Александр Анохин - Без Нас

Мои размышления об оставшемся расстоянии до двери прервала внезапно перегоревшая лампа. Коридор окончательно погрузился во тьму.

Самый лучший прием, чтобы накалить атмосферу и заставить сердце биться в бешеном ритме.

Нужно встать! — подбадривал Я сам себя.

Опершись руками на стену, Я начал подниматься, но тут, же с криком ужаса упал на пол. Вся стена была покрыта чем-то липким и пупырчатым. На мгновение, я представил я поддался приступу трипофобии. Тут больше был не страх, а дикое омерзение от того, что я прикоснулся к кластерным отверстиям поразившим стену. И такие чувства были из-за одной фотографии, которая мне попала в руки. На ней была изображена девушка и на её лица были эти самые кластерные отверстия. Мне стало дурно только от одного взгляда на это.

Я с отвращением начал вытирать ладони, успевшие покрыться слизью. Всего за несколько секунд, она успела засохнуть на мох руках. Теперь Я не только не мог её содрать, но и согнуть пальцы. Чтобы это не было — это мне никак не поможет, только сделает хуже. Нужно это снять и срочно! Свободной рукой Я пытался отодрать засохшие куски, но тщетно — очень крепкий материал. Безуспешно ударив засохшими местами об пол, Я решил продолжать движение к двери — потом с руками разберусь.

Выставив запачканную руку перед собой, Я продолжил идти к двери. Но дверь всё не было — сколько бы Я не прошел, её так и не было. Она просто исчезла — не мог же Я пойти в противоположную сторону?

— Так больше продолжаться не может. — произнёс Я. — Этого просто не может быть.

— И сколько раз тебе надо это сказать? — раздалось из темноты. — Не надо быть гением чтобы понять — мы в наиинтереснейшей ситуации. И даже у меня есть группа нерешенных вопросов.

Я замер и закрыл глаза — не было никакой разницы, открыты ли они или нет.

— И что нам делать? — безнадежно спросил Я. — Где мы вообще?

— Без понятия. — невозмутимо продолжил Костя. — Я только сейчас здесь появился и к твоему сведению, я тоже ничего не вижу!

Я немного помолчал, обдумывая слова Кости:

— Ты мне объясни, как это «Я только сейчас здесь появился»? Ты был со мной и до этого.

— Не был. Надеюсь у тебя есть что рассказать мне? Потому что я ничего не вижу, и говорю я не об окружении.

Меня пробрала дрожь от его слов.

— Есть. Но разве ты не помнишь? Мы были дома, там были мама и папа. И ты там был.

Костя ничего не ответил — Я даже не слышал его дыхания. Он молчал не спроста, Я сказал что-то такое, что повергло его в несдерживаемый порыв молчания.

— Костя? — решил проверить Я. — Ты тут?

— Тут. — после долгого молчания, наконец ответил он. — Я никуда и не уходил.

— Тогда почему ты молчишь?

— Я пытаюсь найти в твоей голове этот кусок, о котором ты мне говоришь. Но его нет — то, что ты сказал про дом и родителей. Этого не было, там пустота.

— А если это было при жизни?

— При жизни? Может и там стоит поискать. О чем именно мы говорили?

— Мы? Ты отговаривал меня от…. - мой голос оборвался от недосказанного. — От исправления ошибок. Я хотел все исправить.

— Я часто отговаривал тебя. — заметил Костя. — Всего и не упомнишь. Но это были воспоминания при жизни.

— Да.

— Только непонятно, почему это видел только ты. Для меня была одна пустота вокруг.

— Понятия не имею.

— Действительно. — согласился Костя. — Нашел у кого спрашивать.

Я устало выдохнул воздух — вокруг меня творится одна не поддающаяся никакому объяснению чушь. Не чушь — бред. И причем не обычный. Такой даже не померещится наркоману в угаре. Если кто и создал «Ирий», то у него изощренное понимание о том, как человек должен пройти свой путь. Или же так всё и должно быть? Тогда не стоит убирать в дальний ящик понятие Ад к данному месту. Тогда для меня выбрано довольно оригинальное наказание.

