Аноним - Канал имени Москвы. Лабиринт

Брат Дамиан сделал несколько шагов внутрь алькова Бориса, подождал, пока затворится вход, затем встал в абсолютной темноте за колонной и выглянул вниз. Человек, которого он допрашивал, «воришка», тихо разговаривал с рострой Седьмого капитана. За спиной у него висел на ремне автомат Калашникова, и брат Дамиан не сомневался, что смог бы найти в магазине парочку серебряных пуль. В этой темноте алькова Бориса ничто не выдавало постороннего присутствия, только брат Дамиан знал, что это не так. «Воришка» обращался к Седьмому капитану как к женщине, но теперь Светоча Озёрной обители это не удивляло. Знаки совпали, хотя хитроумный Калибан сам не до конца верит в это. Всё, о чём предупредили в Книге Святые старцы, происходило прямо сейчас.

Чуть шевельнулся воздух в этой темноте; из тьмы глухой ниши выплыл голос Калибана:

– Он очень опасен.

Брат Дамиан усмехнулся, помедлил и, не поворачивая головы, произнёс:

– Почему-то я знал, что найду тебя именно здесь.

Человек внизу, «воришка», начал совершать какие-то богомерзкие кривляющиеся движения. Голос Калибана звучал справа, но сейчас тьма там вновь застыла.

– Ну, и что дальше? – спросил брат Дамиан.

Темнота… Удивительно, но ведь Калибан может подойти к нему вплотную, а он так и не почувствует, – вот уж воистину обезьяна-демон.

– Светоч, он собирается пройти туда.

– Да, к сожалению.

Тишина. Неужели обезьяна-демон перепуган? Теперь лицо Калибана приблизилось, он шептал почти в самое ухо брата Дамиана, хотя прекрасно знал, что внизу их не слышно.

– Светоч, он сказал, что собирается убить… эту…

Голос дрогнул. Мой дорогой непроницаемый Калибан, даже на тебя мои проповеди возымели влияние? На твой ироничный и жестокий ум? Только таким может быть подлинное служение Благу. И ты полагаешь, брат Фёкл сумел бы так? И ты теперь понял, как опасно усомниться?

– Говори, – тихо попросил брат Дамиан.

– Мой язык не повернётся повторить в этих стенах.

– Я возьму твою вину на себя. Говори.

– Он сказал, что собирается убить эту тварь из Лабиринта.

Брат Дамиан вздохнул:

– Он враг, чего же ещё ты ждал?

– Это ещё не всё.

– Конечно. Но говори, мой друг.

– Светоч, – всё-таки в голос хромого слуги постепенно возвращалась прежняя эмоциональная ровность. – Он сказал, что потом вернётся. Что собирается разбудить капитана Льва. И действует именем его дочери Аквы. И кое-что он передал лично тебе, Светоч.

Брат Дамиан молчал. С каким-то тёмным восхищением подумал о том, как искусно «воришка» уловил строй его мыслей и эмоции, как «плакал» в его объятиях. Только от этого восхищения стало холодно.

– Продолжай, – велел брат Дамиан.

– Если за время его отсутствия мы причиним какой-либо вред капитану Льву, он вернётся и… убьёт тебя. Где бы ты ни прятался.

– Вот как?

– Я лишь привожу его слова по просьбе Светоча Озёрной обители, – глухо сказал Калибан.

– Зачем же нам причинять вред капитану Льву? Мы встретим его как героя. И вознесём наши молитвы за благостное исцеление. Но на всякий случай я велел Зосиме вернуть весь корпус Стражей в Пирогове. Смотрел, как капитаны грузят в свои лодки людей, как отчаливают к открытой воде, и понял, что мы должны быть готовы к возвращению капитана Льва. Толпа как неверная возлюбленная, Калибан. А тебя я простил.

– За что? – Вопрос прозвучал спокойно, возможно, о тлеющих угольках угрозы в голосе было неизвестно даже самому Калибану.

– За то, что проявил временную слабость, за то, что на миг усомнился. Но именно это позволило всё понять и увидеть знаки. Ты спрашивал о тайном смысле, коде «Деяний Святых»? Появление этого человека было предсказано Книгой.

– Светоч! – Опять голос Калибана изменился, словно что-то внутри него возмущалось услышанным.

Брат Дамиан ждал. Тьма… Тревожная, шершавая, и в ней обезьяна-демон, и руки больше никогда не станут мять его шею, а сомкнутся вокруг горла, чтобы наконец задушить. Но вот Калибан продолжил:

– Это просто четыре мерзких твари, псы из Рождественно. И мой долг напомнить об этом брату Дамиану.

– Не просто, друг мой. И я вовсе не раскис. Не просто. Великие древние книги не ошибаются и уж, конечно, никогда не врут. Знаки, Калибан, всё совпало.

Противиться судьбе бессмысленно. Сегодня на восходе Четыре пса чёрного человека возвестили конец. Кто сказал, что речь шла не о них? Давече вечером он видел, как три струйки крови на его ладони, Три вечерних зари, соединились! Кто сказал, что речь не об этом? А Две смерти… Брат Дамиан грустно усмехнулся: что ж, он сам их создал. Он создал их сам, позаботившись о жене и сыне капитана Льва! Это плоды, тяжёлые, опрометчивые, его собственных рук, и теперь с ними иметь дело. Кто сказал, что речь не о них?! И может, брат Дамиан за это обречён на вечные муки, но сожалеет лишь об одном – что где-то ошибся. Смертей должно было быть три! Позаботься он о девчонке, никакие бы знаки не совпали. Это непростительная ошибка. А древние книги, Калибан, никогда не ошибаются. И пращур Глеб по прозвищу Бык действительно был великим провидцем. Только вот интересно, к кому он обращал своё послание-предостережение, – как читать Книгу?! – к таким, как брат Фёкл, или к таким, как брат Дамиан? Вот он, главный вопрос. Ответь на него, и получишь в подарок весь мир.

– Но что он делает? – Озадаченность в голосе хромой обезьяны позабавила брата Дамиана.

– По-моему, танцует, – усмехнулся он.

– Там, рядом с очищающим потоком, чуть правее бычьей головы, посмотри. – Озадаченность нарастает. Если б брат Дамиан мог, он бы расхохотался в полный голос, но этот холод мешает. – Дверь… Совсем небольшая, видишь? Но там глухая стена, никакой двери там не было.

– Там её и нет, Калибан. Она предназначена только для него.

Густая неподвижная темнота, и в ней холод. Неожиданная испарина на лбу. От едва не произнесённой вслух постыдной просьбы положить руки ему на шею и мять, мять, пока не вернётся тепло, а может, и вправду, одним быстрым неощутимым движением сломать её и наконец избавить от этого мучительного неодолимого холода.

Лицо обезьяны-демона отодвинулось. Калибану страшно. Им всем страшно. Их жалкие интриги останавливаются перед этой надвигающейся тьмой: на тебя одна надежда, Светоч…

Брат Дамиан всё же тихонечко рассмеялся. Этот человек внизу перестал танцевать. Обернулся, бросил взгляд на альков Бориса, хотя уж о нише точно не мог ничего знать. А он и вправду очень опасен. Брат Дамиан прекратил смеяться. Человек внизу двинулся к двери. Она похожа на дверцу в подсобку для хранения инвентаря, зачем-то констатировал брат Дамиан. «Воришка» подошёл к двери, положил на неё руки, и дверь поддалась. Брату Дамиану понадобилось совсем немного поднапрячь слух, чтобы разобрать, как он чуть слышно прошептал женское имя. Ева. Брат Дамиан не вздрогнул, только этот холод шевельнулся в нём.