Татьяна Богатырева - Весенние соблазны

— Хорошо, — соглашается Даниил, но все еще не решаешься убрать руку, которой обнимает меня. — Но… почему? Почему ты решила, что с ней я буду счастливее?

— Потому что я никогда не смогу дать тебе то, что может дать она, — горько выдыхаю я, положив руку на живот.

Несколько секунд он молчит, глядя на меня расширенными зрачками. А потом молча наблюдает за мной взглядом, пока я не исчезаю за поворотом в покрытой тенью аллее. Этому человеческому мужчине незачем знать, что в чреве я унесла в свой мир частичку его.

Король Марко с удовольствием рассматривал обложку своей книги. На ней жгучий черноглазый красавец держал в объятьях прекрасную золотоволосую деву. На первый монарший взгляд изображение было много красивее оригинала, на что он мягко попенял художнику. Инор Манчини встал в позу и гордо сказал: «Вовсе нет, ваше величество. Вы же видите себя только в зеркале, а оно, как известно, врет. А я же вижу вас таким, какой вы есть. И от правды отступать не намерен». Честность и правдивость художника нашла понимание в сердце Марко, что выразилось в дополнительном вознаграждении. Но главное — это не обложка, главное — то, что он, Марко, первый среди венценосных особ стал Писателем, чьим талантом восхищаются тысячи подданных. Какие великолепные рецензии были во всех столичных газетах, а ведь ни один редактор не знал, что Маркус Сапес — это литературный псевдоним короля Лории. Все, как один, писали, про интереснейшие сюжетные ходы, прекрасно подобранные эпитеты, грамотно выстроенную интригу, заставляющую читателя постоянно находиться в напряжении.

Марко с удовольствием понюхал увесистый томик. Книга пахла свежей типографской краской и славой. А еще она щедро делилась позолотой со всем, к чему прикасалась, так что на кончике монаршего носа осталось золотое пятнышко. Но короля это зримое доказательство собственного таланта совершенно не расстроило. Он развернул книгу и погрузился в сладкие воспоминания. Долго ему заниматься столь упоительным делом не дали. Раздался стук в дверь и звонкий голос доложил:

— Ее величество королева Елизавета.

Марко с удовольствием посмотрел на вошедшую жену. Беременность, пусть и совсем на ранних сроках, явно пошла ей на пользу — она округлилась в нужных местах, взгляд стал нежнее и загадочней. Правда сейчас в ее взоре не было привычной томности, что не могло не обеспокоить монарха.

— Дорогая, что привело тебя ко мне в столь неурочный час? — вопросил он тревожно.

— «Лучшие блондинки королевства и Я», — холод в лизином голосе был просто арктическим. — Как тебе в голову пришло так себя опозорить?

— Почему опозорить? — удивленно сказал Марко. — Я писал под псевдонимом, да и победы на любовном фронте у мужчин вызывают только законную гордость.

— Не будем говорить о законной мужской гордости, — не смягчилась королева. — Речь сейчас идет исключительно о литературных достоинствах данной писюльки.

— Не понимаю, почему тебе так хочется меня оскорбить, — встал в позу Марко. — Все, повторяю, все газеты написали исключительно восторженные отзывы.

— С их стороны было бы огромной глупостью написать что-нибудь другое — они же лорийские газеты. Не думаю, что в других государствах к твоему увлечению отнесутся с таким же снисхождением. Более убогой вещи я в жизни своей не читала.

— Почему же? — оскорбленно сказал король. — Чем это тебе так не понравилось мое творчество?

— Видишь ли, дорогой, ты не имеешь ни малейшего представления о том, как нужно писать художественное произведение, — уже мягче пояснила Лиза. — Вот скажи мне, что ты можешь сказать о сюжете? Ты серьезно считаешь, что перечисление встретившихся тебе красоток — это сюжет?

— Я показываю, как мужчина идет от победы к победе, — снисходительно пояснил Марко. — Женщинам это попросту не понять.

— Где здесь от победы к победе? — Лиза открыла томик и начала зачитывать. — «Я встретил баронессу Н. сразу после расставания с виконтессой М. Ее родинка у верхней губы была так привлекательна, что я сразу понял, что она любит искусство. Баронесса с радостью согласилась осмотреть картины в моей спальне. И мы погрузились в пучину страсти». Это победа? Да она же свалилась к твоим ногам, как переспелая груша.

— Дорогая, ты преувеличиваешь.

— Ничуть, — отрезала королева. — Видела я эту твою баронессу, единственное достоинство которой — это цвет волос. Да у нее, кроме той бородавки, которую ты почему-то назвал родинкой, еще и передние зубы торчат, как у зайца. Как можно было быть таким неразборчивым, Марко? Да над тобой все королевство смеяться будет. Ты в эти пучины страсти погружаешься несколько раз на одной странице. Можно и другие эвфемизмы использовать. И описания своих любовниц не такими убогими делать, а то они у тебя как из-под штампа выходят — заменил баронессу на виконтессу, добавил-убрал родинку и все. Такое впечатление, что у тебя просто список был.

— Ну да, — смущенно подтвердил Марко, — мне туранский кронпринц передал. Вот я и подумал, не пропадать же. Ведь в каждой женщине можно найти что-то привлекательное.

— В некоторых слишком долго искать нужно, — ехидно сказала Лиза. — Особенно по твоим описаниям.

— И чем тебе так мои описания не нравятся? Вот сама бы ты что написала?

— Смотри, — наставительно сказала королева. — Вместо того, что ты там написал, вполне можно было использовать что-то типа следующего. «Печаль моя после расставания с виконтессой была так велика, что пережить ее мне помогла только встреча с баронессой. Она была хороша, как весенний цветок с каплями росы поутру. И даже родинка около верхней губы ее не портила, а лишь придавала пикантности» Ну и так далее. Потом описываешь, как она сопротивлялась твоим ухаживаниям, а ты это мужественно преодолевал.

— О, так действительно лучше, — согласился Марко. — При написании следующего тома я непременно с тобой проконсультируюсь.

— Какого еще следующего тома? — возмущенно сказала королева.

— Ну как же дорогая, ты ждешь ребенка, а у меня, как у мужчины, определенные потребности есть, — заявил Марко. — Заодно и материал наберу для второй книги.

— Дорогой, — нежно сказала Лиза, — ты правильно заметил, что я жду твоего ребенка. А это значит, что?

— Что? — спросил король.

— Что меня волновать ни в коем случае нельзя. А любой твой поход на сторону меня будет волновать очень сильно. Так сильно, что твоя любовница и облысеть может.

— Но, дорогая, это же традиции моей семьи, — возмутился Марко, понявший, что покушаются на святое.

— Когда я за тебя выходила, ты мне об этом не говорил. А то бы я предупредила тебя о традициях своей семьи.