Джеймс Герберт - Святыня

— Я пытался добиться, чтобы это шоу отменили. А теперь ответь на мой вопрос.

Нэнси рассказала и удивилась, что это не потрясло его.

— Ты видел в церкви Святого Петра то же? — спросила она, закончив.

— Думаю, что то же. Сказать по правде, я не присматривался. Но все это укладывается.

— Укладывается во что?

— Это слишком запутанно, чтобы сейчас объяснять. — Фенн оглянулся и с удивлением увидел, что пока они с американкой разговаривали, вся лужайка заполнилась людьми. — Сью здесь? — спросил он Нэнси.

— Я видела ее совсем недавно. Она была с сыном. Думаю, они где-то в первых рядах. — Она повернула его лицо к себе. — Эй, ты здоров? Ты какой-то помятый.

Фенн выдавил улыбку.

— Пара бессонных ночей, дурные сновидения. Мне нужно разыскать Сью с Беном.

Нэнси вцепилась в него.

— Я долго болтала со Сью, Джерри. Она знает о нас с тобой.

— Это не имеет значения.

— Спасибо.

— Я не это имел в виду…

— Ладно, все в порядке, я знаю, что ты хотел сказать. Она любит тебя, охламона, тебе это известно? Думаю, она пришла к какому-то решению насчет тебя.

— Немало же времени ей понадобилось.

— Мне понадобилось бы больше. А потом я бы, наверное, тебя бросила.

— Ты пытаешься меня взбодрить?

— Думаю, с тобой было бы трудно жить, из нас вышла бы плохая пара.

Он пожал плечами.

— Слава богу, я тебя ни о чем таком не просил.

— Но ты понимаешь: я не говорю, что не могу передумать.

Он обнял ее и поцеловал в щеку.

— Береги себя, Нэнси.

— Разумеется. — Она вернула поцелуй, но в губы.

Фенн высвободился, и она видела, как он скрылся в толпе. На лице Нэнси снова появилось напряжение. Она боялась, очень боялась, и только профессионализм привел ее сюда. Она знала, что ни за что, ни за какие деньги, хоть за миллион баксов, хоть за собственную сеть корреспондентов не вернется в ту, другую церковь, церковь Святого Петра. Все остальные вокруг совсем иначе воспринимали эту атмосферу, на их лицах сияло радостное ожидание, они готовы были поверить, что Пресвятая Дева благословила эту лужайку своим присутствием, и, если они очень захотят, она появится здесь снова Или, по крайней мере, девочка сотворит новые чудеса.

Нэнси уступила дорогу старушке, которую сопровождала женщина помоложе, похожая на нее — вероятно, ее дочь. Журналистка отвернулась; отчаянно хотелось закурить, но определенно здесь это было неуместно, потому она вернулась в секцию для прессы. Черт с ним — Алиса дала этим людям новую надежду в старом ущербном мире, где оптимизм считается пошлостью, вера в высшую справедливость — заблуждением Пока что не вызывало сомнений, что святыня открыла большие коммерческие возможности для тех, кто умел ими воспользоваться, а кроме того, укрепила веру тысяч людей во всем мире — возможно, и миллионов. Но сомнение все грызло ее — не обвели ли весь мир вокруг пальца? Нэнси села на скамью, отведенную для репортеров, и поплотнее запахнула свою куртку; желание закурить отступило перед жаждой выпить крепкого бурбона со льдом.

Пола помогла своей матери пройти между рядами скамеек в надежде подвести ее как можно ближе к алтарю. У ворот ей сказали, что места впереди отведены для тяжелобольных, доставляемых на носилках или в коляске; способным ходить, самостоятельно или с чужой помощью, полагалось занять места среди остальных богомольцев. Ревматизм и гипертония не считались тяжелыми недугами, даже в сочетании, и потому мать Полы не заслуживала особых привилегий. Увидев множество ковыляющих калек, Пола не сильно удивилась. Боже, человек ощутит себя больным, только взглянув на них!

— Уже рядом, мама, — терпеливо успокоила она мать. — Мы уже у передних рядов.

— Что это за яркие огни? — послышался сварливый ответ. — Режет глаза.

— Это и есть алтарь. Его осветили прожекторами и свечами. Прекрасно смотрится.

Мать неодобрительно покачала головой.

— А нельзя нам сесть тут? Я устала, милая.

— Давай сядем вон там.

— Я хочу видеть эту девочку.

— Она скоро появится.

— Я достаточно настрадалась.

— Да, мама. Но не надейся чересчур.

— Почему? Она же исцелила других, а что она имеет против меня?

— Тебя она даже не знает.

— А других знала?

Пола застонала про себя.

— Мы можем сесть вот тут, на краю, если этот джентльмен любезно подвинется.

Джентльмен сперва не изъявил такой готовности, но после беглого взгляда на мать Полы все же переместился.

Старушка села и застонала, оповестив всех окружающих о своем страдании.

— Нынешний холод не на пользу моим ногам, а? Когда же все начнется? Когда все это закончится?

У Полы чуть не сорвался раздраженный ответ, но ее взгляд привлекло знакомое лицо. У скамейки всего в десяти-двенадцати рядах впереди стоял Таккер и кого-то подзывал. У Полы сузились глаза, когда она увидела пухлую руку, вцепившуюся в его локоть, очевидно, понуждающую его сесть. Пола привстала, чтобы было лучше видно через головы сидящих, и в ее глазах засветилась ярость, когда она увидела рядом с Таккером нескладную фигуру в шубе. Значит, этот жирный слизняк притащил с собой свою слизнячку! Душка-пышка Марция! Он старается, чтобы она ничего не пропустила! Очень может быть, нынче она узнает кое-что новенькое об этом хряке — ее муже! Небольшая размолвочка между ними, любовницей и женой, в некоторой степени компенсирует рубец, полученный от его толстых коротких рук. С тех пор Пола не появлялась в супермаркете — даже не сказалась больной, — а босс так струсил, что не позвонил, чтобы выяснить, почему ее нет на работе. Но сегодня перед безобразной сестрой мисс Пигги [39] Свинка, персонаж «Маппет-шоу». она выскажет ему всю правду! Посмотрим, как он это воспримет.

Мать Полы что-то бормотала про сырость, тянущуюся от земли, и что мужчина рядом недостаточно подвинулся и ей тесно, и там, впереди, не миссис ли Фентмен, которая ходит в церковь только на Рождество и Пасху, и разве у нее не все кончено с этим мужчиной из скобяной лавки…

Пола даже не взглянула на мать, а тихо проговорила:

— Пожалуйста… заткнись.

Таккер, не обращая внимания на дерганья жены, протискивался мимо чужих коленей к проходу.

— Что вы там делаете, Фенн? — громко проговорил он, выбравшись.

Обернувшись, Фенн узнал толстяка.

— Я на работе, — сказал он, собираясь идти дальше.

— Я слышал, вы больше не работаете на церковь.

— Да, но я по-прежнему работаю на «Курьер».

— Вы уверены? — Вопрос сопровождался глумливой ухмылкой.

— Никто не говорил мне обратного.

— Вам здесь не очень рады после всего того вранья, что вы взялись распространять.

Фенн придвинулся к нему.

— О чем это вы?

— Вы прекрасно поняли. Джордж Саутворт лично рассказал мне.