Олег Бондарь - Призрачно всё

От едкой цементной пыли слезились глаза, и першило в горле. Фонарик повис на шнурке, его луч бесполезным пятном метался под ногами. Он не мог конкурировать с мощной пятисотваткой переноски, которая тоже пасовала перед поглощаемым и затмевающим все пылевым смерчем.

Как ежик в тумане, я пребывал в параллельной реальности. Словно не шел, а плыл, точнее, прорывался сквозь плотное ядовитое облако. При этом мне отказали и слух, и зрение. Шум отбойного молотка, раньше напрягавший до раздражения, трансформировался в почти неразличимый фон и, когда он на время умолкал, ощущался дискомфорт от внезапно наступавшей тишины. В редкие мгновенья, когда такое случалось, барабанные перепонки сжимались и, взамен привычного шума голова наполнялась болезненным до одури колокольным гулом. Наверное, тем, который называют звенящей тишиной.

Снова крикнул, и снова меня не услышали. Да и себя я слышал лишь потому, что знал, что кричу. Голос застревал внутри и лишь слегка, почти неощутимо, сотрясал пространство вокруг меня.

Отбойник умолк неожиданно и надолго.

— Игорь Владимирович! Влад!

Сквозь серую пелену нарисовалась призрачная, отдалённо похожая на человеческую фигура.

И в то же мгновенье начавший возвращаться слух уловил нечто странное за спиной. Мозг не распознал его природу, лишь среагировал на смутное несоответствие.

Я резко обернулся. Увидел расплывчатое, едва различимое, колесо запора.

Оно поворачивалось. Само по себе.

— Славик, ты чего раскричался?

Голос Игоря Владимировича прозвучал над самым ухом: громко и неожиданно.

— Что это?

Его рука опустилась на сундучок. Осторожно, словно не доверяя тому, что видит или, вернее, ощущает…

— Где ты его нашел?

Ответить я не успел. Раздался скрип, мощным потоком ворвался воздух, разметывая не успевшую улечься пыль, взъерошив волосы и обдав холодом разгоряченное тело. Из отворившейся дыры выплыло нечто несуразное, бесформенное.

Его можно было принять за привидение, если бы из-под светлого балахона не высунулась человеческая рука, и на нас с Игорем Владимировичем не уставилось черное отверстие вороненного ствола.

На меня раньше никогда не наводили оружие, ощущение жуткое до невозможности. Во рту пересохло и не от цементной пыли, в груди похолодело, и не от сквозняка.

— Это мое! — пистолет опустился, указывая на сундучок.

Голос, приглушенный балахоном, звучал бесстрастно и безапелляционно.

Я отступил, споткнулся, и едва не выронил находку.

— Поставь на пол! — пистолет снова смотрел мне в лицо.

Я подчинился, присел, аккуратно положил сундучок у ног.

— Теперь — назад! — приказал незнакомец или незнакомка.

Пятясь, я наткнулся на шефа, он отпрянул.

— Что происходит?

Влад или действительно ничего не видел, пыль уже развеялась, или не разобрался в ситуации. Вскрикнул шеф, я ощутил толчок, не удержался и, беспомощно взмахнув руками, упал под ноги неизвестного. Сверху на меня свалился Игорь Владимирович, а потом нас обоих придавило нечто тяжелое, с чем совладать было невозможно.

Не думаю, что мы барахтались долго. Но, когда я почувствовал себя свободным, поднялся и осмотрелся, незнакомца с пистолетом не было. Не было и найденного мной сундучка. А дверь в подземелье, оказалась закрытой.

— Что это было? — спросил Влад, отряхиваясь.

Шеф тяжело дышал, он держался за стену, взгляд его блуждал по сторонам. Он был похож на человека, который что-то потерял и сейчас пытается это что-то найти.

— То и было, — ответил, наконец. — Тю-тю сокровища… Уплыли родненькие.

— Значит, мне не показалось? Я действительно видел белое чучело в балахоне?

Вопрос и удивление Влада показались мне наигранными. Или я стал недоверчивым, или актер из Влада никудышный.

— Что там было? — спросил он.

— Где? — поинтересовался я.

— Ведь мне не привиделся тот деревянный ящичек?

Ничего не ускользнуло от его взгляда, научился бы еще под ноги смотреть. Впрочем, сознательно Влад помог убежать похитителю, или все произошло случайно, возможно, этим он спас нам жизни.

— Не знаю, — ответил. — Не успели посмотреть, тебя ждали.

— Чего же мы стоим?

Он ринулся к колесу и начал его поворачивать.

— Я - через подвал, а вы — бегом по верху. Хватайте каждого, кого увидите, тащите в дом, а там разберемся.

И скрылся в темном проеме.

Я подался к лестнице, но шеф меня придержал.

— Не спеши, покажи, где нашел ящичек.

Я провел его в аппендикс. Он забрал фонарик и начал что-то высматривать в пробитом мною отверстии. Не знаю, что он надеялся найти, однако, увиденное его не удовлетворило. Разочарованно хмыкнув, он засунул в дыру руку.

— Ага, — расплылся в улыбке. — Кажется, мы проводим время не зря…

И вытащил из тайника покрытый пылью и паутиной сверток, размером не больше бумажника.

— Как вы узнали? — удивился я.

Удивился — слабо сказано. Я был поражен проницательностью Игоря Владимировича.

Шеф расцвел от произведенного эффекта.

— Элементарно, Ватсон, — пытался скопировать Ливанова из фильма о Шерлоке Холмсе. — Разгадка лежала на поверхности, и ты мог сам догадаться.

Я не понимал, к чему он клонит.

— Вспомни, что я тебе недавно рассказывал.

Я пытался. Шеф говорил много и разное, и, что он подразумевает пот термином «недавно»?

И тут меня осенило.

— Понял я все, — сказал небрежно. — Письмо немецкого офицера и тому подобное… Мне другое неясно, как вы догадались, что сверток лежал отдельно от ларца. Я предполагал, что немец спрятал его с другими семейными реликвиям. Он же писал, что кое-что добавил.

Такой прозорливости шеф от меня не ожидал, его энтузиазм поубавился.

— Интуиция и немножко серого вещества, — пытался удержаться на достигнутой высоте. — Поставь себя на место офицера. У него подарок для любимой женщины, очень ценный. Благодаря этому подарку она, по его же словам, сможет безбедно существовать до скончания века. Неужели, ты думаешь, он разместил бы его вместе с другими реликвиями и тем самым унизил себя до уровня ее предков, растворил свое дорогое с чужим бесполезным?

Я призадумался. С большой натяжкой версию шефа можно было принять. И, наверное, нужно, учитывая результат.

— Не забывай, что он считал себя представителем высшей расы. К тому же — гордым представителем. Он не забрал из ларца ценное, что там было…

— Об этом мы судим из его слов. К тому же, — нашел аргумент, чтобы возразить, — его гордость не мешала без зазрения совести грабить все и вся, где было возможно.

— Славик, ты меня удивляешь. Как можно путать столь разные понятия? Украсть у любимой женщины и экспроприировать у врага — не одно и то же.

Я вынужден был согласиться. Спор изначально — бесполезный. Не терпелось узнать, что находится в свертке?