Андрей Каминский - Проект Плеяда

Шесть звезд.

Плеяды.

Илта не знала, сколько времени она просидела у костра, подкидывая ветки, пока Бэлигтэ хар-боо не зашевелился и не сел прямо. Он отложил бубен, который до сих пор держал на коленях, и, не открывая глаз начал читать благодарственные молитвы Владыке Мертвых. Одновременно он завершал жертвоприношение — брызгал водкой, кидал в сторону леса куски вареной баранины, потом брызгал молоком, угощал Эрлэн-хана сластями. Когда кости барана сгорели, Илта бросила в костер палку с головой и шкурой, затемберезку с разноцветными ленточками. Наконец шаман произнес завершающие слова и устало опустился на землю. Илта тем временем раскладывала на лошадиной шкуре вареное мясо и колбасу в жестяных мисках, нарезанный хлеб, разливала по кружкам водку с ханшином. Все это тоже проводилось с определенной целью — разделение трапезы с духами, как бы закрепляло все, что происходило сегодня.

— Что же все-таки мы видели? Хар-боо? — допытывалась Илта у черного шамана. Тот молча налил в кружку ханшин, — залпом выпил, после чего подцепил ломтик вареной колбасы.

— Мир богов и духов, — прожевав, произнес он, — сложнее, чем обычно думают о нем люди. Многие считают, что в подземном мире таится зло, что зол его Владыка, которого мы называем Эрлэн-ханом, японцы Эммой, а русские — Сатаной. Но мы, шаманы, знаем, что Владыка Закона — строг, но справедлив. Он вдохнул в человека душу и научил ковать железо. Нет, Эрлэн-хан, не враг людям. Подлинное зло пребывает в небесах.

Бэлигте хар-боо, плеснул себе еще ханшина, закусил вареной бараниной с хлебом. Илта тоже налила в кружку водки и залпом выпила. Поморщилась и потянулась за колбасой.

— Как русские называют те звезды? — спросил Бэлигте.

— Плеяды, — ответила Илта, сразу поняв о чем речь.

— Мы их называем Мечитом, — сказал шаман, — это злой дух в обличье обезьяны. Пастухи и поныне верят, что двигаясь по небу он насылает болезни на скот и людей, зимой посылает мороз, а летом — засуху. Когда Мечита изгнали с земли, он поднялся на небо, распавшись на семь звезд. От них тогда исходила такая стужа, что мог замерзнуть весь мир, но божественный стрелок, Эрхий-мерген сбил одну из звезд и холод уменьшился.

— Зло приходит с неба, — передернула плечами Илта, невольно вспомнив жуткий мороз на мировом древе, — ты сам веришь в это, Бэлигтэ хар-боо?

— Даже в куче навоза порой можно найти алмаз, — усмехнулся черный шаман, — мне ли не знать о том. Тот, кого пастухи именуют Эрхий-мергеном, был на самом деле Эрлэн-ханом, изменившим облик. В начале времен он изгнал Мечита с земли и воспретил возвращаться. Говорят, — добавил шаман — именно у Черного Колодца произошла та битва.

— Так что же, большевики поклоняются там этому Мечиту? — спросила Илта.

— Мечиту нет смысла поклоняться, — покачал головой шаман, — ему не нужны жертвы, подношения и обряды. Он живет лишь болью и скорбью, насылая на землю хлад, глад и мор. И те, кто творит это на земле, торят путь Небесной Обезьяне.

— Уж что-что, а глад и мор большевики творить умеют, — передернула плечами Илта.

— Да, — кивнул шаман, — Мечит не нуждается в почитании, но можно воспользоваться его силой, если творить что-то приятное Обезьяне. Можно даже заставить сделать ее что-то во благо — если принести жертву тем, кто удержит Мечита в узде. Но красные не признают богов или духов, они считают, что Мечит принесет им победу, ничего не потребовав взамен. Глупцы надеются укротить тигра-людоеда голыми руками, даже не зная с какой стороны у него хвост, а с какой — голодная пасть.

