Алина Смирнова - Ключ Вечности

Я растормошила спящего на диване Ролло. Сев на диван с ногами, я позволила не проснувшемуся подростку положить голову к себе на ноги. Этот дурак так и продолжал посапывать. Эдриан оставил нас, усевшись работать, ну, конечно же, меня это не устраивало, скучно же!

— Эдриан, почему ты и Фрай так недовольны?

Он повел бровью, выражая всем своим видом, что это провокационные вопросы, отвечать на которые он не намерен.

— Ты проницательна…. Но это твое желание, и мы не можем его игнорировать. Фарфоровый клоун не в своем уме уже несколько лет. Поэтому, что он сказал тебе?

«— Он сказал, что надежды нет, и я все равно превращусь в медиума….» Сказать и снять этот груз печали и боли? Но, подсказывала мне интуиция, это именно эти слова, запрет Фрая и Эдриана. Уверена, они не хотели, чтобы я расстраивалась еще больше. — Он оказался весьма полезен, вот и все….

— Луций занимается исследованием собственного дара. Ему известно очень многое о медиумах. В частности медиумы достигают вершины развития своего дара только с пробуждением. Он достиг этой вершины и потерял свою человеческую природу навсегда. Даже маска человека на его лице, от времени превращается в облезающий грим.

Я молчала, не зная, что сказать и что ответить. И как справиться с неуютными и колющими чувствами. Будто я сидела на иголках, не в силах с них встать и уйти.

— Именно поэтому вы не давали мне с ним встретиться? Знали, что я проведу нехорошие аналогии с собой? Как думаешь, я тоже буду бесчувственной куклой?

Эдриан вышел из-за стола, присев на корточки, он сжал мои пальцы, и с успокаивающей манерой ответил:

— Нет, не произойдет, ты не будешь такой….

— Говоришь с такой уверенностью, будто тебе известно мое будущее! Но ирония, что та, кто видит будущее, не знает своего.

— Я говорю так потому, что если с твои телом начнут происходить такие процессы, я и Луций отыщем лекарство. Фрай никогда не допустит, чтобы ты пострадала. Все будет в порядке.

Никакого спокойствия я не почувствовала. Люди ощущают успокоение, когда родной человек прижимает к себе, произнося «Не бойся, все будет хорошо»…. Ничего подобного я не могла ощутить. Эдриан в свете ореола своей решимости. Кто они для меня? Друзья ли? Близкие ли люди, семья? Кто они? Мое умирающее «я» уже не могло решить. Эдриан, принадлежавший к сильным мира сего? Или Ролло, подросток с чистым сердцем? Дитрих, который отверг власть своего алчного и тираничного братца? Хелли, своими глупостями умела вернуть волю к жизни? Кто они для меня…? У меня уже нет права на эту жизнь. Никакой новой жизни не может быть…. Я и не хочу ее, не из-за медиума внутри. Нет, я не буду врать сама себе. Дело не только в медиуме, она физически и психологически привязана к хозяину. Я сама по себе не хотела ничего. За долгие годы одиночества, бесконечных убийств, мое сердце очерствело. Оно больше не нуждалось в опоре и защите, оно привыкло к вечной борьбе. И ничего спокойного и безмятежного, хорошего и желанного, принять мое сердце, полное тьмы, не может. Фрай…. Я хотела его любви и хочу сейчас? Но это желание столь мало, столь крошечно по сравнению с желаниями: мести, силы и борьбы. Паршиво….

— Джульетт, ты вот-вот расплачешься, о чем ты думаешь? Мы будем рядом, и поможем тебе! — часть правды все равно придется сказать. Так почему не сейчас? Все, чаша переполнена…. У меня больше нет силы сопротивляться всем своим темным желаниям, они сильнее чем я, желающая быть вместе с Фраем и остальными.

