Андрей Каминский - Рейхсколдун

Шернер спокойно обратился к русскому колдуну.

— Можешь помочь?

— Да как же не могу, могу — впервые усмехнулся колдун, показав крепкие, на удивление острые зубы. — Только если герр комендант подсобит. — Рихтер вопросительно глянул на него. — Человечек мне нужен, один из этих — он небрежно кивнул в сторону пленных — Хозяев кровью уважить надо.

Гауптштурмфюрер пожал плечами и кивнул дирлевангеровцам. Те сноровисто выхватили из колонны пленных невысокого мужичонку с пегими волосами и пинками подвели его к колдуну.

— Воооон к тому деревцу привяжите, не сочтите за труд — эсэсовцы вопросительно глянули на обоих командиров и Шернер нетерпеливо посмотрел на них — мол, выполняйте, чего стоите. Через мгновение уже пленник был накрепко привязан к небольшой осине на краю поляны, там где начиналась жидкая грязь и темная вода коварной трясины, исчезавшей под пологом леса. Колдун посмотрел в его испуганные глаза, потом отвернулся лицом к лесу и глухим, неестественным голосом начал произносить что-то напоминающее молитву. Язык на котором произносились эти слова был не русским и не удмуртским — странный говор, низкий рычащий, порой в этой речи даже трудно было различить отдельные слова. От колдовского мотива веяло какой-то древней жутью, мрачным напоминанием о тех далеких временах когда в этих местах еще не жили ни русские, не удмурты, ни собственно люди, а правили совсем другие существа.

Закончив свою речь, подошел к пленному и вдруг, выхватив нож, вонзил его в живот партизану. Тот захрипел, кровавая пена появилась у него на губах. Колдун отскочил в сторону и выкрикнул солдатам:

— Стреляйте в него — увидев что немцы медлят выкрикнул с еще большей ожесточенностью — стреляйте, раскудлыть вашу мать!

Шернер вдруг с какой-то необъяснимой ясностью осознал, что он обязательно должен выстрелить в партизана до того как тот испустит дух — он выхватил «Люггер» и пальнул в плечо пленному. Его уверенность тут же передалась остальным — за какое-то мгновение пленный был буквально изрешечен. Даже Рихтер поддавшись всеобщему временному безумию выстрелил в пленника. Буквально разорванные в клочья пулями веревки распались и изуродованное человеческое тело рухнуло наземь.

Впечатлительному Шернеру почудилось в этот момент, что вокруг него все дрогнуло и расплылось. И вот он уже на той же поляне, только рядом с ним не солдаты СС, а какие-то рыжеволосые дикари в звериных шкурах. И пленник привязанный к дереву — не красный бандит, а узкоглазый низкорослый степняк в пластинчатом доспехе, в которого стреляют из луков стрелами с костяным наконечником. И сам он — один из этих дикарей, тех что приносят жертвы богу — древнему богу, страшному. Видение рассеялось так же быстро, как и появилось и Шернер зябко поежился. Он был в тундре севера, общался с шаманами саамов и ненцев, но здесь было что-то уж слишком противоречащее германскому трезвому и логическому рассудку.

Рихтер первым пришел в себя.

— И что теперь — он зло посмотрел на Ермила. — К чему был этот цирк?

Его голос подействовал на солдат отрезвляюще — лица их стали злыми и сосредоточенными, дула шмайссеров качнулись в сторону колдуна. Тот же будто и не заметил этой угрозы подошел к трупу и ухватив скользкое от крови тело, легко забросил на плечи.

— Дальше мне идти надо герр Рихтер — неожиданно спокойно произнес он — и далече идти. Ты двух солдатиков отправь со мной — я их аккурат к беглецу нашему и приведу.

— Господин гауптштурмфюрер — Шернер предостерегающе посмотрел на готового взорваться Рихтер — вспомните как быстро он вычислил ваших пташек.

— Хорошо — нехотя произнес он. — Ганс, Фриц, Дитрих — названые им солдаты шагнули вперед — пойдете с ним.

— Я тоже пойду — сказал Шернер. Гауптштурмфюрер безразлично пожал плечами.

