Джеймс Герберт - Возвращение призраков

По-прежнему не глядя на нее, Эш сказал:

— Несколько лет назад меня самого посещали призраки.

Грейс не знала, как отнестись к этому, поскольку видела, с каким трудом дались ему эти слова. Но ей хотелось узнать, что тревожит его, хотелось, чтобы он поделился своими мыслями, и поэтому она сказала:

— Расскажите мне, Дэвид. Пожалуйста, расскажите.

Он снова повернулся к ней лицом.

— Я не уверен.

— Не уверены во мне?

Он покачал головой:

— В себе. Вы, можете подумать, что я сошел с ума.

Она сделала протестующий жест.

— После всего, что мы рассказали вам о происходящем в Слите? Я боялась, что вы примете нас за сумасшедших.

— Это… это непросто.

— Мне все равно некуда спешить.

И снова он задумался, затянувшись сигаретой, потом допил свой арманьяк. На этот раз, заключила Грейс, чтобы успокоиться, а не чтобы уклониться от вопроса.

— Три года назад, — наконец сказал Эш, — Институт направил меня в поместье под названием Эдбрук. Там, в огромном заброшенном здании жили четверо — два брата, их сестра и престарелая няня, присматривавшая за ними всеми и за самим домом. Они утверждали, что к ним является призрак девочки.

Он повертел пустую рюмку, наклонив ее к себе, словно ища там бренди.

— И он в самом деле являлся? — тихо спросила Грейс.

Ей совсем не понравилась его улыбка.

— О да. В Эдбруке водились призраки. Но это была шутка.

— Шутка? Они хотели подшутить над вами?

— Вроде того. Я имел репутацию человека, умеющего доказывать, что все разговоры о призраках не имеют под собой реальной почвы, а вызываются геологическими процессами, сквозняками, усыханием дерева — всякими нормальными, естественными явлениями. Мой послужной список был так безупречен, что все, кто занимался сверхъестественным, меня ненавидели.

— Но, очевидно, не в Институте экстрасенсорики.

— О, и там многие не выносили меня. Но медиумы, ясновидцы, прорицатели и исправители судьбы ненавидели меня страшно. Они чувствовали, что я подрываю доверие к ним. Да так оно и было.

— И эти люди в Эдбруке — они как-то хотели опозорить вас?

Так же как и улыбка перед тем, ей не понравился его смех.

— Да, вроде того. Они попытались меня опозорить.

— И им это удалось?

Он чуть заметно кивнул, его плечи снова ссутулились.

— Они добились большего. За три дня и три ночи, что я провел там, они открыли мне глаза.

— Вы хотите сказать, они действительно убедили вас в том, что дом посещают привидения, а потом показали, как обманули вас?

В обеденном зале стояла тишина. Пожилая пара, отмечавшая годовщину свадьбы, ушла, жены хозяина тоже не было видно.

Когда Эш снова заговорил, его голос еле звучал, и Грейс пришлось склониться над столом, чтобы расслышать его слова.

— Они напугали меня. Боже, они напугали меня! И величайшая шутка заключалась в том, что я позволил себе влюбиться в девушку.

— За три дня? — тихо спросила Грейс.

— Думаю, с первого же мгновения, как увидел ее глаза.

— И она вам отказала.

— Она посмеялась надо мной, Грейс.

Грейс нахмурилась. Эш не производил впечатления человека, который позволяет смеяться над собой.

— Они все посмеялись надо мной. Кристина и ее братья, Роберт и Саймон. Даже няня понимала, что происходит. Я провел три дня и три ночи, ничего не подозревая, не догадываясь, зачем они розвали меня туда.

— И вы уверены, что они стремились одурачить именно вас? Я хочу сказать: может быть, они хотели обмануть собственно Институт?

— Нет, именно меня. Меня они выбрали своей жертвой.

— Но почему? Какой смысл заходить так далеко, просто чтобы одурачить вас?

— Я сказал вам: это непросто. Видите ли, в конце концов они убедили меня, что такие вещи, как привидения, существуют.

— Вы в самом деле их видели? Вы зафиксировали их?

— Нет, у меня не было никаких свидетельств. И потому я не мог доложить Институту обо всем. Меня упекли бы куда-нибудь.

Он долгим взглядом посмотрел на нее, и ее встревожила темнота в его глазах, глубокая подавленность, словно шедшая из глубины души.

Эш снова закурил, взвешивая слова, и они звучали чуть ли не сердито:

— Видите ли, они были призраками. Все в этом Богом забытом доме, кроме няни, которая совершенно выжила из ума, были призраками.

Странный человек, думала Грейс, когда они шли к ее машине. Насколько серьезно следует воспринимать его историю о шутках призраков в таинственном доме? Все это звучит нелепо. И все же… И все же было что-то в Дэвиде Эше, что заставляло поверить в его рассказ. Или, возможно, правда заключалась в том, что в нем было нечто такое, отчего ей хотелось поверить ему. Он был несомненно мрачен и отличался большим запасом цинизма; и все же в нем чувствовался юмор, хотя и какой-то усталый. Возможно, именно сочетание, а точнее говоря, противопоставление таких настроений и делало его… интересным. Хотя его помятый вид производил впечатление небрежности, темные задумчивые глаза иногда выражали такую силу, что становилось страшно. И кроме того, между ним и ею существовало что-то странное, чувство, что они тают друг друга. Она не могла читать его мысли, не могла проникнуть в глубины его души, и все же при ней оставалось ощущение знания, идущего от глубокого понимания, хотя она, казалось бы, совсем не могла разгадать этого человека. Грейс запуталась, и эмоциональный шок, дважды, как удар молнии, поразивший ее в этот день за мгновение до встречи с ним, — запутывал еще больше. Телепатия, начал убеждать ее Дэвид, пока в их разговор не вмешалась Розмари Джинти. Разве это возможно? Но что же тогда связывает их? Грейс отогнала навязчивые мысли, но они продолжали тревожить ее.

Подойдя к машине, она стала рыться в сумочке, ища ключи.

— Мне, м-м-м, нужно будет поговорить с вами завтра, — сказал Эш.

— Простите, что? — Она нашла ключи и взглянула на него.

— Мне нужно будет еще поговорить с вами о самом Слите. О его истории и прочем Получить общую картину.

— Это поможет?

Он пожал плечами:

— Может помочь. Надо же с чего-то начать.

— Утром мне надо сходить в муниципалитет, но я могу вернуться домой к половине одиннадцатого.

— Прекрасно.

Он смотрел, как Грейс вставила ключ в замок.

— Грейс… А ваш отец — он психически здоров?

Она выпрямилась и посмотрела на него, шокированная вопросом. Свет из окон «Черного кабана» освещал половину ее лица, оставляя другую половину в глубокой тени. Где-то вдали, может быть около самой церкви, закричала сипуха.

— Почему вы спрашиваете?

— Он показался мне не просто нездоровым психически, когда я говорил с ним сегодня. Извините, я не хочу никого обидеть, но он вел себя как невротик. Или, по крайней мере, близко к этому.

Ей с трудом удалось подавить гнев.