Александра Давыдова - Не/много магии

В понедельник маленький Джек вышел на крыльцо, посмотрел на небо и не нашел на нем солнца. Обычная восьмиутренняя тучка была на месте, косматая, сиренево-синяя, прямоугольники высоток перемигивались окнами, в лицо дул лимонный ветер, но на месте желтого блестящего круга зияла дыра. Джек вернулся в дом и заполз под кровать, чтобы в углу у стены нашарить ящик с сокровищами. Там лежали самодельные солдатики, оживленные из кусочков металла, болт с семиугольной шляпкой, цветные стекла, пластиковый водяной пистолет, мармеладный медведь с откушенным ухом и большой бинокль. Именно он-то и требовался сейчас.

Джек деловито вытащил бинокль на улицу. Посмотрел через него на дыру от солнца. Оттуда на город смотрела чернота с маленькими, хищно глазками.

— Чер-но-та, — прошептал Джек, перекатывая опасные звуки во рту, как горсть леденцов. Нет, это было не то слово, которому его научил бы отец. От этого слова нужно было спасаться. Или нет. Не спасаться. Защищать. Себя, и брата, который до сих пор спал, накрыв голову подушкой, и отца, который уже ушел на работу, и соседского пса, и близнецов из дома напротив… Всех надо было защитить от тьмы-на-небе. Поэтому Джек отправился в экспедицию.

Вокруг дома, через дырку в заборе, мимо будки с собакой — осторожно, на цыпочках, чтобы не услышала и не залаяла! — мимо кустов крапивы, мимо пожухших желтоватых лопухов, в укромный уголок соседнего двора. Самым страшным было пробраться мимо паука, который сплел сеть над тропинкой, висел в ней, сторожил — мохнатый, длиннолапый, пушистый. Но Джек зажмурился и прополз на животе, будто уж, под паутиной, не обращая никакого внимания на чудовище.

За поворотом тропинки, у деревянного щелястого забора, от которого пахло сосной и пылью, весело желтел огромный одуван. Именно одуван — не одуванчик какой-нибудь! — топорщащийся яркими крепкими лепестками, на длинной ножке, с гудящим толстеньким шмелем в качестве охраны и глянцевыми зелеными листьями.

— Там солнце пропало! — выпалил Джек и только потом вспомнил о вежливости и добавил. — Привет! Ты же поможешь?

Одуван важно кивнул в ответ. Шмель отлетел в сторонку и одобрительно забурчал. Джек потянул за стебель, сорвал цветок, испачкал ладони липким белым соком. Вытянулся во весь рост, даже на обломок кирпича встал, чтобы стать выше, потянулся в небо — ага, чернота, испугалась? Желтый цветочный кружочек вырвался из рук мальчика, рванулся ввысь, навстречу дыре в небе, чтобы закрыть ее и светить людям вместо солнца.

Но из дыры выползла навстречу ему черная туча, закряхтела и начала плеваться молниями и дождем. Одуванчик намок, потяжелел, от одного разряда увернулся, от другого метнулся в сторону, а от третьего — не сумел. Разлетелся желтыми искорками и погас. Джек уселся на землю, прямо в пыль с пятнами от дождевых капель, и сунул кулак в рот, чтобы не зареветь. Потому что настоящие мужчины не плачут.

…

В понедельник утром Джон проспал школу. Он выскочил на крыльцо встрепанный, не позавтракав и забыв половину учебников. Отец уже давно ушел на работу, а младший братец, Джек, куда-то запропастился. На улице было холодно и темно, как будто солнце еще не встало. Небо затягивали фиолетово-черные тучи, из них тянулись хвостики молний и хлестали по городу.

— Джек? — Джон поправил рюкзак на плече и прислушался. По козырьку крыльца барабанил дождь. Младший брат не отзывался. — Эй, ты где?

Дома младшего брата не было. Ни под кроватью, ни за диваном, ни в шкафу, ни в комоде, ни за тяжелыми серыми шторами. Ни в одном из привычных тайных мест. Во дворе его тоже не было видно — ни на качелях, ни на старой вишне, ни под навесом среди игрушек.

— Джек! Хватить играть в прятки!

Нет ответа.

Джон вздохнул, поймал горсть дождинок и вытер мокрые ладони о штаны. Плохо опаздывать в школу. Но как можно уйти, не найдя брата? Никак!

Из соседнего двора гулко залаяла собака. Точно, как можно было забыть о тайном-месте-у-забора!

— Ага! — Джон обежал дом, перепрыгнул подвернувшийся куст, весело помахал соседскому псу и на четвереньках прополз в укромный уголок за лопухи. — Вот ты где!

Маленький Джек сидел, насупившись. По его макушке бродил и грустно гудел шмель.

— Ты что тут делаешь? — спросил у него Джон.

— Я солнце сделал. Из одувана. А он… А его… Молния ударила! — Джек всхлипнул и протянул старшему брату бинокль. Мол, сам гляди.

Тот приложил бинокль к глазам и увидел дыру на небе, спрятавшуюся за тучами, и черноту, смотрящую на город, и желтые искорки от бывшего одуванчика. Одувана.

— Ничего! — Джон встал, потянул за собой младшего, отряхнул с него пыль и заглянул в свой рюкзак. Там лежал вчерашний бутерброд с сыром, значит, можно отправляться в путешествие. — Я знаю, где растет цветок побольше.

Они взялись за руки и пошли: мимо паука и будки с собакой — совсем не страшной, потому что вдвоем! вдоль по улице мимо разноцветных дверей и прохожих с зонтиками, мимо остановок, маленьких домиков и больших домин, мимо парка и колеса обозрения, в маленький городской сад.

По улицам катились оранжевые машины с мигалками. Они кашляли моторами, ругались, рычали на пешеходов, потому что светофоры сломались — должно быть, от грозы — и на перекрестках выросли длинные очереди автомобилей. Шипованные шины ростом с человека взбирались на бордюры, грозились, заставляли вжиматься в грязные стены домов и щуриться, чтобы уберечься от грязевых брызг. Джон ужасно переживал. То, что происходило вокруг, ничуть не походило на опрятные разноцветные картинки из учебника по дорожному движению. А ведь он был не один, с ним брат, которому нужно подавать пример, беречь и делать вид, что сам ни чуточки не боишься.

— Подумаешь, машины, — Джон вытер грязное ухо и хлюпнул носом. У него уже совсем замерзли ноги, а в правом ботинке притаилась лужа. Большой палец влажно пришлепывал в ней с каждым шагом, и можно было представлять, что по тротуару шагает не большой десятилетний человек с рюкзаком и братом, а выбравшийся на прогулку лягух. Хлюп-хлюп, как же здорово под дождем! Стоп, да они же почти пришли…

— Куда нам дальше? — Джек остановился и, разинув рот, уставился на живую изгородь вокруг городского сада. Из ее глянцевой зелени торчало несколько чахлых розочек, порядком пострадавших от дождя, и длиннющие шипы.

— Где-то тут он должен расти, на прошлой неделе видел! — Джон поглядел на кустарник как на врага, сжался, втянул голову в плечи и полез вперед.

Они вымокли до нитки, исцарапались до крови, оставили на кустах маленький клочок куртки и половину бутерброда в качестве выкупа, но в итоге добрались-таки до укромной полянки. Там, незнамо кем посаженный, желтый и круглоголовый, цвел подсолнух. Цвел и размахивал зелеными листьями-руками под дождем.