Джеймс Герберт - Святыня

И вот наконец перекресток рядом с церковью. Главная дорога была забита людьми и транспортом, стоял страшный гвалт. Здесь собралось лотков больше, чем где-либо по дороге, продавали закуски, напитки и всевозможные безделушки, как и традиционные религиозные атрибуты. Полиции, очевидно, хватало забот с толпой, чтобы еще связываться с явными нарушениями правил торговли.

Фенн протолкался через еле движущуюся толпу ко входу в церковь, и чтобы преодолеть пятьсот ярдов, ему пришлось потратить минут двадцать. Он добрался до ворот, теперь ярко освещенных, и попытался их открыть.

— Минутку, — послышалось изнутри.

Фенн узнал человека, вся жизнь которого, казалось, была посвящена охране входа в церковь. На этот раз рядом с ним стояли священник и констебль.

— Все в порядке, — сказал ему репортер. — Это я, Джерри Фенн. Вы ведь меня уже знаете.

Мужчина словно бы ощутил неловкость.

— Да, знаю, сэр. Но боюсь, вы не сможете здесь войти.

— Вы шутите! — Фенн показал свое журналистское удостоверение. — Я работаю по заданию церкви.

— М-м-м, насколько мне сказали, это не совсем так. Вам придется воспользоваться другим входом.

Фенн уставился на него.

— Понял. Персона нон грата, правильно? Должен благодарить епископа.

— Теперь для прессы сделали специальный вход, мистер Фенн. Это всего в нескольких шагах отсюда.

— Да, я прошел его. Похоже, я больше не пользуюсь привилегиями.

— Я только выполняю инструкцию.

— Конечно. Забудем это. — Фенн двинулся прочь, понимая, что спорить бесполезно.

Он пробрался обратно к маленькому входу с табличкой «ПРЕССА», проделанному в ограждении луга, и с облегчением прошел через дверь без дальнейших препятствий. Его совсем не удивило бы, если б он оказался нежелательной персоной для всех входов, включая общий.

Оказавшись на церковной территории, Фенн остановился и вытаращил утомленные глаза «Боже, — подумал он, — ну и постарались же они».

Сеть скамеек покрывала почти весь луг, как тщательно сотканная паутина с самим пауком в середине. Пусть перекрученный дуб был неодушевленным, но теперь Фенн видел в нем зловещие признаки хищника, чудовища, на которое тот походил. Алтарь под деревом был разукрашен более витиевато, чем раньше, хотя рядом не было никаких статуй, изображений Христа и Богоматери, что означало бы, что Католическая церковь полностью поддерживает народную веру в святость этой земли. Церковные иерархи были осторожны — не виднелось никаких экстравагантных распятий кроме одного креста на самом алтаре, но было множество таких символов, вытканных на материи, которая покрывала определенные секции на помосте и вокруг него. Саму центральную часть расширили, чтобы уместить больше гостей на возвышении над остальными верующими, а с обеих сторон виднелись темно-красные балдахины, предназначенные для защиты богомольцев от непогоды, буде такое случится. Слева построили особый ярус, видимо, для хора Вдоль прохода между скамьями развевались флаги, их яркие красные, зеленые и золотистые полотнища придавали обширной арене веселый, хотя и торжественный вид. Фенн заметил в стратегических точках луга громкоговорители: никто не пропустит ни слова богослужения. И операторов теперь не выставили за внешние границы — вышки маячили внутри ограждения, где можно было снять верующих во время богослужения.

Тусклое освещение усиливало поразительную яркость центральной части с ее рядом прожекторов и одним особенно мощным, направленным на дерево и придававшим ему особую внушительность на фоне ночного неба. Сияние в центре господствовало над лугом и должно было притягивать умы всех богомольцев.

Пока Фенн смотрел, на платформу поднялись две фигуры в белых сутанах и начали зажигать ряды высоких ритуальных свечей позади алтаря. И снова репортера поразил вопрос, который не раз возникал на протяжении последних дней: почему церковь дала молчаливое согласие на странную просьбу Алисы устроить процессию со свечами через весь Бенфилд? Девочка говорила, что это нужно сделать ради отца Хэгана и монсеньера Делгарда, упоминала также о скором Откровении. Епископ Кейнс был сдержан в своем заявлении, что процессия должна состояться, он играл уже привычную роль адвоката поневоле. Он настаивал, что церемония в основном посвящается двум добрым священникам, один из которых погиб от бомбы неких антирелигиозных фанатиков, и этот ритуал не является исполнением желания девочки, которая, может быть, видела Пресвятую Деву, а может быть, и нет. Но почему епископ так яростно напустился на Фенна, когда репортер попытался убедить его, что во всем происходящем нет ничего кроме зла? Амбиции — ради себя, для себя — могут заслонить правду и отмести все аргументы, религия и идеалы никогда не могли устоять против нее, и все же Фенн ожидал большего от представителя церкви. Сам он, неверующий, хотел большего от тех, кто объявляли себя верующими. Во всякое время избавляться от иллюзий не слишком приятно, но раньше можно было просто цинично пожать плечами, а теперь это вызывало глубокое негодование, отчаянную злобу, причины которой коренились в страхе.

Фенн прошел между скамеек, словно привлеченный ярким светом, под ногами слабо чавкала мягкая подстилка размешанной грязи.

Лужайка быстро заполнялась людьми, что вызвало у Фенна смутное удивление, сколько же их — сидевшие в машинах, что он видел на дороге, участники пешей процессии, и те, кто все еще толпился у входа, стремясь занять места на скамейках вокруг помоста; и всех нужно как-то устроить. Куда все вместятся?

— Фенн!

Он остановился и оглянулся.

— Я тут.

Со скамейки в секции с табличкой «ПРЕССА» встала Нэнси Шелбек.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, — признался Фенн, когда она подошла.

— Я не могла этого пропустить.

В ее глазах виделось возбуждение, хотя в глубине читался трепет.

— После всего, что с тобой случилось? Это не отпугнуло тебя?

— Конечно, я хлебнула ужаса. До сих пор не могу забыть. Но можешь представить, что скажет мой шеф, если я вернусь без сообщения о главном событии?

— О главном событии?

— Разве ты не чувствуешь? Напряжение? Воздух прямо-таки сгустился. Как будто все знают, что сегодня что-то произойдет.

— Да, чувствую, — тихо проговорил Фенн. Он вдруг сжал ее локоть. — Нэнси, что ты видела в тот день в церкви?

Их толкали проходящие мимо люди, которые стремились занять места поближе к алтарю.

— Разве Сью не рассказала тебе?

— Я не виделся с ней с тех пор, как оставил тебя у нее. В последние дни я был очень занят.

— Она пыталась связаться с тобой — мы обе пытались. Трубку никто не брал, а когда мы поехали к тебе, то никого там не застали. Чем ты занимался?