Олег Бондарь - Призрачно всё

Игорь Владимирович первый поднялся по металлической лестнице, я поспешил за ним. В склепе было светлее и, несмотря на его предназначение, комфортнее. Шеф присел на каменное надгробие, достал из кармана носовой платок. Пыль плотно въелась в кожаный чехол, и полностью убрать ее не удалось. Да и незачем. Оболочка вряд ли представляла ценность.

Металлическая застежка проржавела и отломалась, едва Игорь Владимирович потянул за высохший до хруста ремешок. Края чехла слиплись, казались монолитными, и поддаваться не желали. Тогда шеф достал ножик, протолкнул острие в едва угадывающуюся щель, подковырнул, просунул немножко дальше и медленно двинул лезвие по ободку.

Покончив с нелегкой и, отчасти, ювелирной работой, осторожно потянул за край. Кожа затрещала, кое-где отслоилась, но футляр открылся. Внутри он имел матерчатую подкладку, которая, как ни странно, почти не пострадала.

Из бокового кармашка шеф извлек несколько пожелтевших снимков. На одном была изображена улица с дорожным указателем. На другом сельская хата, как по мне, ничем не примечательная. На третьей фотографии, наверняка был запечатлён хозяин футляра, немолодой мужчины в кителе и офицерской фуражке.

Шеф просмотрел фотографии, отложил их в сторону и взялся за другой кармашек. Там оказался сложенный в несколько раз лист плотной бумаги. Медленно, стараясь не повредить, Игорь Владимирович развернул его. Я увидел крупномасштабную карту с отпечатанными готическим шрифтом названиями населенных пунктов и множеством сделанных от руки пометок. Когда-то синие чернила выцвели и стали коричневыми, словно следы засохшей крови.

Карта заинтересовала Игоря Владимировича больше, чем снимки. Он изучал ее долго и пристально. Я же, чтобы не терять времени, достал мобилку и, дабы подстраховаться от возможных неожиданностей, сфотографировал, как снимки, так и карту.

Наконец, Игорь Владимирович отвлекся.

— Потом изучим, сейчас нужно спешить, пока Владислав Викторович не встревожился.

Он сложил бумаги обратно и спрятал чехол во внутренний карман.

— Думаю, твоему однокласснику не обязательно обо всем знать. Для него в этих бумагах нет ничего интересного.

— Славик, — когда вышли на улицу, обратился ко мне. — У тебя, кажется, телефон с собой? Мне нужно позвонить, а на моем, батарея села.

Я протянул ему мобилку, шеф осмотрел ее, и отошел в сторону.

Уже светало. На востоке розовел закат, предвещая скорый восход солнца.

Отсутствовал шеф недолго.

— Держи, — протянул мне аппарат и направился к дому.

Я приотстал, якобы подкурить сигарету. Мне было интересно, кому звонил Игорь Владимирович. Однако исходящих звонков телефон не зафиксировал.

Зачем же ему понадобилась мобилка?

Догадка пришла сразу. Открыл фотоальбом и увидел, что сделанные несколько минут назад снимки исчезли.

«Конспиратор», — улыбнулся я, радуясь, что наитие подсказало сбросить фотки на электронную почту.

В доме тихо и пусто, он словно вымер. Тусклые светильники казались блеклыми из-за проникающей в окна серости рождающегося дня. Серость преобладала во всем, сама атмосфера была серой, неуютной и тревожной.

Мы миновали холл, дошли до бара и никого не встретили. Ни Влада, ни других обитателей дома.

Снова вышли на улицу, проверили вход в подвал. Дверь распахнута, но посторонних звуков не слышно.

— Хоть порази меня гром, не верю я, что все в этом доме спят.

— Я не верю, что в этом доме хоть кто-то спит, — проявил солидарность с шефом.

— Куда же подевался Владислав?

Вопрос, на засыпку. Не вопрос, а — абстракция.

Что делать дальше, в голову не приходило. Не рыскать же по всем комнатам, проверяя, на месте хозяева или нет?

Хотя…

— Может, Влад у себя?

— Надо проверить, — не столько согласился Игорь Владимирович, сколько дал понять, что и его хваленая интуиция дала сбой.

— Я вас догоню.

— Что ты задумал?

— Потом, — отмахнулся я и почти побежал по коридору.

Привидение ассоциировалось у меня только с одной особой. Громко и настойчиво я постучал в дверь Марины. В ответ — ни звука. Постучал еще — результат тот же. Нажал на ручку, толкнул дверь, и она отворилась.

В прихожей горела люстра, но никого не было. Дверь в спальню — открыта. Я заглянул. Кровать не разобрана, инвалидного кресла нет.

На всякий случай заглянул в ванную, и там — пусто.

Ринулся на второй этаж. Комната Томы закрыта. Мой стук мог бы переполошить вселенную, но реакции — ноль.

Оставалась Наталка, однако я так и не удосужился узнать, где ее поселили.

Я уже почти дошел до апартаментов Влада, когда раздался выстрел.

Я замер.

Звук был резкий, неожиданный. Даже не сразу понял, что это выстрел. Будто сухая деревяшка переломилась.

Померещилось?

Но сгустившаяся вслед за тем тишина нахлынула с такой силой, что не оставалось сомнений, миг назад ее действительно что-то нарушило.

Стреляли внизу.

Я двинулся к лестнице, стараясь казаться ниже травы, тише воды. Спустился на первый этаж, прислушался. Тишина.

Когда приблизился к холлу, внимание привлекла дверь в столовую.

Что-то с ней было не так. Всего лишь раз я видел ее открытой, во время показухи в честь моего прибытия. Сейчас между дверью и косяком образовалась щель.

Вновь раздавшийся звук развеял сомнения относительно того, что в столовой что-то происходит. Я услышал шум передвигаемой мебели, затем кто-то вскрикнул.

Мне бы остаться там, где стоял, и притвориться ветошью, но разум со здравым смыслом объявили забастовку.

В столовой пусто и темно, но дальше, в торце из-за открытой двери ярко выплескивался свет. Неправильным прямоугольником пятно от него ложилось на пол и, сломавшись об угол стола, забиралось на увешанную картинами стену.

Я обошел стол, приблизился к двери. В той комнате я никогда не был и не знал, для чего она предназначена. Оказалось — нечто вроде отдельного кабинета с мягким уголком и низеньким столиком возле него.

На диванчике плотно и как-то очень тихо разместились Игорь Владимирович, Тома, на ее голове по-прежнему была повязка, Наталка и Сергей Петрович. Рядом на инвалидном кресле — Марина. Лица у всех неестественно напряжены. А на столике лежал знакомый мне ящичек. Похоже, его еще не открывали, значит, я успел вовремя.

Вот только смотрели все почему-то не на ящик с сокровищами.

Я повернул голову. В углу комнаты, прислонившись к стене, полулежал Влад. Лицо его было бледное, глаза выпучены и ненормальные. Лишь потом я обратил внимания, что рукав его рубашки пропитан кровью и капли ее, стекая на пол, образовали лужицу.

— Что случилось? — спросил я.

Никто не спешил мне отвечать, все словно затеяли игру в молчанку.