отвлекает внимание. Избавься от него. У нас мало времени.

— Но … — я не знаю, как объяснить Пиллару свое любопытство по отношению к Джеку. Прежде чем я успеваю подумать, из другого автобуса высыпает куча студентов, и я вместе с ними в потоке прохожу в главный вход. Когда я поднимаюсь на цыпочки, чтобы найти Джека, он уже ушел.

Сад, Крайст-Черч, Оксфордский Университет

— Прямо сейчас ты идешь под известной башней Том Тауэр, — Пиллар играет в моего тур-агента по телефону. — Ее построил Кристофер Рен, который также был архитектором Собора Святого Павла в Лондоне.

— Хорошо, — напоминаю себе, что я на задании, и что могу больше никогда не увидеть Джека.

— Том Тауэр сильно привлекает туристов. И я могу целый день говорить тебе про него. Там находится Грейт Том, самый громкий колокол в Оксфорде.

— Я должна об этом знать?

— Все, что я тебе говорю — важно, Алиса. Ты можешь не использовать это сейчас, но позже, — Пиллар снова начинает читать мне нотации. — Колокол Грейт Том звонит 101 раз каждый вечер, примерно в пять минут десятого Оксфордского времени. В прошлом его использовали как сигнал к комендантскому часу, чтобы напомнить студентам, что им пора в свои общежития. Так же где-то там была собственная фотостудия Льюиса Кэрролла.

— Льюис Кэрролл был фотографом?

— И математиком, и художником, среди всего прочего. Парень был гением. Он даже предсказывал теории Эйнштейна в одной части его другой книги, «Охота на Снарка».