Юлия Бойцева - Книга 1. Путь друзей

– Скажи, Макианэль, сколько оборотней ты убил.

Улыбка с лица тут же слетела, лоб избороздили глубокие морщины.

– Достаточно.

Я нахмурилась:

– Это как?

– Ты не убийца, Оливия.

– Тогда и ты не виноват.

Нет, ну правда. Что тут еще можно ответить?

Он обернулся и внимательно на меня посмотрел, я криво и виновато улыбнулась.

– Я виноват. И в том, что сейчас происходит с тобой, тоже. И, поверь, я знаю, о чем говорю.

– Убийца– тот, кто убил. Я тоже знаю, о чем говорю, но меня пытаются убедить, что это не так, приводя множество доводов для оправдания. Как ты думаешь, я права?

– Извини, но мысли читать не умею. Докажи.

– Доказать что я– убийца? – поморщилась я.

– Да, Оливия. Докажи, что ведьма погибла не по случайности. Докажи, что это была не самооборона.

Я смутилась под его серьезным взглядом и опустила глаза. Отвернувшись, посмотрела на темнеющее небо.

– Ты все видел.

– Но не твоими глазами.

– Амуга тащила меня за волосы, и останавливаться не собиралась. Уже на краю я вынула из кармана нож и отрезала волосы. Ведьма потеряла опору, взмахнула руками, но успела зацепиться за мой комбинезон. Я вцепилась в ее руку и выдернула ткань, а потом… а потом…

– Что потом?

– Потом я толкнула ее, безжалостно и хладнокровно, руководствуясь только чувством неприязни. У меня еще был шанс схватить ее, понимаешь? Но я не шелохнулась. Ты думаешь, я в те секунды думала о Дали или о ком-то кто мог погибнуть от ее рук?

– Не думаю, Оливия.

– И ты снова скажешь, что я не убийца? – с вызовом посмотрела на него.

– Ты не убийца, – и вновь нахальная улыбка на красивом лице.

– Издеваешься? – растерянно прошептала я.

– Нет. Возможно, мы вкладываем разные понятия в это слово. Ты права, когда говоришь, что руководствовалась чувствами. Но не неприязни, Оливия. Тут сработало много факторов: усталость, боль, страх, да всего не перечесть. Ты переживаешь– это нормально, но я не буду тебя успокаивать. Это ни к чему, потому что подобный фрагмент твоей жизни не исчезнет из памяти, и чувство вины останется навсегда, несмотря на то, что твой поступок спас многих, и многие будут вспоминать его с благодарностью. От этого нет лекарства, и с этим придется жить.

– И ты всегда переживаешь? – робко спросила я.

– За каждую отнятую жизнь, – отчеканил он. – Но мне, в отличие от тебя, оправдания найти сложно. Возможно, их просто нет.

– Но ведь и твоя работа несет благо.

– Всегда ли? – усмехнулся он.

Я пожала плечами. Откуда мне знать. Лучше не думать о плохом.

Легкий прохладный ветерок заставил поежиться и покрыться мурашками. Я скосила глаза на охотника. Знаю, он теплый…

– Иди сюда, – вдруг засмеялся тот и протянул мне руку.

Я неловко, кое-как подвинулась к нему и обняла его своей единственной здоровой рукой за талию. Обняв за плечи, он прижал меня к себе. Стало теплее и спокойнее.

– Раз мне стало легче, значит и ты ни в чем не виноват, – прошептала я.

– Оливия, я преклоняюсь перед твоей нелогичной логикой, – фыркнул он.

Я задрала голову и посмотрела на его нахальную физиономию.

– Макианэль, ну что ты все время меня обижаешь?

– Ты обиделась? – удивился он. – Не стоит. Я…

Он запнулся.

– Что ты?

– Ничего, – устало выдохнул. – Прости. Не хотел тебя обидеть. Но иногда понять твою речь непросто.

– Чего уж тут сложного? – недовольно пробурчала. – Я лишь пришла к выводу, что все, что произошло– это судьба. С нами случилось то, что должно было случиться. И в утешение нам обоим: никто ни в чем не виноват.

– Тебе от этого легче? – серьезно спросил он.

– Будет, если ты со мной согласишься. А вообще, самовнушение– отличная штука, когда нужно…

– Ну раз так, то хорошо. Это судьба и точка.

Я опустила голову и тяжело вздохнула.

– Можно поныть?

Макианэль тихо рассмеялся, но ответил:

– Ной, сегодня все можно.

– Хорошо. Итак. Знаешь, я устала. Столько всего произошло, а к решению своей проблемы даже на шаг не придвинулась. Еще весной я беззаботно валялась на лавке, меня по расписанию кормили, мыли, да и была в кругу семьи. А потом, дернули черти лесные отправиться в путешествие. Тьфу.

– Ну разве все так плохо? – усмехнулся охотник. – Ведь ты же можешь быть человеком?

– И ты, – тут же ответила я, не подумав.

– Что-что? – рыкнул он, отстраняясь.

– Я пошутила, – пискнула, сильнее вцепившись в его талию здоровой рукой. И что меня вечно заносит?

– Эх, ты, кошка неблагодарная!

Я закатила глаза. Начинается…

– Так, Макианэль, давай хотя бы еще пять минут побудем нормальными, – примирительно прошептала, приживаясь щекой к его груди. – Ты прав, я теперь могу быть человеком. А по непонятным причинам и магия Семинэля не всегда нужна, но! Моя проблема так и не решена. И как подумаю, что ждет впереди, выть хочется.

– Вот этого не надо, – насмешливо выдал Мак. – Такого не переживу.

– Ладно, не буду, – легко согласилась. – И спасибо.

– Пожалуйста, конечно, но не могла бы просветить за что?!

– За то, что промолчал. Ведь ты знал, что Семинэль отреагирует на это плохо?

Не видела, но услышала смешок.

– Я предполагал. А ты что, ему рассказала?

– Нет. Дело не в этом. Но и неважно.

Говорить о нашей с магом размолвке как-то не хотелось. Да и разберемся со временем.

– Не важно, так не важно. Мне и не особо интересно.

А вот мне интересно– лукавит или правда?

– Макианэль, скажу по секрету: мне не нравится твое хмурое и задумчивое состояние. Поэтому, раз уж мы решили поставить точку в «самогрызстве», разрешаю тебе стать прежним: вредным, нахальным и постоянно угрожающим.

– Каким-каким? – рассмеялся он.

– Да-да, самим собой. По крайней мере, каким тебя знаю. Мне это все тоже не особо нравится, но из двух зол выбираю меньшее. Договорились?

Я снова задрала голову, чтобы посмотреть на улыбающегося охотника.

– А если я предложу лучшую альтернативу? – задумчиво спросил он.

– Я буду только рада, если, конечно, не станет хуже, чем есть сейчас.

– Ммм, – протянул он. – Оценить не могу.

– Хорошо, будь каким хочешь, только не грусти. Запомни: твое кислое лицо– будет напоминанием мне о случившемся, – совсем обнаглела я.

– Это шантаж? – спокойно осведомился Мак, все еще задумчиво рассматривая пространство перед собой.

– Не знаю, – смутилась я. – Только если мое настроение для тебя что-то значит.

Он хмыкнул и не ответил. Кто бы сомневался. Кажется, я немного переборщила.

– Пора идти. – Я вновь покрылась мурашками. – Ночи холодные.

Мак недолго помолчал, а потом сказал:

– Хорошо, я согласен. Завтра начнем сначала.

Я отстранилась и вопросительно подняла брови, заглянув в голубые глаза.

– Мы забудем обо всем и постараемся друг другу не напоминать о случившемся.