— Хм… Эдриан не смеши ладно? Все скоро закончиться. Я неизбежно стану медиумом, и может быть, даже не вспомню не одного из вас…. Медиум говорит со мной. В глубине моего подсознания, она набирается сил для пробуждения. И она говорит, что я уже никогда не буду собой…. - я опустила голову. Я не отчаивалась, не сожалела и не выпрашивала жалости. Эдриан видел это, мое опустошение вовсе не значит, что я сдалась. Я смирилась, много раз я убеждала себя в этом смирении. Но истинно оно приходит в эту минуту.

— Это не правда! Ты не должна признавать этого! Луций не стал другим, все будет нормально! — мне не хотелось обреченных слов. И фраз, которые, я никогда не смогу сказать ни ему, ни Фраю. Да, пора прощаться, еще немного времени в запасе у меня есть. Прощание все равно придет, и лучше уж сейчас, чем никогда.

Жестом я попросила его нагнуться, когда он присел, я коснулась его макушки губами, и обняла. Молчание, лучшее прощание вместо слов. Теперь каждый день будет приближать меня к пробуждению. Начиная с этого момента, будет меняться не только мое тело, но и мое поведение. Во тьму, все дальше и дальше во тьму. Лучше сейчас попрощаться с каждым из них….

— Не спорю с тобой Эдриан. Ведь ты, Эдриан де Гор, гений которому известны все переменные решаемого уравнения. Эй…. - я ласково, зажала его лицо руками, чувствуя тепло от него. — Эдриан, спасибо…. - улыбка после этих слов далась мне очень тяжело. Мне нужно было убедительно солгать. Чтобы Эдриан думал, что улыбаясь, я говорю: «Да, спасибо, я иду дальше». Выдавливая из себя улыбку, я же говорила про себя: «Спасибо Эдриан, ухожу навсегда».

— Хорошо, отдыхай пока! — Эдриан ободряюще похлопал меня по плечу, отстранился и ушел за свой стол. Мне удалось его обмануть. Надо где-то это записать…. Исторически важное событие. Уверена, я первая, кому удалось это сделать.

Мутный поток картинок перед глазами несся по спирали, как только я закрывала глаза и пробовала сосредоточиться. Кажется, мы двигаемся? Насколько времени я вновь потеряла сознание? Фрай держал меня за руки, а лежала я на его груди. Хелли вела машину. Фрай внимательно следил за каждым моим вздохом. Ему, как никогда, чувствовалось, что мне плохо. Я привстала, чтобы убедиться, что позади едут еще машины. Но позади ехал только Мерседес Дитриха. Дитрих мигнул мне фарами, а Ролло на переднем сидении помахал рукой.

— А где наш мистер конгениальность?

— Этот пижон заявил, что покупал гоночную машину не для того, чтобы тащиться со скоростью улитки по дорогам…. А пижон, на котором ты сейчас лежишь, заявил, что мы не можем развивать скорость больше ста двадцати километров в час…. - ответила Хелли, преследуя цель видимо переубедить Фрая.

Мы возвращались в Олекс. Уже темнело, спускалась моя матушка — Ночь. Сейчас, смотря на звезды, я начала думать, что блеск далеких звезд иногда-то ярче, то тусклее. Все это было связано с процессами, происходящими среди звездного пространства.

— Фрай давай зайдем в дом у универмага, тот, что на перекрестке. Там живет семья Велвелел. Мне нужно, предупредить мистера Велвелела.

— Как скажешь — Фрай не спрашивал «Зачем? Почему?». Он понимал мои желания и чувства. Видел их тяжелую взаимосвязь, и уже ничего не запрещал. Возможно он, в отличие от других, не станет уговаривать меня и успокаивать. Он не скажет: «Все будет хорошо». Смирившись с моим уходом единожды, сейчас он понимает, что разлука назревает. Не зная причин, он страдал от бездействия. При этом он уже был готов принять разлуку только в одном случае — моей смерти. Конечно, он был уверен, что если это произойдет, то уж точно не в ближайшем будущем. Мне выгодно, чтобы он уверовал, отпустить меня навсегда для него будет ужасным испытанием. Хотя подсознательно, Фрай предчувствует и поэтому разрешает мне свободу, он надеется, что можно этим все исправить.