Я разочаровано опустил голову: с самого начала было ясно, что что-то не то. Я никуда не возвращался — Я все это время был здесь. Дом, родители, Костя. Теперь мне понятно, почему Я говорил не совсем то, что хотел. Я говорил по давно написанному тексу и даже не важно, что Я тогда почти с час его придумывал, стоя перед входной дверью. Как это не печально, но всё именно так и было. Банально, очевидно и давно не ново. Я даже знаю как это назвать: клише. В своем роде это да. И снова Я возвращаюсь к одной из своих излюбленных тем: человеческий разум. Его работа очень огромна и сложна: миллиарды процессов протекают в нем в секунду и когда человек начинает над чем-то думать эти процессы, их составляющие, удваиваются и напрягаются до предела. Подобно реактору АЭС, он начинает перегреваться. И вытекают следующие действия: либо система охлаждения исключает такую возможность, либо аварийная система приступает в действие. Но и конечно не стоит забывать про аварии. Сбой. Представим, что лопается малюсенький капилляр и по всей голове распространяется последствия этой аварии. Невыносимая головная боль, сопровождающая частыми импульсами. Но вернемся к выполнению работы до аварии. Мозг решает придумать нестандартный подход в делу, новою идею, оригинальную историю, но. Но он начинает хвататься за все возможные варианты, которые окружают его. Да, проще доделать до ума что-то чужое. Придуманное до меня. Но Я не поверю, что ничей мозг не хотел придумать что-то свое. Чтобы на его идеи ссылались другие люди, что бы его мысли стали основой… может религии, нового жанра, течения, новой вселенной. Вселенной в которой будет всё так, как он захочет не обращая внимания на окрики окружающих. Нет, Я отрицать не буду, что критика нужна. Причем здоровая критика, но и тут есть и недостатки. На чем складывается критика? Она складывается из привычных нам образов, сложенных эпизодов. В общем это то, что ранее вызвало у нас неописуемый восторг и мы будем до умопомрачения ссылаться на этот первоисточник. Но что делать, если перед критиком совершенно новая история — та, которая не имеет никаких аналогов, на который можно опереться? Можно искать какие-либо намеки, что это было украдено отсюда, а это отсюда. Ничего, свое — всё хорошее чужое. А если не найти? Тогда что? Тогда… взять высокую планку для произведения. Это аморально, это ужасно… это стыдно показать образованному человеку, а если это увидят или услышат дети? Хм… интересный вопрос. А будет то, какими мы их воспитали и как они, исходя из своего воспитания, это примут. Будет ли это их мнение или общественная волна? Просто громкие слова, которые не в состоянии понять даже те, кто их говорит. Или это будут идеи, которые смогут растрясти чей-нибудь разум? И если….

Пожалуй, этого хватит — Я сильно увлекся. Костя продолжает ждать от меня, что Я скажу ему что-нибудь. Но Я молчу, Я думаю не о том, как быть дальше, а как обычно — занят размышлениями, которые и останутся внутри одного человека. Не услышанные и непонятые. Даже, если и наоборот — но эта тема для другого разговора. А мне нужно закончить прошлую тему. Я легко могу переключиться с одной темы на другую и даже не важно, что первая останется незаконченной. Я его этого даже могу и не заметить. Но сейчас Я помню. Так что, при всех возможностях человеческого разума, он редко старается создавать что-то новое, что-то свое. Ведь это долго и не всегда оправдывает потраченные на него средства. Нет, Я не говорю, что так никто не делает, но таких людей не много. Что к сожалению. Поэтому Я надеюсь, что всё что Я вижу, создал не мой мозг. Я уверен, что он способен на что-то большее. И что это не мой бред, чей-то чужой. Чей-то однообразный, сделанный по образцу. Или же мой? Тогда он меня расстраивает — Я жду от него чего-то большего. И вроде Я должен радоваться, что при всей моей оригинальности, Я довольно предсказуемый. Именно то, что мне не стоит ожидать чего-то внезапного, всё и так известно. В принципе. Если это копирка — то ничего страшного мне не грозит. Классика жанра. Но не все так хорошо. Как Я уже говорил, человеческий разум — одна из моих любимых тем. И сейчас, видя наглядный пример его однообразия, мне даже становится грустно. И даже больно от того, что вероятность того, что это мой разум всё это создал, составляет шестьдесят процентов.