Джонатан Страуд - Призрачный двойник

Когда я прикоснулась пальцами к дереву, на меня накатила волна эмоций. Это были не мои чувства, чужие . Они сочились из древесины, из досок, и из гвоздей, которыми были сбиты эти доски. Они долетали до меня из глубины бешено вращающихся щупалец самого призрака. Ощущения эти были ужасными — болезненная смесь чувства одиночества и обиды, и холодной, непреклонной ярости. Чужие эмоции стучали мне в виски, а я тем временем озиралась вокруг.

Здесь, на чердаке, когда-то совершилось жуткое преступление. Оно стало источником энергии, которая движет этим злобным, мстительным духом. Я представила себе, как его щупальца легко и беззвучно проникают сквозь пол чердака и тянутся к несчастным постояльцам, спящим в комнатах внизу…

— Люси!

Я очнулась. Это был Локвуд. Он уже забрался назад на чердак, отошел от окна, и даже успел поднять свою рапиру, рубил ее клинком ближние к нему щупальца. Они лопались, словно пузыри, расплескивая радужные брызги плазмы. Пальто Локвуда превратилось в обгоревшие лохмотья, на лбу у него набухала шишка, но он вновь стал самим собой и был прекрасен. Его освещенное призрачным светом лицо улыбалось мне с другого конца чердака.

— Люси, — снова позвал он. — Нам нужно кончать с этим.

— Он очень зол! — крикнула я в ответ, увертываясь от очередного щупальца. — Я вступила в контакт с призраком! Он сильно зол на что-то!

— И не говори! — ехидно откликнулся сверху Джордж, подгибая колени, чтобы избежать столкновения с бешено вращающимися щупальцами. — Твоя способность к восприятию поразительна! О, как бы я хотел обладать таким же Даром, как у тебя.

— Да уж, это не самое удивительное открытие, которым ты нас осчастливила, — согласился Локвуд, наклоняясь над своей сумкой. — У меня где-то была Печать. Сейчас поищу. А ты тем временем не хочешь ли помочь освободиться Джорджу?

— Ничего, ничего, все в порядке, — сказал Джордж. — Можешь особо не спешить.

Какое там не спешить! Положение Джорджа выглядело аховым. Он все еще висел на одной руке, и было видно, что держится Джордж на ней из последних сил.

Размахивая, как пропеллером, своим ожерельем, я двинулась между щупальцами, и они расступались передо мной. Проходя мимо рапиры Джорджа, я подхватила ее, нырнула под лестницу и толкнула ее вперед. Лестница снова очутилась под Джорджем. Именно в этот момент у Джорджа разжались пальцы, и он рухнул на ступеньки лестницы, словно мешок с углем. Лестница прогнулась и затрещала. Но пусть уж лучше сломается лестница, чем шея у Джорджа. Представляю, какой неуклюжий мог бы получиться призрак из Джорджа.

В следующую секунду Джордж скатился вниз по лестнице, словно пожарный по шесту.

Я бросила ему рапиру и спросила.

— Что там наверху?

— Мертвяк. Злобный мертвяк. Пожалуй, это все, что тебе следует знать, — Джордж поправил на носу свои очки и набросился с рапирой на щупальца.

На другом конце чердака Локвуд вытащил что-то из своей сумки.

— Люси! Я бросаю тебе эту штуку! Забирайся на лестницу и постарайся ее поймать! — он отвел свою руку назад, отпрянул в сторону, пропуская летящее прямо мимо его лица щупальце. Легкий взмах рапирой, и щупальце исчезло. — Готова? Лови!

Вот Локвуд бросать вещи умел , ничего не скажешь. Я уже забиралась по лестнице. Маленький квадратный предмет перелетел над потолочной балкой и опустился прямо в мою подставленную ладонь. Джордж прикрывал меня сзади, с наслаждением рубил на куски щупальца одно за другим. Я добралась до верхней ступени лестницы, до того места, где она соприкасалась с балкой.

А на балке, разумеется, был Источник.

Трудно сказать, сколько лет он пролежал тихо и незаметно на своем потайном насесте. Паутина оплела его так густо, что сгладила контуры костей, укутала своим мягким серым саваном. Однако все еще можно было рассмотреть остатки старомодной одежды, и два вывернутых под неестественным углом коричневых ботинка, и костяные дуги над забитыми пылью и паутиной глазницами.

Полосы темного вещества — не знаю, были это волосы или потемневшие нити паутины — свисали через край балки. Что здесь произошло когда-то? Сам ли несчастный залез сюда или был аккуратно уложен (что скорее всего) хладнокровным убийцей? Сейчас у меня не было времени размышлять об этом. У меня в мозгу бушевало эхо ярости мертвеца. Внизу, в мерцающем свете фонаря, Локвуд и Джордж сражались со щупальцами.

В те дни корпорация «Санрайз» как раз наладила выпуск серебряных сеток в пластиковых футлярах, очень удобных в использовании. Я ухватила сетку за кончик, и дала ей полностью развернуться. Она легко скользила у меня между пальцев, тонкая, мягкая, как тонко раскатанное сырое тесто, как усыпанная сверкающими звездочками кожа.

Серебро блокирует любые Источники. Я взмахнула сеткой, и накинула ее поверх балки, и лежавших на ней окутанных паутиной костей. Я ничего при этом не испытывала, никаких чувств, и проделала все совершенно спокойно, словно горничная, застилающая простыней кровать.

Сетка опустилась. Бушевавший в моем мозгу гнев мертвеца моментально испарился. На месте чужих эмоций не осталось ничего, в голове звенела, перекатывалась эхом блаженная тишина. Щупальца Чейнджера остановились, застыли, а спустя секунду исчезли с чердака, словно туман на заре. Вот только что были здесь, и уже нет их.

Каким же большим и пустым показался нам чердак без Чейнджера! Мы неподвижно замерли там, где стояли. Я прислонившись к лестнице, Локвуд и Джордж привалившись к стене — уставшие, молчаливые, с дымящимися клинками рапир.

Дымились не только рапиры, но и одна сторона длинного пальто Локвуда. К носу у него прилипли чешуйки серебристого пепла. Моя куртка тоже пострадала, обгорела в том месте, где к ней прикоснулось призрачное щупальце. Все волосы у меня были густо облеплены жирной паутиной. Не обошелся без потерь и Джордж — порвал свои штаны сзади. О гвоздь или еще обо что, не знаю.

Мы зверски устали. Мы провели на ногах всю ночь. От нас воняло горелой эктоплазмой, солью и страхом. Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись.

А затем принялись хохотать.

Из своей, стоявшей возле люка, стеклянной тюрьмы на нас кисло смотрело недовольное лицо призрака.

— Чему радуетесь, дураки? Практически провалили дело и хохочут. А мне стыдно, стыдно за то, что я каким-то образом связан с «Локвудом и компанией». Трое безнадежных тупиц и идиотов.

Но это, конечно же, не так. Мы не были безнадежными. Мы были отличными. Мы были лучшими.

И не поняли этого полностью до самого конца, когда стало уже слишком поздно.

Ночлег, завтрак и… убийство!

Жуткие тайны уайтчепельского семейного пансиона