Олег Бондарь - Призрачно всё

Дорожка вывела к калитке рядом с массивными металлическими воротами. Я отодвинул задвижку, петли протестующе заскрипели, нагнав на меня очередную порцию страха.

Я поражался беспечности Влада, его пренебрежительному отношению к безопасности. Удивлялся, что такая большая территория не охраняется. Когда спросил его об этом, он засмеялся.

— А смысл в охране? Зря кормить дармоедов?

— Деньги зажал? — пошутил я.

— Нет. Просто не вижу смысла. Места здесь глухие, нехоженые. Люди все друг друга знают, чужие появляются редко. А ставить охрану — лишний раз привлекать к себе внимание. Да и не такой я олигарх, чтобы опасаться. К тому же, дураку понятно, что капиталы мои хранятся не здесь.

— Сейчас и за копейку убить могут.

— Могут, — согласился Влад. — Но тут уж, как кому на судьбе написано. Если захотят достать, то и в бункере не отсидишься.

Наверное, доля истины в его словах присутствовала.

Оказавшись за пределами усадьбы, я почувствовал себя свободнее. Здесь было просторнее, кроны деревьев не заслоняли восходящую луну, и она щедро поливала молочной бледностью окружающие холмы и овраги. Гравий под ногами задорно поблескивал, тени деревьев на обочине с ужасными монстрами больше не ассоциировались.

Вдали замерцали красные огоньки габаритов, и я ускорил шаг. Машина стояла на обочине, шеф прислонился к капоту, одет он был в камуфляжный костюм, армейские берцы, глаза и половину лица закрывал козырек кепи такой же милитаристской раскраски. Как будто на войну вырядился.

— Долго шевелишься, — укорил меня, но не злобно, а как бы, между прочим.

— Быстрее не получилось.

— Ладно, проехали. Слушай сюда. Твоя задача номер один, незаметно провести меня к склепу.

— Зачем? — удивился я. Ведь только больному могла прийти в голову мысль отправиться тайком ночью к месту захоронения, тем более что это можно сделать днем, ни от кого не прячась.

— Надо кое-что посмотреть. Как тут с охраной?

Не только у меня сложились стереотипы по поводу загородных особняков богатых сограждан. И не только я поразился имеющему место быть парадоксу.

— Странненько… А насчет собак, как?

— Так же, как и с охранниками…

— Он, что, больной или жмот?

Отвечать не было смысла, да и не требовалось. Игорь Владимирович почти дословно озвучил мои недавние соображения по этому поводу.

— Ну что ж, это значительно упрощает нашу задачу.

Шеф пребывал в веселом, даже игривом настроении. Он открыл дверцу машины, достал небольшой чемоданчик и выключил габаритные огни.

— Веди, Сусанин.

Громадный орел, распростерший крылья на постаменте над курганом, при смотрящей в глаза круглой луне уподобился чудовищной химере. Представлялся хищной плотоядной тварью, готовой вот-вот сорваться и наброситься на жертву Развалины часовни лишь усугубляли кладбищенское настроение.

Но шефу было наплевать и на каменных пернатых, и на покоящихся под холмом усопших. Он тихонько насвистывал бодрый мотивчик, и тягостные мысли его не беспокоили. А если и беспокоили, вида он не подавал.

Большущий амбарный замок, казавшийся мне непреодолимой преградой, его не смутил. Игорь Владимирович поковырялся в скважине извлеченной из кармана железкой, и дужка выскользнула из паза.

— Показывай, где лежала старушка?

Я осветил фонариком надгробную плиту, хотя можно было зажечь лампочку. Но подобное казалось неуместным, почти святотатством. Благо, шеф не догадывался о наличии электричества. Он положил на плиту чемоданчик, достал из него нечто, напоминающие стетоскоп, усовершенствованный непонятным приспособлением и наушниками вместо рогатин. Щелкнул тумблером, на приборе высветилась зеленая шкала с тоненькой подрагивающей стрелкой.

Игорь Владимирович снял кепку, протянул ее мне, натянул наушники и стал выслушивать камень, как врач-терапевт выслушивает пациента. Ассоциация было настолько яркой, что я почти готов был услышать сакральное: «дышите, не дышите».

Закончив колдовать над камнем, шеф переместился к следующему, потом дальше, пока не обошел все. В отличие от первого, остальным он уделял меньше внимания, как мне показалось, ради «галочки».

— Знаешь Славик, — когда мы вышли на свежий воздух и замок был водворен на место, нарушил затянувшееся молчание Игорь Владимирович, — чем доморощенные кладоискатели отличаются от профессионалов?

Под профессионалами он, естественно, подразумевал себя, но, так как я был работником фирмы, тень комплимента затрагивала и меня.

— Тем, — не дожидаясь, пока я рожу умное и веское, продолжил шеф, — что они пренебрегают техническим прогрессом.

— Вам удалось что-то узнать?

Игорь Владимирович хмыкнул, но просвещать меня счел лишним и непотребным. Вместо ответа последовала инструкция о том, чтобы я держал язык за зубами и никому, особенно Наталке, почему-то акцентировал внимание на секретарше, не проговорился о его ночном визите.

— В ближайшее время я появлюсь здесь официально, тогда обо всем и поговорим. Да, чуть не забыл, мне нужно, чтобы ты узнал фамилию, имя отчество старушки и год ее рождения.

Нужную шефу информацию я и сам догадался раздобыть, но вместо похвалы за усердие, шеф снова хмыкнул. При свете фонарика он накарябал продиктованное мной в блокнот, отыскавшийся в одном из множества карманов его военно-полевой формы.

— Теперь свободен. Продолжай боевое дежурство у полкового знамени, — схохмил напоследок.

— Может, вас проводить?

Игорь Владимирович пренебрежительно скривился и отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи.

Семеновну хоронили всей деревней. Обитый черной материей простенький гроб стоял на свежесколоченной лавке недалеко от дома покойной. Деревья укрывали пожарище, но запах гари, когда ветер менял направление, щекотал ноздри, от чего на душе становилось еще тягостнее и тоскливей.

Влад приехал на джипе, когда священник уже закончил отпевать усопшую. Остановился на расстоянии, распахнул багажное отделение, вытащил кресло с Мариной. Его теща в скорбном одеянии, которое мало чем отличалось от повседневной одежды, не спешила покидать салон. Дождалась, пока Влад откроет дверцу и поможет выбраться. Толпа сельчан, позабыв об усопшей, тотчас переключила внимание на новоприбывших, во взглядах и поведении преобладало раболепие, казалось, они вот-вот рухнут на колени перед новоиспеченной барыней.

Чудно, если учесть, что двадцать первый век на дворе.

Мы с Томой пришли раньше, пешком. Я боялся, что девушка закатит истерику, но, ничего подобного. Спокойствие и даже некая отстраненность, как будто происходящее ее не касалось. И, наверное, не притворялась. Смерть родственницы почти не затронула ее чувств. Погрустила немножко, возложила, как необходимую дань, цветочки у склепа и — все. Долг выполнен, миссия закончена, все мы тленны…