Сакс Ромер - Зеленые глаза Баст

— Дело в том, что полиция разыскивает женщину, полностью подходящую под описание вашей подруги, — объяснил я.

— Серьезно?! — вскричал он. — Высокая, с хорошей фигурой, красиво одетая?

— Думаю, все обстоит именно так, — сказал я. — Не заметили ли вы каких-то особых примет внешности или поведения, по которым могли бы ее узнать?

— У нее было несколько особых примет, по которым я ее узнаю, — заявил он с ноткой обиды в голосе.

— И каких?

Мистер Хайнс наклонился и доверительно хлопнул меня по колену.

— Понимаете, мы познакомились случайно, — поделился он, — как-то вечером перед закатом на Лондонском тракте. Она спросила, как пройти к Фрайарз-Парку, но я сразу заметил, что понравился ей. Конечно, вопрос был только предлогом, чтобы завязать разговор. Я предложил проводить ее; она согласилась, короче говоря, все как обычно; ей захотелось опять увидеться со мной.

— Ну, — самовлюбленно продолжил он, — в следующий четверг мы встретились и крепко подружились, сами понимаете, только вот очень уж она спешила попасть домой до сумерек. Все это время я так и не знал, ни кто она, ни где живет, но, конечно, смекнул, что она за птица. Она была из благородных, приехала из Лондона, остановилась в одном из поместий, и ей надо было обязательно присутствовать на ужине. Вечером, когда мы расставались, она подарила мне эту золотую вещицу и назначила свидание.

Он умолк, стряхнул пепел с сигары и, кажется, обдумывал, что сказать дальше. Наконец он произнес:

— В третий раз я все подстроил так, что она не смогла пораньше от меня ускользнуть, ну, понимаете, а вот потом… даже не знаю, как рассказать-то. Я не из тех, кто легко впадает в панику, но (позволю себе заметить, дело было в лесу) она напугала меня так, как я в жизни не пугался.

Он наклонился и опять похлопал меня по колену.

— Дорогой мой… мистер Аддисон, так ведь вас зовут? — глаза ее в темноте светились, как у кошки.

И он воззрился на меня с прежним вызовом, будто опасаясь насмешки и готовясь отразить ее, но я серьезно кивнул, глядя на него так, словно до глубины души поражен его историей. Тем временем он повторил:

— Да, как у кошки! Признаюсь, я запаниковал. Не знаю, как она там восприняла мой вопль, может, подумала, что я хочу напасть или что там еще, но я тут же почувствовал ее на своем горле.

Он сглотнул, осторожно коснулся повязки на шее и пощупал пластырь на лице.

— На вашем горле? — переспросил я. — То есть она пыталась вас задушить?

— Задушить! — презрительно воскликнул он. — Да она вцепилась мне в горло зубами!

— Но как же царапины на лице? — начал было я и замолк, боясь ранить его чрезмерно чувствительную натуру.

— Черт! — вскричал он. — Проклятая баба! Понимаете, она всегда была в перчатках, но в тот вечер, наверное, их сняла, потому что вот это, — он показал на обклеенную пластырем физиономию, — она сотворила своими ногтями!

Он замолчал и тупо уставился на меня. Вскоре вновь заговорил с неожиданно вернувшейся ноткой самодовольства:

— Но мы квиты. — Он бросил статуэтку обратно в ящик. — Если вещица и вправду стоит пятьдесят фунтов, эта сумма с легкостью перекроет счет от врача!

Последовала короткая пауза.

— Вы, конечно, узнаете ту женщину? — спросил я.

— Я не совсем уверен, — ответил он. — На ней всегда было что-то вроде вуали, но не сомневайтесь, — в голосе зазвучала высокомерная снисходительность, — она красотка, иначе бы я на нее не клюнул.

— Это точно? — осмелился спросить я.

— Уж наверняка. Такие неземные глазищи — черт побери, даже слишком неземные!

— Хорошо, — сказал я, — премного вам благодарен за предоставленные сведения и смею заверить, что они действительно помогут производимому сейчас следствию.

— Да ладно вам, — легкомысленно произнес Хайнс. — Если могу чем еще помочь, просто обращайтесь, но… лучше бы вам меня в это не впутывать. Понимаете, о чем я?

— Можете не сомневаться, — ответил я, — сделаю все, что в моих силах, чтобы подробности происшествия не просочились на публику.

Я покидал ферму Лиуэйз, довольный результатом первого акта спланированной мной кампании. Вернувшись в свою комнату в «Эбби-Инн», я провел большую часть дня за написанием подробного отчета о беседе с Эдвардом Хайнсом. Завершив его, я пошел в город — только отправив письмо оттуда, а не из Аппер-Кросслиз, я мог быть уверен, что его отошлют в Скотланд-Ярд утренней почтой.

Я не спешил, наслаждаясь прогулкой, ибо следующий шаг мог осуществить только с наступлением темноты.

Я возвращался из торгового городка под тропическим сиянием небес. Пейзаж утопал в сверкающем лунном свете, а под деревьями, густо обступившими обочины, лежали такие бархатные тени, какие в Англии редко увидишь, и контуры их были столь четки, что я и припомнить не мог, сталкивался ли вообще с подобным. Однако вскоре я перестал замечать красу ночи, погрузившись в размышления, касающиеся нашего необыкновенного расследования.

Всякое новое свидетельство ничуть не проясняло дело, но все больше и больше запутывало его. За одной тайной скрывалась другая, все становилось похожим на лабиринт, и я временами с отчаянием думал, что мне не попасть в его центр. Что за женщина ускользающей тенью мелькала при каждом повороте следствия? Была ли она той самой дамой, что посетила мой коттедж и похитила зеленую эмалевую статуэтку; и не с ней ли я беседовал в кофейной «Эбби-Инн», так и не разобравшись, кем она является?

Несомненно, она отличалась необыкновенным умом и умело пользовалась своими чарами; вот почему ей удавалось до некоторой степени, пусть и на время, скрывать свою личность. То она виделась отвратительным звероподобным созданием, то вместо него внезапно возникала очаровательная светская леди небывалой эрудиции, великолепная собеседница. Что таилось за такой разносторонностью? Если допустить, что она была замешана в убийстве сэра Маркуса Каверли, то о цели ее визита в мой коттедж и гадать не стоило: она пришла забрать инкриминирующую улику, и в этом ей словно помогла десница судьбы.

Но зачем она посетила меня в «Эбби-Инн» и что почерпнула из нашей беседы? Возможно, думал я, шагая по пустынной сельской дороге, ей помешало неожиданное появление доктора Дамара Грифа. Но опять же, откуда он там взялся именно в то утро, если не подозревал, что она в трактире; и что вообще связывало этих двух исключительных людей?

Из странного рассказа не блещущего умом Эдварда Хайнса я понял, что для таинственной дамы их приключение было лишь забавой, которую пришлось прервать (пусть и несколько жестоко) из-за неотесанной пылкости деревенского ловеласа. Но ее визит в трактир никак не вписывался в схему, если, конечно, она не вознамерилась избрать меня преемником мистера Эдварда Хайнса.