Олег Бондарь - Призрачно всё

Большая стрелка чуть-чуть перешагнула за двенадцать, получалось, едва ли не впервые я появился на работе почти вовремя.

— Шеф уже два раза тебя спрашивал, а начальников нельзя заставлять ждать. От этого у них повышается адреналин, который потом щедро выплескивается на головы подчиненных.

Мне было плевать на то, что подумает обо мне начальство в лице дражайшего шефа «Эсмеральды». Мысленно я подготовился к возможному увольнению и не хотел растрачивать нервные клетки, которые, как утверждают, не восстанавливаются. Больше волновала проблема с Наталкой: с ней нужно было, как минимум, объясниться.

— Наталочка…

Она без труда разгадала мои намерения и на корню пресекла попытки наладить диалог.

— Шеф ждет, — ее указующий перст безапелляционно обозначил направление к оббитой черным дерматином двери с грозной табличкой «Директор». И, когда я повиновался ее жесту, добавила, — Славик, не наломай дров. Настроение у него не очень. Прежде чем хлопать дверью, вспомни, что у тебя есть право на отпуск.

Вот умничка! Мог бы и сам догадаться.

Отдохну месяц, за это время многое изменится. Как в притче о Насреддине: или король помрет, или ишак сдохнет, или я не доживу. Образно, конечно…

Игорь Владимирович, в сущности, монстром не был, иногда даже казался справедливым. Он не повышал голос, в зависимости от настроения бывал по-простецки груб или же предельно вежлив. Второе — хуже. Посредством слащавой приторности ему удавалось выплескивать раздражение на головы подчиненных ощутимее, чем, если бы орал или ругался матом.

Дражайший шеф восседал за громадным письменным столом, занимавшим большую часть кабинета, в облике его наличествовало нечто монументальное.

— Вызывали, Игорь Владимирович?

Я пытался придать голосу почтительность и некую долю угнетенности, которые по моим разумениям, должны были присутствовать в общении подчиненного с начальником.

— Не вызывал, приглашал, — уточнил он, — к тому же, еще полчаса назад.

Я демонстративно посмотрел на руку. Ни о каких полчаса не могло быть речи, максимум, о десяти минутах.

От Игоря Владимировича не ускользнул мой вызывающий жест, его пальцы забарабанили по крышке стола.

— Прошу прощения, — сказал я. — Мне нужно было полить цветы.

Какие цветы, причем цветы? Я даже не был уверен, есть ли у меня в кабинете цветы? Сорвалось с языка прежде, чем успел о чем-либо подумать.

— Какие цветы? — столь же искренне удивился шеф.

— В кабинете. За выходные они зачахли, — подчиняясь все той же интуиции, выпалил я.

— Кхм… Кхм… — прокашлялся Игорь Владимирович.

От моей несусветной наглости у него на время отобрало дар речи. Сам того не осознавая, я поломал ему задуманный сценарий, и он теперь напряженно размышлял, каким образом вести себя дальше. Я тоже был шокирован собственной бесцеремонностью: одно дело просто получить нагоняй от шефа, иное — сознательно спровоцировать его на взрыв эмоций.

Наконец Игорь Владимирович совладал с внезапным приступом кашля.

— Цветочки, говоришь? — голосом красноармейца Сухова молвил он, и его лицо расплылось доброжелательной улыбкой.

А дальше и того похлеще. Шеф сбросил с лица маску серьезности, выбрался из-за баррикады, которую олицетворял письменный стол, и кивком указал на мягкий уголок в торце кабинета. Место это предназначалось для серьезных клиентов с толстыми кошельками и не подходило для провинившегося наемного работника.

— Садись-садись, — увидев мое замешательство, а чтобы его увидеть, не обязательно обладать зорким глазом, объяснил словами предыдущий жест, после чего добавил: — садовник хренов! — и рассмеялся.

Словно сомнамбула, на ватных ногах я приблизился к креслу, опустился в него и утонул в мягких подушках, что еще больше усугубило растерянность и неуверенность в собственных силах.

А чудеса, между тем, не прекращались. Игорь Владимирович отворил стенной шкаф достал баночку с растворимым кофе, коробку рафинада и (если бы я стоял на ногах, наверняка пришлось бы за что-то ухватиться) начатую бутылку коньяка. Поставив все на столик, собственноручно включил электрочайник, который сразу же возмущенно зашипел.

— Есть разговор, Вячеслав… — шеф запамятовал мое отчество, возникла неловкая пауза.

— Можно просто, Славик, — подсказал я.

— Славик, так Славик… Ты сейчас чем по работе занят?

Он насыпал в мою и свою чашки кофе, не спрашивая, бросил по два крошечных кубика сахара и налил кипяток.

— Вот, — я протянул ему папку с завершенной исторической справкой, которую все это время не выпускал из рук.

— Там все нормально?

— Сделал, как надо.

Шеф не взял папку, плеснул в чашки коньяк.

— Отдашь Наталке, пусть оформит, как надо и отправит клиенту. Больше, как я понял, ничего срочного у тебя нет?

Я отрицательно покачал головой.

Обычно в таких случаях принято делать умное лицо, мол, работы по горло, едва успеваю разбираться с текучкой и тому подобное. Но я не стал лукавить. Коль удалось избежать разговора об увольнении, от положенного законом отпуска я отказываться не собирался. Надоело все до чертиков, пора бы и расслабиться.

— Вот и ладненько…

Шеф отхлебнул из своей чашки, я последовал его примеру.

— Достал меня твой знакомый, — Игорь Владимирович скорчил постную физиономию. — Не знаешь, что ему от нас нужно?

Я сдвинул плечами.

— Какие-то проблемы. Он пытался о них рассказать, но у него не получилось.

— Со мной та же фигня. А мужик — напористый. Ты давно его знаешь?

— Учились в одном классе. После школы не виделись, — честно ответил я.

— Но денежки, судя по всему, имеются? — глаза у Игоря Владимировича вспыхнули алчным огнем.

Он был бизнесменом до корки мозга и личная неприязнь к Владу по прошествии времени отодвинулась на задний план.

— Наверняка, не бедствует, — подлил масла в огонь.

— Ты ему сказал о наших расценках?

— Он не спрашивал. Подобный вопрос волновал его меньше всего.

— То есть, мы сможем предоставить ему счет по полной программе?

Шеф возбудился, достал из сервиза еще две чашки и уже туда плеснул коньяк. Немного, но щедрее, чем в кофе. Затем вытащил из кармана пачку «Мальборо», предложил мне сигарету и закурил сам.

— От него не убудет.

— Мы не имеем права терять такого клиента.

Возразить нечего.

— По идее мы должны предоставить ему лучших специалистов, но кроме тебя он никого видеть не хочет… А ты у нас, мягко говоря, канцелярская крыса и опыта практической работы не имеешь.

«Канцелярская крыса» прозвучало не обидно. Не как оскорбление, а как констатация. За год работы в фирме я занимался только документами. Сидел в архиве, бегал по инстанциям, сочинял справки…