Джозеф Ле Фаню - Комната в гостинице «Летучий дракон»

Тихо прокравшись к выходу, я направился по дороге налево, потом повернул на узкую тропинку, тоже влево, которая полукругом огибала стену парка, осененная на всем протяжении величественными вековыми деревьями. Кладбище занимало не более полуакра земли по левую сторону от дороги, которая отделяла его от Карского замка.

На этом-то месте, которое пользовалось столь дурной славой, я остановился и стал прислушиваться. Ни шорох не нарушал безмолвного окружения. Темное облако набежало на месяц; с трудом, словно в тумане я различал очертания ближайших предметов: то тут, то там из мрака выступала серая поверхность надгробных плит. Несколько высоких кустов или, пожалуй, деревьев, похожих формой на род можжевельника, закрывали дальнейший обзор своей темной листвою. Название этих кустов мне неизвестно, но я часто видел их на кладбищах.

В ожидании назначенного часа я присел на край надгробной плиты. У графини могли быть веские причины не желать моего появления раньше определенного времени. В томительной неподвижности я сидел, устремив взгляд на неясные очертания темного предмета прямо против меня, шагах в шести.

Месяц, который долго скрывался за темным облаком, начал понемногу выплывать из-за густой завесы, и свет его, постепенно усиливаясь, придал предмету, на который я взирал с равнодушием, совершенно другой вид. Вместо дерева, как я полагал, это оказался человек, стоявший неподвижно. В лунном сиянии все яснее проступали очертания человеческой фигуры. Передо мной замер полковник Гальярд.

На счастье, он смотрел в другую сторону. Его суровый профиль, седые усы и огромный, гренадерский рост не допускали и тени сомнения. Повернувшись ко мне боком, он напряженно прислушивался, приложив к уху ладонь, очевидно поджидая сигнала или чьего-то прихода с той стороны, где сидел я.

Если бы он случайно взглянул в моем направлении, бой, едва завязавшийся в передней «Прекрасной звезды», был бы немедленно возобновлен. Могла ли коварная судьба наслать на меня противника опаснее в этом месте и в этот час? В какой бы восторг он пришел, если бы вмешательством своим нанес жестокий удар моей чести и опозорил графиню де Сент-Алир, которую, по-видимому, ненавидел!

Он отнял руку от уха и тихо свистнул. Вдалеке послышался ответный свист, такой же тихий, и, к моему облегчению, полковник двинулся в его направлении, увеличивая с каждым шагом расстояние между нами. Почти следом за его уходом из кустов донесся звук беседы, приглушенный и осторожный. Казалось, я улавливаю скрежещущий шепот Гальярда.

Стараясь не производить шума, я прокрался в сторону, откуда доносились голоса. В проломе обрушившейся стены мелькнула шляпа; рядом находилась вторая — голоса исходили из-под их полей. Обе удалялись по направлению к дороге, прочь от парка. Я притаился в траве за могильным памятником, словно следопыт, высматривающий неприятеля. Одна за другой фигуры двух человек ясно обозначились, когда они перебирались через ограду у дороги. Последним перелезал полковник: стоя наверху, он внимательно осмотрелся вокруг, прежде чем спрыгнуть. Я слышал их шаги и звук беседы, когда оба удалялись по дороге все дальше и дальше от «Летучего дракона».

Выждав, пока шум не замер в удалении, я поднялся и, соблюдая предельную осторожность, пробрался в парк. Следуя инструкциям графини, я кустами подошел к руинам древнегреческой беседки и быстро перебежал открытое место, которое отделяло меня от цели.

Я снова находился под сенью исполинских лип и каштанов и тихо приближался к маленькому храму, между тем как сердце мое било тревогу.

Теперь месяц светил ясно, заливая своим сиянием мягкую листву и бросая светлые пятна на траву под моими ногами.

Я дошел до ступеней, белеющих среди полуразрушенных колонн, и осмотрелся. Ни души.

Графиня еще не приходила.

Я стоял на ступенях в ожидании и прислушивался к безмолвию парка. Не прошло и двух минут, как до моего слуха донеслось потрескивание сухих веток под ногами, и, взглянув в ту сторону, я увидел между деревьями приближающуюся фигуру, закутанную в плащ.

Я бросился вперед. Это была графиня.

Она ничего не сказала, но подала руку, и я повел ее к месту нашего прошлого свидания. Пылкость моего приветствия она остановила с кроткою, но настойчивой твердостью. Сбросив с головы капюшон, она рассыпала по плечам свои прекрасные волосы и, глядя на меня грустными, влажными от слез глазами, глубоко вздохнула. Очевидно, какая-то тяжелая мысль угнетала ее.

— Я должна говорить с вами откровенно, дорогой Ричард. Настала решающая минута в моей жизни, но я уверена, что вы защитите меня… мне кажется, что вы действительно любите меня.

При этих словах я разразился потоком красноречия, свойственного всем молодым влюбленным. С прежней печальною твердостью она сделала мне знак замолчать.

— Вначале выслушайте меня, дорогой друг, и лишь потом решайте, можете вы помочь мне или нет. Сердце подсказывает, что я поступаю безрассудно, вверяясь вам, но видеться здесь… продолжать скрывать тайну… Мое существование невыносимо, но только ваше участие поможет мне вновь обрести свободу! Не достигнув ее, мне остается единственный путь — смерть. Узы брака сковывают меня с человеком, которого я презираю… ненавижу! — Она прижала к груди руки. — И я решилась бежать. У меня есть бриллианты, оцененные в тридцать тысяч английских фунтов стерлингов, и их я хочу взять с собой. По брачному контракту они принадлежат мне. Когда настал час нашего свидания, я перебирала их и принесла с собой, чтобы показать вам. Посмотрите.

— Великолепное украшение! — воскликнул я при виде бриллиантового ожерелья, которое заискрилось и засверкало в лунном свете в ее хорошеньких пальчиках.

Казалось, даже в эту трагическую минуту она с чисто женским наслаждением любуется своей блестящей игрушкой, продлевая удовольствие созерцанием бесценного сокровища.

— Предстоит расстаться с ними, — продолжала она. — Я обращу их в деньги и навсегда разорву унизительные узы, которые связывают меня с тираном и деспотом. Человек молодой, красивый, великодушный и храбрый, как вы, едва ли может быть богат. Ричард, вы говорите, что любите меня; вы разделите со мной мое богатство! Мы убежим в Швейцарию и там укроемся от преследования. У меня есть друзья, люди влиятельные, которые вступятся за нас и помогут мне получить развод. Тогда наконец я буду счастлива и смогу вознаградить моего героя.

Можно себе представить, сколь пылко я излил свою благодарность в ответ на такое признание, клялся любить до конца жизни и всей душой отдавался в распоряжение графини.

— Завтра вечером, — сказала она, — мой муж отправится сопровождать бренные останки своего двоюродного брата де Сент-Амана на кладбище Пер-Лашез. Похоронная процессия, по его словам, выйдет из замка в половине десятого. Будьте на этом же месте ровно в девять.