Юрий Муравьёв - Нечто

Катер, как всегда, был пунктуален.

Садясь в него, Николай Петрович отметил: "Надо отдать должное генералу, подчинённые у него вышколенные".

Полковник поднялся в кабинет генерала. Не отвечая на приветствие, тот показал небрежным жестом на стул.

Не глядя в глаза гостю, стал говорить: -- Произошла утечка информации. Кто-то поместил статью в бульварной газете, в которой сообщается о происшествиях, случившихся на Озере за последние две недели, и сделаны некие выводы. От кого автор получил информацию, которой владели только мы с тобой? -- Генерал посмотрел на Николая Петровича суровым взглядом.

Он выдержал взгляд генерала, а затем спокойно сказал: -- Это не бульварная газета, а солидный научный журнал, популярный и уважаемый среди обширной аудитории читателей, и меня приятно удивило, что мою статью молниеносно напечатали.

-- Я так и подумал. Было несложно вычислить автора, несмотря на псевдоним. И много тебе отвалили?

-- Не больше и не меньше, чем другим.

-- Почему со мной не посоветовался?

-- Держать в тайне эти происшествия нет смысла, да и невозможно. А чтобы они не обрастали разными предположениями и фантазиями, я решил рассказать о них, чтобы люди соблюдали осторожность и не поддавались паническим настроениям. Как мне это удалось, буду судить по реакции читателей.

-- Ты ещё был в дороге, а твоя статья уже появилась в Интернете. Реакция людей самая разнообразная, но больше негативная. Я считаю, что ты сделал неправильно, сославшись на нашу контору. Наше ведомство совершенно новое предприятие, не имеющее никакого отношения к тем секретным исследованиям. Мы не являемся их правопреемниками. А теперь от нас требуют разъяснения. Я убеждён, что ты поторопился со своей статьей. Слава богу, что ты не рассказал о протоколе собрания учёных и воспоминаниях лаборантки. Я уже жалею, что показал тебе эти архивные документы. Кстати, гриф секретности с этих работ ещё не снят. И я, по сути дела, совершил должностное преступление.

-- А как себя чувствует юноша? -- вдруг резко сменил тему разговора Николай Петрович, давая понять Владимиру Андреевичу, что пора перевести разговор в спокойное русло.

-- Его вывели из комы, и через два-три дня отправят в городскую больницу. Он вполне транспортабелен. Мы выделяем вертолёт.

-- Он уже говорит? -- спросил с надеждой Николай Петрович.

-- К сожалению, пока нет. Но у него уже осмысленный взгляд. И как сказал врач, юноша может заговорить в любой момент. Довольно быстро восстанавливаются те участки мозга, которые отвечают за двигательные функции организма. Поэтому можно будет общаться с ним через письмо, как только восстановится подвижность пальцев.

-- Ты надеешься получить от него какую-нибудь информацию?

-- А ты разве нет? Эту версию ты мне подкинул, -- уточнил генерал с иронической улыбкой. -- Происшествия всё множатся. Ты, наверное, уже слышал об утонувших студентах? -- спросил генерал.

-- Этот слух до меня ещё не дошёл.

-- А я уже разговаривал со следователем, расследующим эту историю. Он считает этот несчастный случай выдумками девушек -- подружек студентов. Пусть пока заблуждается, до той поры, пока тела студентов не поднимут водолазы.

-- Ты думаешь, что после этого следователь прозреет? -- сказал Николай Петрович.

-- Скорее, нет, чем да, чтобы не прослыть фантазёром.

-- А ваши службы никогда не проверяли рыбака, которого отдыхающие и местные жители называют просто Иваныч.

-- А, его? - Генерал задумался на несколько секунд, а затем сказал: -- Досконально проверяли, все документы чистые, никакой зацепки. Я с ним лично разговаривал.

-- Ну и каково твоё впечатление от беседы с ним?

-- Ничего особенного в нём я не заметил, обычный пенсионер, каких тысячи. Если оценивать его интеллектуальный уровень, то я бы оценил его как средний.

-- Я уверен, что он разыграл перед тобой "ваньку".

-- Но если разыграл, то он гениальный артист, -- сказал генерал с иронией.

-- Среди местных жителей и отдыхающих о нём идёт много разговоров, -- сказал Николай Петрович.

-- Что он колдун, экстрасенс, гипнотизёр, -- улыбаясь, сказал генерал. -- Не исключено, что он сам их распространяет, чтобы выглядеть авторитетней в глазах окружающих.

-- Но многие люди, наоборот, отмечают у него необыкновенный ум.

-- Я этого не заметил.

-- Думаю, что он сразу тебя вычислил, понял, с кем имеет дело, -- по вашим повадкам и манере разговора. А скорее всего, он уже знал, что ты из спецслужб.

-- Как тебя понимать? -- с нескрываемым раздражением спросил генерал.

-- Очень просто. Работа в спецслужбах со временем накладывает определённый отпечаток -- в разговоре, интонациях, во взгляде и даже в походке. И умный, проницательный человек сразу обратит внимание на одну особенность в поведении своего собеседника...

-- И какую же эту особенность? -- не выдержал генерал.

-- Превосходство, необычайную уверенность, переходящую зачастую в самоуверенность, которая в итоге его и подводит. Но прошу тебя, Владимир Андреевич, не принимать мои слова в свой адрес. Я дал обобщённую характеристику поведения ваших людей при некоторых обстоятельствах. Сразу хочу сказать, что в вашем ведомстве работают люди с высоким интеллектом. Мы оба знаем не понаслышке, как отбирали и отбирают людей для работы в вашу контору. Твой пример, Владимир Андреевич, самый наглядный, -- высказался полковник без всякой иронии, глядя прямо в глаза генералу.

-- Если этот Иваныч очень интересует тебя, то возьми его в разработку, попробуй его расшифровать, прояви свой ум и проницательность, -- с лёгкой усмешкой сказал генерал.

-- Да, я заведу с ним дружбу, и однажды после рыбалки за бутылкой водки и хорошей ухой он как на духу выложит мне всё о себе, кто он и откуда, и после третьего выпитого стакана скажет заплетающим языком примерно следующие слова:

"Дорогой мой товарищ, я долго ждал человека, с которым мог бы поговорить по душам. И вот ты явился, и настал день, когда я решил после долгих раздумий рассказать свою биографию. Только тебе могу довериться. Ведь лет-то мне много, и я в любой момент могу окочуриться, поэтому не хочу уносить с собой в могилу свою главную тайну -- в каком году я родился". И тут голова его склонится к столу, и он заснёт. А утром он скажет мне с язвительной улыбочкой: "Чего-то я тебе вчера по пьянке наплёл, друг ты мой закадычный".

В это время зазвонил мобильник генерала.

-- Слушаю, -- произнёс он. -- Здравствуйте, Варвара Ивановна, рад вас слышать, -- генерал улыбнулся. Через несколько минут его лицо приняло встревоженное выражение. -- Только не волнуйтесь, рассказывайте дальше. Алло, алло, -- генерал положил мобильник, и тупо уставился в пол.

Николай Петрович никогда раньше не видел его таким растерянным, но не стал задавать вопросы, ожидая, когда он заговорит первым.