Анатолий Старов - Жизнь в полумраке

Наконец птица достигает земли и садится прямо перед Екатериной. Екатерина смотрит на птицу и не верит своим глазам. Прямо перед ней сидит огромный черный ворон с удивительной белой головой. Ворон, молча, долго смотрит на Екатерину, она смотрит на него. Наконец ворон открывает клюв и на человеческом языке ей говорит:

— Изида, отныне ты посвящена в ведьмы. Иди, верши свои неправедные дела, во имя меня, и для исполнения своих черных замыслов.

Ворон раскрыл свои огромные крылья, сделал короткий, не очень ловкий, разбег. Миг и он уже высоко в небе. Он быстро набирает высоту, превращается в черную точку на синем фоне неба, и скоро исчезает из вида.

Екатерина от яркого солнца, светящего прямо в лицо, закрывает глаза. А когда она решается их открыть, обнаруживает себя лежащей на траве в лесочке, недалеко от хутора. Придя немного в себя от необычного своего приключения, Екатерина решается приступить к выполнению своего преступного замысла.

После нескольких проб, неудачных попыток, Изида превратила себя в старую горбатую старуху. Найдя каким-то необъяснимым чутьем небольшой ручеек, побрела вдоль него и вскоре вышла к небольшой заводи.

Подойдя к ней, Екатерина наклонилась и долго внимательно рассматривала свой новый облик. Вполне удовлетворившись своим видом, девушка выпрямилась и вскоре согбенная, с тощей котомкой за спиной, в грязном, местами порванном платье, с клюкой в худых крючковатых руках, побрела она к своему родному хутору.

Никто и не обратил особого внимания на странного вида старуху, появившуюся недалеко от дома хозяина хутора и округи.

Екатерина остановилась недалеко от своего дома, пробормотала негромко заклинания и удовлетворенная взглянула на небо. Над хутором подул свежий ветерок, который поднял с грунтовой дороги клубы пыли, и вскоре на улице от нее было почти ничего не видно.

На еще недавно совершенно синем небе появились черные тучи, которые быстро его закрывали. Они быстро неслись по небу и вскоре низко повисли над самым домом. Так же неожиданно, как и начался, ветер стих.

Стало невыносимо душно. Раскаленный воздух с трудом проникал в легкие. Над домом повисла самая огромная черная туча. Видно было, как черные слои в туче постоянно перемещаются, как будто кто-то гигантский тщательно ее перемешивает, добиваясь нужного ему оттенка черного цвета.

Неожиданно из нее появилась толстая молния. Она направилась к дому Петра Андреевича, в нескольких десятках метров над землей разделилась на несколько молний поменьше, которые с оглушительным грохотом обрушились на дом. За ней следующая, потом еще одна. Началась настоящая, целенаправленная бомбардировка дома молниями. Воздух разрывался от грома.

Из дома с мольбами о помощи начали выбегать люди. Одним из последних выскочил из дома Петр Андреевич, судорожно прижимая к себе большую сумку со всеми наличными деньгами.

Дом начал на глазах разваливаться. Толстые бревна, из которых он был сложен, вылетали из стен, словно тонкие жердочки. Вскоре высокая, крытая тесом, крыша с оглушительным грохотом рухнула вниз, подняв огромный столб пыли.

Петр Андреевич, судорожно прижимая к груди сумку с деньгами, метался среди своих работников, криками и тумаками пытаясь заставить их что-нибудь сделать для спасения имения. Работники бестолково суетились, еще больше внося панику и неразбериху в существующий хаос. Через несколько минут от дома практически ничего не осталось, а возникший от молний пожар завершил этот процесс разрушения.

Когда подъехала пожарная конка, и подбежали люди с села, их взору предстала печальная картина. Посреди огромной пустой площадки дымились остатки того, что еще недавно были поместьем Петра Андреевича Назарова, его заслуженной гордостью и фундаментом безбедной старости. После таинственного исчезновения дочери, исчезла и последняя надежда укрепить свою власть в округе. А возраст-то свое берет. Через несколько лет тот же Фрол потеснит его на Олимпе власти в округе.

И вот теперь недавний владелец поместья стоял невдалеке, прижимая к груди остатки своего богатства, и глазами полными слез смотрел на догорающие стены своего имения. Пожар был настолько сильным и кратковременным, что спасти из скарба ничего не удалось.

К нему подошла старуха, согбенная, опираясь на клюку и, глядя снизу вверх, произнесла неожиданно молодым голосом:

— Здравствуйте, Петр Андреевич, помогите старой женщине.

— Да пошла ты к черту, — в гневе закричал Назаров, даже не вникая в смысл услышанного. — Ты, что, не видишь, что мне не до тебя.

— Я только, что виделась с ним, — старуха злорадно улыбнулась и вдруг со скрипом рассмеялась. И смех был такой жуткий, что все, кто рядом был, услышав его, замерли в ужасе, ожидая дальнейшего развития событий. Старуха слегка стукнула посохом о землю, убрала руку, и он остался стоять один, слегка покачиваясь со стороны в сторону. Старуха протянула руки к Петру Андреевичу и приказала ему протянуть к ней свои.

Глядя в глаза старухе, он послушно протянул ей свои руки, повернутые ладонями вверх. Прижатая к груди сумка с деньгами упала к его ногам. Неожиданный, неизвестно откуда взявшийся сильный порыв ветра, подхватил выпавшую из рук сумку и швырнул ее в пламя. Ткань вспыхнула словно порох, и деньги на глазах у изумленных зевак занимаются ярким пламенем.

Голова Петра Андреевича поворачивается в сторону сгорающих денег. Его глаза с ужасом наблюдают, как в огне сгорают богатства, накопленные за многие годы работы, а вместе с ними сгорают и надежды на безбедное существование, и надежды на такую сладкую, развращающую все нутро власть.

Он хочет броситься к огню, дабы спасти свои накопления, но парализованное тело отказывается его слушать. Он продолжает послушно стоять около старухи, протянув ей свои руки.

Стоящие недалеко зеваки услышали легкое потрескивание и вскоре заметили, что старуха на глазах превращается в молодую красивую девушку. Неизвестно куда исчезли грязные космы и на их месте появились длинные черные волосы, шелком спадающие по спине и груди. Исчез безобразный горб, превратившийся в гибкий девичий стан. Бесцветные старческие глаза приобрели зеленый цвет и засверкали во мгле благородным светом драгоценного изумруда.

— Да это же Екатерина, — ахнул кто-то в толпе.

Изида, не оглядываясь, резко отбросила руку в направление сказавшего. От ее руки отделился огненный шар, и мгновение спустя мужчина упал на землю бездыханный.

Еще через мгновение Петр Андреевич захрипел, закачался и, молча, упал к ногам дочери, суча по земле ногами. Через несколько секунд агонии он замер, уставившись в небо широко открытыми глазами. Его рот был открыт в немом крике.