Тим Каррэн - Мертвое море (ЛП)

Она нацелила его прямо на Полларда.

Это было оружие. То, что выстрелило из него, было не лазерным лучом как в кино, а сверкающим облаком бледно-зеленого газа. Оно окутало Полларда влажным туманом. Тот замер, как вкопанный... Через пару секунд его плоть стала жидкой, словно горячий воск и стекла с костей прежде, чем он успел упасть и умереть. Он рухнул на пол горой дымящегося мяса. И Джордж успел мельком увидеть, как его лицо стекает по черепу, словно жир по стволу свечи, левый глаз сполз на подбородок. Поллард упал на палубу, как марионеточный скелет с подрезанными нитями, превратившись в груду костлявой, дымящейся и пузырящейся массы.

И тут Джордж открыл огонь.

Он всадил в тварь три пули. Она издала пронзительный, жалостливый визг, ее трубки на мгновение выпрямились. Затем она повалилась вперед, снова выпрямилась, и Элизабет бросила в нее свое мачете. Оно ударило в лапу, сжимающую золотой цилиндр, с такой силой, что едва не отсекло ее. Цилиндр упал на пол. Тварь по-крабьи ползала вокруг, словно полураздавленный паук. Из отверстий в шкуре и из раздробленной лапы хлестала водянистая зеленая кровь, заливая пол, словно лимонный сироп... самое безумное было то, что она была такой же консистенции.

А запах... Господи, запах от нее был как от разлитой хлорки.

Вооруженные мужчины приближались со всех сторон, двигаясь целиком на автомате. Ибо пришло время убить чудовище, этого неземного осквернителя и абсолютного разрушителя всего, что они знали. Истекающая кровью и израненная, тварь тоже это понимала. Она смотрела на них с абсолютной враждебностью, суженные ярко-красные глаза источали ненависть. Возможно, в них был еще и ужас, или отвращение при виде окруживших ее животных... эти двуглазые, розовокожие чудовища с четырьмя конечностями. Для нее они были ползучей чумой, которую необходимо было раздавить и зачистить. Мерзкие, глупые существа с грубым оружием и примитивной нервной системой. Да, возможно, отвращение присутствовало, но кроме него были еще простая ненависть и злость, что эти бледные обезьяны осмелились убивать ее.

И вот, что увидел Джордж, когда снова навел на нее пистолет - ярость от обмана. Ибо она была хозяином времени и пространства, а все остальные формы жизни - ее рабами. Да, эта тварь смотрела на него, ярко-красные глаза тлели как электроды, и Джордж чувствовал, как выкипает его мозг. Ей было очень легко подавлять и сокрушать разум отдельного человеческого существа. Возможно, даже двух или трех. И она хотела, чтобы Джордж знал это. Возможно, хотела, чтобы он понимал, что ждет людей у темного края вселенной.

Кушинг видел, что этот монстр делает с Джорджем. Возможно, все видели это. Видели, как эта жуткая тварь высасывает из него разум. Но Кушинг не стал ждать, когда она закончит. Он взмахнул топором и обрушил ей на голову, разрубив те сине-черные извивающиеся щупальца и раскроив череп. Топор аккуратно выполнил работу... но в момент удара сверкнула вспышка, и Кушинг рухнул на пол без чувств. Топор остался торчать в голове твари. Та издала душераздирающий крик, сквозящий чистой яростью и болью. Он походил на визг автомобильного стартера или скрежет металла по точильному камню... резкий, пронзительный, оглушающий.

Все отшатнулись от бьющейся в агонии твари. Из расколотого черепа хлестал зеленый сок вместе с какой-то коричневатой слизью. Топор по-прежнему торчал в нем, раскаленная рукоятка дымилась. Сакс замешкался, и одна из щупалец - это были не руки, как таковые, а именно щупальца - метнулось в его сторону и схватило за ногу. Он с криком упал на пол. Щупальце прожгло ему штаны до самого колена.

Джордж всадил в голову твари еще три пули, забрызгав переборки слизью и зеленой дымящейся кровью. Тварь корчилась, визжала и извивалась так, словно не имела костей... как слизняк или пиявка. Она умирала, умирала с какофоническим криком, в котором смешались ярость, буйство и абсолютное безумие. Этот визг эхом разнесся по обшитому сталью помещению и свалил нескольких нападавших на пол, заставив исторгать рвоту под натиском звуковой атаки.

Десять минут спустя остался лишь смрад. Выжившие стояли и смотрели на останки Полларда и труп твари. Мертвая, она была такая же уродливая, как и при жизни. Ее плоть все еще дымилась. Быстро распадалась, превращаясь в жидкость. Покрывшиеся желтой пленкой глаза провалились в череп, который, казалось, размягчался и распадался на куски. Вокруг него лужей растеклась зеленая кровь, туловище скрипело и потрескивало, конечности отпадали, щупальца свернулись клубком, словно мертвые змеи. Все в ней шипело и пузырилось.

Будь у нее душа, решили они, она была бы черной, как раковая опухоль.

- Поллард, - продолжал причитать Менхаус. - О, господи, посмотрите на него... вот, дерьмо.

Ни у кого не нашлось, что сказать. Поллард был мертв. Его смерть была хоть и быстрой, но ужасной.

- Я пошлю ему цветы, - съязвил Сакс с присущим ему "состраданием".

Менхаус зло посмотрел на него.

- Как ты можешь... какой же ты урод, Сакс. Конченый урод.

- Я когда-то это отрицал?

Ладони у Кушинга сильно обгорели.

- Когда я ударил ее топором... господи, я словно разрубил провод под напряжением. Меня даже сбило с ног. Должно быть... эта тварь обладала зарядом, как электрический угорь.

Колено у Сакса тоже обгорело, но не так сильно.

- Уродливый членосос, - ругнулся он. - Похож на матушку Фабрини. И пахнет так же.

- Да пошел ты...

- Смотрите, - воскликнул Джордж. - Смотрите сюда...

Все остальные словно онемели после произошедшего. Элизабет заботливо перевязывала Кушингу руки. Казалось, никого особенно не интересовало то, что видел Джордж, и, тем не менее, они посмотрели, с привычным уже настороженным выражением лиц.

Вся задняя часть туловища твари дрожала и подергивалась. Тренога из змеиных конечностей подрагивала. Раздался влажный, хлюпающий звук, и под тварью расползлась серо-зеленая студенистая лужа, в которой застряли какие-то пузыри размером с софтбольные мячи.

- Что... что за черт? - воскликнул Менхаус. - Эти штуки похожи на...

Но никто не смог подобрать удачного сравнения. Все пузыри были соединены тканевой сеткой. Только это были не пузыри, а мешочки или мембраны из прозрачной, розовой кожи, и внутри каждой...

- О, господи, - взвизгнул Менхаус. - Беременная, она была беременная, беременная...

Так и есть. Мешочки с зародышами. Десяток овальных мешочков с сероватыми, испещренными синими венками зародышами. И самое страшное, эти зародыши не погибли. Они корчились и извивались, их крошечные неоформившиеся конечности шевелились и подрагивали.