Олег Бондарь - Врата в преисподнюю

Почувствовав неладное, а атмосфера накалилась до такой степени, что не почувствовать было невозможно, Татьяна поспешно встала и подняла рюмку.

— Ну что ж, Андрей Павлович, большое спасибо за угощение, поверьте, нам было очень приятно с вами познакомиться, но, пора и честь знать…

Мы втроем, кроме Феди, ему так никто и не потрудился налить, выпили украинского женьшеня и направились к выходу.

— Парень, ты — покойник!

По сравнению с предыдущим лепетом фраза получилась вполне отчетливой и членораздельной. По-видимому, самый крутой фермер любил смотреть западные боевики и достаточно натренировался в ее произношении.

— Бьют барабаны, стучат… — подбодрил я его оптимистической речевкой.

Андрей Павлович провел нас до калитки, где еще раз пожелал удачи, и мы дружески попрощались.

— Уникальная способность заводить друзей, — заметила Татьяна, когда мы подошли к автомобилю. — Ты, наверное, Дейла Карнеги наизусть вызубрил?

Я оставил ее укол без внимания. Погода была чудная, ярко светило солнце, зачем все усложнять?

Илья с Рыжей разместились на заднем сидении. Но, если девушка мирно и беззаботно спала, Илья притих в уголке, и, казалось, дыхнуть боялся. Он напрочь забыл о вчерашнем геройстве, и сейчас все мистические страхи перед фермером возродились с новой силой. А в отсутствие самого Феди, его образ олицетворяла потрепанная старушка "Мазда", мирно приткнувшаяся к воротам перед самым бампером нашего "Джипа". На нее Илья взирал с неописуемым ужасом.

— Скучаешь?

Илья содрогнулся от звука моего голоса. Вероятно, не ожидал, что мне удастся вырваться целым и невредимым из логова врага.

— Что так долго? — запинаясь, спросил он.

— Хозяин гостеприимный попался. Пока пузырь не раздавили, ни за что отпускать не хотел. А потом сынок подвалил, пришлось и ему время уделить…

Таня, не прислушиваясь к нашему разговору, завела двигатель, сдала назад, лихо развернулась.

— Ну и куда дальше? — спросила.

— Вперед и только вперед! Навстречу новым подвигам и свершениям! — весело ответил я.

У меня действительно было прекрасное настроение.

— Тебе еще недостаточно подвигов? — моя веселость начинала удручать девушку.

— Ладно, я пошутил. Едем на Монастырище. Ты не возражаешь, если я сяду за руль?

Татьяна была не в восторге от моего предложения. Она скептически осмотрела меня, но я приложил максимум усилий и представлял собой эталон трезвости, спокойствия и здравомыслия.

Я и в самом деле не ощущал себя пьяным. Все выпитое накануне ушло на борьбу с последствиями вчерашней пьянки. Как говорят алкоголики со стажем, я дошел до нулевой отметки, и теперь мог с новыми силами начинать сначала.

— Ладно, — смилостивилась Татьяна. — Только потихоньку. Спешить нам больше некуда.

Подруливая к брусчатке, мой слух уловил мотоциклетную трещотку, а вскоре из облака пыли вынырнул и сам лихой наездник. Я резко затормозил и нажал на клаксон. Мелодичный гудок не остался незамеченным, мотоциклист, сбавив скорость, подкатил к "Джипу".

— А вы все в трудах, Геннадий Сергеевич, — позабавился, опустив стекло. — Ни минуты покоя…

— Работа такая… — вяло оправдывался бравый капитан Ященко.

— "Наша служба и опасна, и трудна…"

Он криво улыбнулся и покатил дальше, в сторону райцентра, казалось, напрочь забыв, что еще минуту назад собирался свернуть к дому председателя.

— У тебя здесь обширные знакомства… — заметила Татьяна.

— Работа такая… — не отдавая отчета, повторил фразу капитана и нажал на газ.

Деревня осталась позади. Вокруг расстилалась голая степь с холмами и далекой лесополосой.

Картинка действовала умиротворяюще. Неровная брусчатка уводила нас вдаль от людей, а значит, от неприятностей. Самое время расслабиться и приготовиться к встрече с чудом, дарованным природой, а, возможно, и нашими очень далекими предками. Я снова ощутил неосознанную внутреннюю дрожь, которая всегда охватывала меня, когда я приближался к Монастырищу.

Только я слишком рано успокоился. Отголоски событий прошлой ночи преследовали меня с завидным постоянством.

Едва я собрался свернуть на грунтовку, ведущую непосредственно к цели нашего путешествия, из придорожных кустов выбежало некое растрепанное чучело и бросилось наперерез автомобилю.

Я чудом успел нажать на тормоз. Автомобиль завизжал, содрогнулся и остановился в нескольких сантиметрах от новоявленной Анны Карениной.

— Ты что, очумела? — вызверился я, высунувшись из бокового окошка.

Когда пыль рассеялась, моему взору предстало жалкое существо с растрепанными волосами, в разодранном на плече платье и огромным фиолетово-желтым фингалом под глазом. Одна рука девушки опиралась на бампер автомобиля, другая цепко вцепилась в миниатюрную дамскую сумочку. Глаза у нее были испуганными, словно у затравленного кролика. Она вряд ли соображала, что делает…

Что-то в ее облике показалось смутно знакомым, но я был слишком взволнован, дабы углубляться в выяснение нюансов.

— Тебе что, жить надоело? — набросился на девчонку со стандартной фразой водителя к нерадивому пешеходу.

Девушка несколько раз всхлипнула, из ее глаз, промывая на запыленном лице белые дорожки, покатились слезы.

— Увезите меня отсюда! — взмолилась она.

— Куда увезти? — не понял я.

— Куда-нибудь, не то он убьет меня…

— Кто убьет?

— Федька!

Мою память вспышкой озарило просветление.

Только этого не хватало…

Час от часу не легче…

И что за день такой выдался?

— Катька?

Девчонка перестала всхлипывать. По эмоциям, которые нарисовались на ее лице, стало понятно, что обрывки ее смутных воспоминаний также начинают складываться в единое целое. Наконец, длительный и мучительный процесс завершился: до того растерянное и испуганное лицо озарилось радостной улыбкой.

— Андрюха! Ты? Вот здорово! А ведь Федька из-за тебя мне морду набил!..

— Если не ошибаюсь, это жена заведующего фермой? — деланно равнодушным голосом поинтересовалась Татьяна.

— Ошибаешься, — поправил ее. — Это Катька, невеста сына председателя.

— М-да… Нет слов…

Дабы отгородиться от окружающего кошмара ученая дама нацепила темные очки и углубилась в собственные мысли. Наверное, я опустился в ее глазах ниже некуда.

— Андрюша, родненький, возьми меня с собой… — упрашивала Катя, а я не знал, что ей ответить.

— Но ведь мы никуда не едем…

— Мне все равно, лишь бы Федька меня не нашел…

— Таня, что делать? — обратился к спутнице.

— Не знаю, сам решай. Твои женщины, ты и разбирайся, а меня разбудишь, когда приедем…

Вот так всегда!

Легче всего взвалить ответственность на другого, а самой изображать гордое негодование…