Ермил уже стоял у края леса держа на плечах свою страшную ношу. Помедлив немного трое эсэсманов и эксперт «Зондеркомманды Х» последовали за ним.

Марш-бросок через лес не был легким — сквозь густые заросли, перепрыгивая через поваленные деревья, отводя в сторону тёмные ветки с узорчатой мелкой хвоей, то и дело норовящие хлестнуть тебя по лицу, огибать большие холмы между которых текли небольшие речушки с топкими берегами. Шернеру уже приходилось бывать в лесах, а уж членам зондеркомманды, уже не первый год охотящихся на партизан — тем более. Но в это лесу все было почему-то не так — всего их предыдущего опыта здесь было недостаточно. Приходилось поспевать за Ермилом, который бежал почти не оглядываясь на своих попутчиков, словно спешил успеть к какому-то месту раньше чего-то…или кого-то. Тем не менее немцы поспевали за ним, хотя это было все труднее и труднее. Лес стал реже, зато почва становилась более влажной, превращаясь в настоящее болото. Даже колдун замедлил свой бег, строго-настрого наказав остальным идти за ним след в след. Педантичные немцы послушно выполняли все его указания, но все равно Ганс оступился и почти по пояс провалился в трясину из которой его еле вытащили. Ермил стоял рядом, всем своим видом выражая нетерпение, но помощи не предложил, словно боялся даже на минуту сбросить с плеч свою страшную ношу. Случайно Шернер бросил взгляд на его лицо и увидел капельки пота на лбу русского — тот и вправду чего-то боялся.

Наконеу они пришли к цели — небольшому, почти круглому озерку, окруженному осиновой рощей. Из воды торчали деревянные колья на которых были повешена черепа — в основном звериные, но среди них Шернер заметил и несколько человечьих. Все они были очень старыми — было видно, что это место давно уже никем не посещалось.

— Где мы? — стараясь сохранять спокойствие спросил Шернер.

— Святилище Луда — ответил Ермил, сбрасывая труп с плеч и тяжело дыша. — Так его вотяки называют — Луд или Керемет, владыка всего зла, Сатана по нашему. Я в свое время через мать Катькину познакомился с ведунами вотяцкими, что Луду служат, они мне и объяснили кое-чего. Я ему жертву, а он за вашим беглецом нюлэсмурта послал — нечисть лесную. Но если я сейчас не сделаю, чего надо — так Он вместе с жертвой и нас собой заберет. Ну-ка, погоди немного.

С этими словами Ермил сорвал с пояса нож и наотмашь резанул по шее трупа, потом еще и еще. Придавил тело к земле, одной рукой прижал голову, второй стал пилить шею. Вскоре Ермил выпрямился держа в руках отрезанную голову. Поспешно, трясущимися руками он срезал из ближайшей осины крепкий кол заострил его и воткнул в центр озера, поглубже вбивая кол в мягкую податливую почву. Сверху он нахлобучил отрезанную голову партизана, а тело столкнул в воду. Грязный, весь в крови, он поднялся обратившись лицом к лесу и, подняв руки, издал пронзительный крик, больше напоминающий вопль дикого зверя. Почти сразу из леса послышался ответный вопль — только более громкий и жуткий. Шернер глянул на лица своих солдат — они были бледны. Вновь послышался крик из леса, потом захрустели ветки. В тени деревьев появилась новая тень — черная, густая, словно ожил и задвигался тот густой сумрак, что царит в самой глухой чащобе, куда не проникает солнечный свет. В тени осин, словно вырастала еще более густая тьма, дышащая холодом и смертью. И в ней стояло- нечто…Чудовищное создание высотой в два человеческих роста, омерзительная пародия на человека, ожившее воплощение самых древних страхов человечества. Даже общие очертания его фигуры угадывались с большим трудом — создавалось только туманное впечатление чего-то огромного, насыщенного древним дочеловеческим ужасом. Лица не было видно, только лишь вспыхивали ледяные зеленые искры посаженных близко друг к другу точек-глаз. Вот взметнулась вперед когтистая лапа и даже Шернер невольно отвернулся — таким жутким выглядело это чудовище пришедшее из глубин древности.