Антонина Ванина - Свинцовый закат

— Это всего лишь ирландское землячество в Лондоне, не более того, — поспешил отмахнуться Грэй. — У тебя есть ещё что-нибудь по адептам Ордена?

И Хьюиту Стэнли нашлось что ответить. В Ордене Золотой Зари состояло немало медиков. Помимо покойного Вудмана, здравствующих Весткотта и Фелкина, в их рядах затесался довольно известный в профессиональных кругах 52-х летний гомеопат Эдвард Берридж. Самое забавное, если верить реестру, Берридж был принят в высший Орден Рубиновой Розы и Золотого Креста 30 февраля 1891 года. Наверное, для оккультистов такая дата что-нибудь да значила. «Я вновь восстану» — было его девизом. Похоже, как и многие орденцы, Берридж тоже не был удовлетворен своей открытой духовной жизнью, раз вступил в тайное оккультное общество. Будучи в Новом Свете, где изучал гомеопатию, Берридж проникся идеями тамошнего духовного лидера Лейка Харриса из «Братства новой жизни», и по возвращении в Англию собирался основать что-то вроде филиала этого братства. Трудно сказать, что из этого могло получиться, но в Америке Лейк Харрис с последователями жили уединенной общиной в сельской глуши на берегу озера. Адепты, отдавшие общине всё свое нажитое в мирской жизни состояние, ютились в хижинах и сараях, а сам Харрис с двумя наложницами коротал дни в особняке, пока остальные без устали трудились на благо этой троицы. Тех, кто не был доволен столь неравным положением вещей, Харрис наставлял подавлять свои желания и усмирять плоть ради обновления духа. Ещё он запрещал супругам вести брачную жизнь, ведь вместо этого они должны были искать по ночам единения с некими «небесными двойниками», чтить Харриса как проводника христовой любви и верить, что в каждом человеке присутствует как женский, так и мужской принцип, которые обязательно нужно пробудить, чтобы стать совершенным гермафродитом.

— Если подобная община под началом Берриджа появится где-нибудь в графстве Кент или Суррей, — усмехнуля Стэнли, — будет любопытно посмотреть на реакцию властей. Интересно, а как орденцы относятся к духовным воззрениям их брата Берриджа? Если они их не шокируют, и он продолжает оставаться адептом Ордена Золотой Зари, значит, гибкость орденской морали и тамошние практики позволяют и не такое.

— Этого мы не знаем, — оборвал Хьюита сэр Джеймс. — Не будем опускаться до домыслов. Лучше поговорим о том, что имеет место быть. Например, об иерархии Ордена. — Он вновь взял копию списка и внимательно прочел начало документа. — У Ордена имеется несколько отделений в различных городах Лондонское именуется храмом Изиды-Урании. Глава храма называется у них императором и занимает эту должность горожанин Парижа Самюел Лиддел Матерс. Поскольку его никогда нет на месте, все фактическое управление находится в руках его заместителя, гомеопата Берриджа из «Братства новой жизни». А Флоренс Эмери, оказывается, большой человек в Ордене — провозвестница. Одному Богу известно, что это значит, и что она провозвещает, но, тем не менее, и у миссис Эмери есть свой заместитель, а именно, театралка мисс Хорниман. Третьей в иерархии храма числится должность канцлера, и я ума не приложу, зачем она там нужна, а имена Перси Баллока и его заместителя Пуллен-Бёрри мне ни о нем не говорят. А доктор Весткотт является, — тут Грэй заглянул в реестр, чтобы зачитать ряд должностей коронера, — регистратором и протоколистом, ученым секретарем и казначеем.

— Выражаясь человеческим языком, — произнёс полковник, — он кто-то вроде распорядителя храма и все организационные вопросы лежат на нём.

— Очевидно, — кивнул сэр Джеймс, — но Орденом он не руководит, что странно, учитывая его авторитет в среде лондонских оккультистов и непосредственное участие в основании Ордена Золотой Зари.

— Так и Матерс участвовал, — напомнил полковник.

— Но он живет в Париже. Вот что странно. Если мы предполагаем его общение с так называемыми Тайными Вождями, о чем свидетельствует Йейтс, то общаются они на Континенте, а не в Лондоне.

— Если они вообще существуют, — напомнил полковник свою позицию. — Кажется, Йейтс и вас заставил в этом усомниться.

— Однако вы поспешили мои сомнения развеять, разве не так?

— Я всего лишь сказал, что Меритсегер где-то рядом, и реально существует: хоть в потустороннем мире, хоть в нашем физическом. А все что касается тайных вождей, это выходит за рамки наших интересов. Вряд ли за их образами скрываются кровопийцы. Во всей этой истории чувствуется влияние Блаватской. Скорее всего, Йейтс прав, и Матерс просто придумал своих вождей, только чтобы Орден был ничем не хуже Теософского Общества. Вы только вспомните тот фурор, который произвела Блаватская своим появлением в Лондоне в 1887 году. Я удивляюсь, почему мы подозреваем в потрошительстве Орден, а не последователей Блаватской, раз уж на то пошло.

— Потому что некоторые из них уже покинули Теософское Общество и присоединились к Ордену Золотой Зари.

— А вы правы, — неожиданно подал голос Стэнли. — Я ведь узнавал. Оказывается, Весткотт был среди друзей Блаватской, знали её лично и брокер Гарднер и преподобный Эйтон. Поэта Йейтса Блаватская лично выгнала из рядов теософов. А Матерс является почетным членом Теософского Общества. Так что, в Ордене состоят как минимум пять блаватистов.

Полковнику невольно вспомнился фотопортрет русской эмигрантки. Её неприятные водянистые глаза невольно заставляли провести аналогию с глазами белых кровопийц, хотя Блаватская не шла с ними ни в какой сравнение. Лет девять назад ей первой пришло в голову потчевать публику смесью из различных вероучений и ложных чудес, и это принесло свои плоды — публика, если и не поверила в эти россказни, то привыкла к ним.

— За последние лет пятьдесят, — решился озвучить свои мысли вслух полковник, — то и дело слышишь о спиритистах, теософах, мудрости восточных религий и несостоятельности христианства. И никого кроме меня это, как будто, не возмущает.

— Не думал, — с улыбкой произнёс сэр Джеймс, — что вас так задевают новые духовные веяния.

— Я не добропорядочный христианин, что поделать, но все происходящее в последние годы напоминает надувательство.

— Кстати об Учителях Блаватской, тех самых махатмах, — вдруг сказал Стэнли. — Я читал о них. Один из них живет в тибетской пещере, — и, поочередно посмотрев в глаза полковнику и Грэю, добавил, — под землей.

— Успокойся, Стенли, — поспешил отреагировать полковник. — Это в фантазиях Блаватской он живет под землей. На самом деле, этот махатма не то что там не обитает, его вообще не существует.

— Откуда вы знаете? — уязвленно бросил Стэнли. — Это только голословное отрицание.

— Утверждения о его реальности не менее голословны.