Алина Смирнова - Ключ Вечности

— Вы были на стороне Эдгара, так почему не удалось уничтожить семью Фантенблоу? Люди считали Эдгара и Элизабет Божественными наместниками. Они ведь герои, так почему проиграли?

В безумстве Луция проявилось глубокое отчаяние. Как маленькая капля, оно упало в безумную чашу его горя, которое мне виделось с трудом. Человеческая эмоция, точнее ее выражение. Но вот он снова кукла.

— Даже мне сложно ответить на этот вопрос, искатель истины…. Эдгар не совладал с собственными чувствами. Он не смог проявить жестокость, когда проявить ее требовалось. Дариал Фантенблоу был соратником и близким другом Эдгара. Дариал крестил детей Императора, и к тому же поклялся в вечной верности. Когда открылась главенствующая роль семьи Фантенблоу в заговоре Совета и дворянских родов…. Эдгар был в шоке, не верил первое время и не понимал. Чтобы сохранить жизнь своей семье он в результате все же отдал приказ убить Дариала…. — Луций вдохнул, словно бы тешась над бренностью прошлого. Насмехаясь над ошибками, которые уже нельзя было исправить. — Но в память об их дружбе, Эдгар сохранил жизнь сыну Дариала. И мало того, за сыном он оставил право стать главой этой семьи. Эдгар сам создал землю, на которой выросла вражда и отмщение. Кто же мог подумать, что сынок растет еще более большим ужасом, чем папашка! Эту семейку нужно было вырезать еще тогда! Всех до единого, расщепить до молекул….

Клоун был огорчен. Воспоминаниями, ведь тот что, наверное, медиумам больше всего мешало жить нормально в мире людей, это никогда не уходящие воспоминания. Уже сейчас, я понимала, наша память устроена иначе. Храня тысячелетиями воспоминания, самые ужасные она не стирала и не давала забыть. Переваривая их и каждый раз повторяя, наша память с помощью воспоминаний помогала зарождаться ненависти. Воспоминания и боль — это лишь источники ненависти для медиумов.

Мой новый знакомый, Архимаг покосился на щебечущих в клетке птичек, весьма плотоядно. Исчезнув на минуту, он появился уже с полным ртом перьев. Клетка раскачивалась под потолком, а канарейки больше не пели, они истошно вопили. Удивляться или смеяться? Луций был тем, кто отрицал человека. Повадки человека, поведение человека, мораль человека. Сумасшедший клоун, повадками повторял кота, а внешне мертв как кукла.

— Тогда я не понимаю…. Зачем дворянам власть в Империи? Что нужно тем, у кого есть все? И какими знаниями обладала семья Эренгер?

— Императору известно…. Тайны мироздания…. Хотя я не знаю! — прожевывая канарейку, медленно выговорил он. Но не сказал правды, из-за Фрая…. — Пораскинь мозгами, богатство и нерушимость их мира они уже получили. Что нужно дворянам, осталось только одно!

Мысль озарения, Луций сразу же прервал мои попытки озвучить ее, закрыв мой рот рукой. Метнув взгляд в угол, не произнося звуков одними губами, он попросил не произносить ничего важного вслух. Конечно, Эдриан следил за нами в данную минуту. Напрягает конечно, но выяснять отношения с ним придется попозже.

— Клоун добрый и сытый. Почитай мою книгу, это весь мой совет тебе. Узнаешь много интересного — как я раньше только к этому не пришла! Идиотина! Остался лишь один вопрос, который нужно успеть выяснить у клоуна, пока Эдриан и Фрай не решат прервать мою свиданку с этим шизиком.

— Что случилось с братом и сестрой нынешнего Императора?

Луций рассмеялся, прикрывая свои губы, намалеванные красной краской, женские манеры. Его непонятный балахон все же был мужским, но вот манеры слишком женственные. Пол определить было проблематично. Да и движения мягкие и плавные как у женщины.

— О-сс! Да ты полна сюрпризов? — взвизгнув, он перепрыгнул ближе ко мне.

— Ко мне случайно попал ее дневник…. Императрицы Элизабет….

— Случайно?! В своем вообще уме? Вещи такого рода охраняются нашей доблестной Академией! Хотя, расскажешь при нашей следующей встрече и прихвати дневничок с собой. Только своему Фраюшке не говори, боюсь я его! — потупив глаза, он виновато улыбнулся.

— Он ничего не знает о дневнике….

— Еще интереснее! Слишком интересно! — Луций удивленно замотал головой, после чего скривил губы. — Ладненько, так бишь дети говоришь…. Да, нет, милая, они живы. Мы спрятали их слишком надежно, но только сама понимаешь, время еще не пришло открыть миру их тайну. Алексис уничтожит их, как только прознает, что они остались живы. Больше говорить пока не буду ничего….

Жалобно, его глаза словно молили. Он жалел, что не мог избежать цензуры, которую, судя посему, негласно ввел Фрай. Дверь на пороге его «научного» чулана распахнулась, и на пороге заблестел своей холодной красотой Эдриан. Луций стер со своего фарфорового лица эмоции, превращаясь просто в куклу.

— А вот и мой прекрасный ученик…. - прошептал Луций мне, и поплыл к Эдриану, широко улыбаясь.

— Наговорился? — как всегда строго поинтересовался черноволосый красавец Эдриан. Все же только с друзьями он бывает добрым и милым.

— Эдриан, мой мальчик! Я по тебе соскучился! — интересно все же, какой ориентации этот клоун?

— Нам пора Луций, скажи ей прощай.

— Как скажете, мой лучший, любимый ученик!

Прошелестев полами своими клоунского наряда, Луций приблизился ко мне. Нечеловеческие глаза впились в меня хищным взглядом, а пружинка на тросточке продолжала колотить меня по ноге Он опустился на одно колено и потребовал мою руку. Это выглядело глупо, но не стоило спорить с сумасшедшим. Холодные, плоские губы коснулись моей кисти, оставляя красный след:

— Джулли, я приду к тебе, когда ты уже станешь медиумом.

Эдриан силой вытащил меня из чулана. Вместе с Эдрианом пришел и подросток в восточной одежде — слуга. Он нес мои вещи. Эдриан рванул меня к стенке и угрожающе навис надо мной, как Фрай он сдерживал свою злобу.

— Смотри на меня! — я разволновалась. Бедный мальчик не знал, куда ему деться, он же все-таки всего лишь ребенок, а уже потом слуга в доме де Гор. Но Эдриану было все равно. В приказном порядке, он пальцами поднял мой подбородок и заставил смотреть ему в глаза.

— Эдриан, не веди себя так при посторонних людях! — я попыталась укором освободиться от этой пытки. Не получилось, Эдриан лишь злобно усмехнулся. — Ты об этом? — небрежно махнул он слуге. — Это всего лишь мебель, не беспокойся за мебель.

— Ну да, своей собственности ты многое позволяешь…. - я посетовала на его злобу, но переубедить даже не пыталась. Эдриан провел меня в свой кабинет, приказав слуге положить вещи и остаться за дверьми. Весь стиль «обиталища» Эдриана говорил о его предельной педантичности, избирательности, любви к последовательности и четкости границ. Черно-белые, стеклянные и металлические тона. Два больших кожаных дивана, и наверняка, по всей комнате стояли микропроекторы, которые формировали изображение в пространстве, от компьютера на столе. Как и Луций, Эдриан хранил в книжных шкафах редкие издания книг и интересные, различные приборы, тонкой ручной работы. Все имело смысл, и все несло какое-то знание, в этом был весь Эдриан.