Олег Бондарь - Врата в преисподнюю

Место, которого я пугался больше всего на свете, и которое тянуло к себе, словно магнитом, как будто извинялось за причиненные в прошлом неприятности, всем своим видом показывая, что не таит злых умыслов и, позабыв свое роковое предназначение, вместе со всеми искренне радуется празднику пробуждающейся жизни.

И этот восторг перечеркивал пережитое, отделив его столь прочной стеной, какую неспособно было возвести сознание, шедшее на всяческие ухищрения, дабы стереть с памяти неизгладимое.

Воистину, свершалось непредсказуемое.

Оказавшись непосредственно на месте трагических событий, я отдалялся от жестокой реальности больше, нежели мог сделать это, находясь в сотне километров отсюда. В одно мгновение мне удалось достигнуть того, к чему я безуспешно стремился последние полгода…

По-видимому, не зря меня так тянуло сюда, а я, глупец, сопротивлялся, боясь усугубить свое неустойчивое психическое состояние и разбередить раны, которые едва покрылись тоненькой и очень ненадежной пленкой…

Конечно, есть вещи, которые трудно и даже невозможно забыть. Но и жить с постоянным давящим грузом на душе тоже нельзя. Я выбрал для себя шоковую терапию и, как оказалось, не прогадал.

Правда, шока, как раз, и не получилось. Все оказалось гораздо проще и прозаичнее.

Поднявшись вновь на "лобное место", я не повстречал призраков прошлого и, вопреки ожидаемому, меня не захлестнула волна эмоций. А прежние кошмары, которые не давали покоя ни днем, ни ночью, как это ни парадоксально, здесь казались более далекими и нереальными, чем в тесной городской квартирке.

Лишь только легкое чувство ностальгии, да едва ощутимая тоскливая грусть…

Я смотрел на наводящие во снах ужас камни и не видел ничего, кроме выветренных гранитных валунов, пытался разглядеть следы крови у жертвенников и тоже ничего не находил. Природа надежно укрыла следы человеческих злодеяний и сейчас вовсю пыталась сгладить их отголоски из моей памяти.

Чистое голубое небо, неторопливая мелкая речушка, пробуждающаяся ото сна зелень…

Картинка зачаровывала, вносила в душу мир и покой. Казалось, так здесь было всегда, по иному, наверное, и быть не могло.

Я медленно обошел площадку, внимательно оглядел каждый камень. Здесь все должно было напоминать мне о неизбежном и неотвратимом. А я, почему-то, все больше успокаивался, как будто происшедшее меня вовсе не касалось.

Да и было ли все на самом деле?..

Я подошел к обрыву и долго смотрел на открывающийся чудный вид.

Затем достал из кармана складной ножик с костяной рукояткой, на нем еще можно было рассмотреть рыжеватые пятна засохшей крови, широко размахнулся и бросил его в реку.

Больше меня с Монастырищем не связывало ничего. Я примирился с ним, понимая, что ничего изменить не могу, и искренне надеялся, что оно также оставит меня в покое…

У "Таврии" меня ждала Иринка, та самая пухленькая студенточка, с которой я познакомился на свадьбе у Ильи. Теперь она еще больше округлилась и на то была веская причина.

Я нежно поцеловал девушку, открыл дверцу, помог сесть. Она мне улыбнулась…

Я уезжал с Монастырища, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Я хотел напрочь вычеркнуть эту страницу из своей памяти.

И все же, есть вещи, которые не забываются.

Я почему-то был уверен: если у нас с Иринкой родится девочка, я назову ее Татьяной…