Маркус Хайц - Ритуал

— Господь вас осудит, иезуит!

— Думаю, Он будет мной доволен. Чего о вас я утверждать не могу. — Он указал пальцем на спальный зал. — Перережьте ей горло и положите к остальным.

Внезапно Григория сдернула деревянное распятие со стены рядом с собой и замахнулась на легата. Она ударила его распятием по голове, фигурка разлетелась на части, из рваной раны тут же хлынула кровь. Пошатнувшись, Франческо схватился за одного из подручных.

— Господи, прости!

Воспользовавшись всеобщим замешательством, она выбежала из спального зала, на бегу срывая вуаль и белый чепец, который мог бы выдать ее в темноте. Снаружи она спряталась в тени колонн.

«Григорий и Мария, что мне делать теперь?» — молилась она, борясь с отчаянием. Как мог человек веры, представитель Бога на земле отдать приказ совершить подобные преступления? Или иезуиты действовали без ведома его святейшества? В голове у нее пронеслось слово «заговор».

Она закрыла глаза, когда мимо ее укрытия пробежали трое солдат.

«Так, и только так. Это заговор! Его святейшество ничего не знает о том, что чинит его легат. То, что тут творится, не может происходить во имя Твое, Господи на небесах».

Она подождала, пока стихнут последние шаги, и постаралась незаметно проскользнуть к воротам.

Тут ее осенило. Одной ей не справиться с множеством вооруженных мужчин, но если она доберется в Овер и попросит помощи у местных жителей или солдат, Франческо и его людям придется одуматься.

Никогда еще монастырский двор не казался ей таким огромным. Ворота, ведущие из монастыря, лежали словно в бесконечной дали, а кроме того, тут находились четверо солдат, которые запрягали лошадей в обитую железом карету, готовя ее к отъезду.

В нос Григории ударил едкий запах, и когда она заглянула в открытую дверь кареты, то увидела там две маленькие бочки с надписью «петролий». Пятый солдат вышел из прядильной мастерской и, забрав одну из бочек, ушел с ней в дом аббатисы. Они явно хотели удостовериться, что огонь не пощадит ни одной постройки.

Внезапно в ночи прозвучали выстрелы. К грохоту мушкетов присоединились оклики и предсмертные крики людей (Григория уловила явную разницу), затем победно взвыла бестия, потом зафыркала и залаяла, а после снова грянули выстрелы.

Четверо мужчин у кареты взяли оружие наизготовку, но остались на месте. Пятый выбежал из дома и принялся успокаивать лошадей, которые вставали на дыбы и рвали упряжь, лишь бы сбежать оттуда, где пахло хищным зверем.

Крики и стрельба не прекращались, один из людей Франческо звал на помощь, громко и отчетливо слышался яростный визг бестии.

Аббатиса увидела, как над спальным залом занимаются первые языки пламени. И за стеклами ее рабочей комнаты слабое мигание сменилось буйным свечением.

Сейчас или никогда. Глубоко вздохнув, Григория перекрестилась и обратилась к своему Богу: «Сохрани мою жизнь, и клянусь моей бессмертной душой, что поеду в Рим и докопаюсь до сути ужасных дел, которые творятся именем Твоим. Виновный должен быть осужден и понести кару». Она кралась в тени церкви. Насколько возможно тихо, пыталась добраться до ворот. Поначалу Бог, Мария и святой Григорий были на ее стороне.

Пока не вмешался дьявол.

Она проделала уже половину пути, когда к ее подошве прилип кусок штукатурки, она сделала лишний шаг, перенеся вес вперед, чтобы не упасть, и это вызвало шум, который не укрылся от четырех мужчин у кареты.

— Бестия! — крикнул один.

Подручные легата открыли огонь по ней, по предполагаемому оборотню. Бросившись на землю, Григория закрыла голову руками, а над ней свистели и выбивали щербины в стене церкви пули. На голову и плечи ей сыпались мелкие гранитные осколки.

Громкий крик заставил ее поднять голову и посмотреть на стрелков.

На крыше кареты сидела бестия. Очевидно, никто не заметил, как она туда забралась. Она пригнулась, прыгнула и приземлилась за спиной у солдата, стоявшего дальше всех, повалила его и вырвала горло. А после довольно заурчала.

Остальные попятились, лихорадочно перезаряжая мушкеты. Они перекрикивали друг друга в надежде, что подкрепление обратит внимание на тварь, которая вопреки ожиданиям вернулась во двор. Тварь лишила их возможности бежать или сопротивляться. Подцепив левой лапой мушкет мертвеца, она как дубиной ударила им ближайшего солдата по голове. Его череп с хрустом раскололся, из носа и ушей фонтанами хлынула кровь.

Выпрямившись во весь рост, бестия продолжила нападение: одному, проскакивая мимо, распорола точным ударом задней лапы живот и тут же, отбросив мушкет, впилась зубами в лицо другому, потом, моментально развернувшись на четырех лапах, прыгнула на последнего и погребла под своим телом. Перекусив поднятые для защиты руки, клыки вонзились в шею. С чавканьем она разорвала горло и начала сосать хлынувшую оттуда кровь.

Крестясь, Григория не могла отвести глаз от этого ужаса.

Впряженные в карету лошади панически ржали и изо всех сил били копытами в землю. Они разорвали привязи и бросились в безнадежное бегство от бестии и потрескивающего пламени, языки которого били из спального зала, из прядильной мастерской и дома аббатисы, выбрасывая в небо облака искр.

Бросив труп, бестия развлекалась, на четырех лапах гоняя лошадей, которых она подхлестывала воем, пока они не попытались в отчаянии вышибить ворота. И потерпели неудачу.

Григория очнулась от оцепенения и бросилась бежать. Прочь, прочь из этого ада. Ужас вытеснил все прочие мысли.

И тут бестия возникла прямо перед ней, схватила за горло правой лапой, с которой капала кровь. Когти вдавились в кожу.

Окаменев, Григория смотрела в светящиеся красным глаза, ее губы беззвучно шевелились, шепча одну за другой «Аве Мария». Она даже не поверила, когда злобное свечение поблекло. Тварь склонила голову набок, черный влажный нос громко потянул воздух.

— Флоранс? Ты меня узнаешь, Флоранс? — с надеждой простонала Григория. — Пожалуйста, Флоранс, борись с демоном, который хочет тобой овладеть! Отпусти меня! Нам нужно уходить, пока не…

За спиной у бестии грянули выстрелы. Пули нашли свою цель, и теплая кровь твари брызнула на аббатису. С мукой взвыв, бестия отшвырнула Григорию как куклу.

Ударившись головой о стену, аббатиса сползла на землю. Сквозь кровавую пелену она смотрела, как пятеро мужчин, успев надеть кольчуги и кожаные плащи, с полным презрением к смерти бросились на раненую тварь и придавили ее к земле, а после принялись колоть серебряными кинжалами, пока ее поначалу неистовое сопротивление не стихло.

Но бестия не сдалась, взвыла и — удивительно! — снова вырвалась и могучим ударом раздробила одному из своих мучителей грудную клетку. Сипя, он рухнул навзничь.