— Тебе удалось поговорить с духами шаманов? — спросила Илта.

— Да, — старик налил полную кружку и залпом выпил, — с теми, у кого верность Эрлэн-хану оказалась выше страха смерти. Их расстреляли, но Владыка принял их во дворце из черного железа. Но иные оказались слишком малодушны, побоявшись за себя, родных или за свой народ — духи говорят, что комиссары угрожали поголовным истреблением бурят. Теперь отступники камлают в этом центре — никто не знает для чего.

— Ни для чего хорошего, — буркнула Илта, — у них не так уж много времени. Рано или поздно Япония договорится с Британией и Германией о наступлении вглубь Сибири и большевизм будет раздавлен. Сейчас их спасти может только чудо.

— Вот они и метнулись к Мечиту, — кивнул Бэлигте, — уж не знаю, как марксизм объясняет его существование. Но они не понимают, в какую пасть лезут.

— Ты пойдешь со мной? — с надеждой спросила Илта, — ты знаешь где этот Черный Колодец?

Черный шаман мрачно смотрел на угасающие угли костра.

— Я не знаю, — глухо сказал он, — и не могу. Не один Эрлэн-хан запретил камлать у Хара-Худаг, запрет был наложен по решению всех владык — и небесных и земных, нарушить его не может и сам Эрлэн, ибо он — Владыка Закона. Те шаманы, что камлают там еще получат свое от Хозяина Мертвых, даже если большевики и сохранят им жизнь.

— Это вряд ли, — с сомнением произнесла куноити.

— Если я пойду туда, — сказал шаман, — и вступлю с ними в битву у Черного колодца — никто не знает чем это может кончиться. Нет, это должен делать не шаман.

— Кто же тогда? — растерянно произнесла Илта.

Бэлигте задумчиво ворошил палкой угли костра.

— Унэгэн, — внезапно спросил он, — ты помнишь нашу первую встречу?

— Конечно, — удивилась Илта, — как это можно забыть? Я блуждала по тайге не ев почти неделю — истощавшая, уставшая, когда вдруг вышла к твоему костру. Тогда я уже почти мечтала о пуле, которая положит конец моим страданиям.

— Я бы выстрелил, — спокойно произнес шаман, — за мной ведь тогда тоже шла охота. Я бы стрелял — если бы увидел человека. Но из леса вышел не человек.

— Что? — недоумевающее спросила Илта, — о чем ты?

— Я говорю о том, что видел своими глазами, — бесстрастно повторил шаман, — а видел я «галта хара унэгэн», огненно-черную лисицу. Ту кого мы именуем «собакой Эрлэн-хана».

Только когда ты упала у костра, я увидел, что передо мной человек, а не зверь.

Илта раскрыв рот слушала шамана, неторопливо пережевывавшего кусок колбасы и запивавшего ханшином. Машинально она налила себе еще водки.

— Тогда я понял, что ты находишься под особым покровительством Владыки Закона, — продолжал Бэлигте, — то, что он показал мне тебя в лисьем обличье, было особым знаком. Тогда я и назвал тебя Унэгэн, хотя ты и ломала голову — за что?

— Да, — кивнула Илта, — о черной лисице я не подумала, а так — ну не рыжей же я масти.

— Масть та, что нужно, — усмехнулся шаман, — но дело не в ней. Ты хитра, изворотлива и кровожадна, как лесной зверь. Я знаю, что в Кокурякай тебя обучала принцесса Айсин Гёро, которую японцы именуют кицунэ, лисицей-оборотнем. Но ты выше ее — ты Гончая Владыки Мертвых, Сука Ада. Там где могущественнейшим из шаманов положен запрет, Эрлэн-хан спустит с цепи Гончую. И Черная Лисица перегрызет горло Красной Обезьяне.