Маркус Хайц - Ритуал

— Как и вы, полагаю. — Подняв левую руку, он описал ею круг. — Мы трое были единственными, кто не стрелял в злополучных созданий. — Он испытующе глянул на Жана. — Вы французы? Из здешних мест? — спросил он и продолжил, понизив голос: — Можно объединиться и поохотиться на тварей, которые действительно повинны в убийствах. Я убежден, что их две.

Шастели постарались скрыть изумление, но обоим это не удалось. Малески без труда прочел по их лицам, что своим замечанием попал в точку. Зато неприкрытое удовлетворение чужака предостерегло Жана не выдать ничего больше. Даже намеком.

— Не знаю, о чем вы, — солгал он, надеясь, что Пьер не разрушит его увертку каким-нибудь необдуманным замечанием. — Нам неприятно стрелять в зверей, которые ничуть не похожи на тех, которых описывали свидетели.

Но Малески видел его насквозь. Чуть склонив голову, он подошел ближе.

— Вы видели это создание, правда? — Голубые глаза расширились догадкой. — Нет… Вы даже столкнулись с ним нос к носу! Выв точности знаете, как оно выглядит, и потому не стреляли в безвредных волков. — В его шепоте было что-то угрожающее, и Пьер невольно отступил на полшага назад. — И вы уже давно на него охотитесь.

— Чушь! — хрипло выдавил Жан. — Мы знаем ее по картинкам, которые приказывает развешивать повсюду Дюамель, — и добавил, пытаясь обернуть догадку Малески против него самого: — Вы что, считаете, что эта тварь не волк, а нечто иное? Медведь или сбежавший из зверинца хищник?

Или может, вы верите в байки про луп-гару, которые рассказывают детишкам матери, чтобы пораньше загнать их в кровать?

Молдаванин не торопился с ответом.

— Я обознался. Простите мне мою назойливость, — бархатным голосом извинился он. — Но я действительно причисляю бестию к созданиям, которые происходят… в определенном смысле… происходят из совсем иной части света. Речь может идти лишь о двух животных: о дрессированной собаке неведомой породы — либо она сбежала от своего хозяина, либо сам хозяин по каким-то дьявольским причинам натравил ее на людей. Или же…

Его прервали громкие крики. Из леса выскочили новые волки и тоже были расстреляны, на сей раз ни одному зверю не удалось пробиться ко второму холму.

— Собака? — вырвалось у не верящего своим ушам Пьера, который не спускал глаз с бойни. — Собаки уж точно иначе выглядят. — Он прикусил губу — слишком уж быстро вырвались у него эти слова.

— Определенно иначе, чем на картинках, — закончил за него Малески, не заметивший, что сын лесника проговорился. — Возможно, людей рвет на части какая-то помесь самсуна и гиены. Описания такого гибрида известны. Судя по поведению бестии, она умеет различать людей, и сосредоточилась на детях и женщинах. На легкой добыче.

— А что такое самсун? — спросил Пьер. — Вы имеете в виду льва?

— Это порода собак из Оттоманской империи, так их назвал один турецкий ученый — по названию провинции, где их вывели. — Малески ненадолго задумался. — Точного значения слова я уже не помню, но самсунов следовало водить на двух цепях. Говорят, они размером с осла и дикие, как львы.

— Вы ученый, мсье? — удивился Жан, которого удивляли познания молдаванина. Не знай он, что это его собственный сын в обличье волка творит злые дела в здешних местах, он безоговорочно с ним согласился бы, так убедительно звучали его слова.

Малески улыбнулся.

— В моих скитаниях я много читал. Книги едины в том, что ни один волк так не увечит свои жертвы, а лишь выгрызает их внутренности.

А что, если мы имеем дело с больным животным? — вставил Жан.

— В это вы сами не верите. Если бы на подобные злодеяния полка толкало бешенство, он давно бы уже встретил свою погибель. — Молдаванин неодобрительно щелкнул языком, когда последний зверь пал жертвой пули.

— Согласен. А о какой другой возможности вы говорили? Что такое самсун мы теперь знаем, но что такое гиена?

— Похожий на собаку хищник, обитающий в Африке. В холке гиена три локтя, а туловище — почти в два шага длиной. Она настолько странна и безобразна, что какой-нибудь темный крестьянин вполне способен принять ее за адскую тварь. — Малески глянул на лес, из которого гремели теперь барабаны загонщиков. Вскоре они выйдут, а бестия еще не показывалась. — Вполне возможно, что подобная гиена сбежала из бродячего цирка.

— Но король… Разве его ученые не пришли бы к тем же выводам, что и вы? — Пьер подышал на озябшие руки, чтобы их согреть. — Почему он позволяет обвинять волков, даже если все говорит против них?

— Потому что на них легче охотиться, — отозвался Малески. — Вид мертвых волков успокаивает людей. В подобной всеобщей облаве довольно велики шансы, что загонщики поднимут и обеих бестий. Это как с рыбами в большой сети: в данном случае волки — случайный улов, в то время как истинная цель рыбака — два особых экземпляра. — Он указал на опушку леса. — Загонщики выходят. Охрани нас Господь от ретивых выстрелов или попадания из орудия убийства нашего итальянского друга.

Двести человек на холме пришли в волнение. Они тоже заметили движение среди деревьев и подняли мушкеты. Итальянец непрерывно бормотал себе под нос, распалял себя, взводил курки своего орудия и крепко прижимал к плечу приклад. И хотя основной вес приходился на деревянную треногу, которая смягчала убийственную отдачу, тем не менее, с каждым выстрелом стрелок получал основательный тычок.

Первый загонщик вышел из леса, размахивая красным флажком, чтобы дать сигнал, что за ним сейчас, последуют еще четыреста человек и что охотникам ни в коем случае нельзя спускать курки.

Поданный им знак подтвердил вой рожков на обоих холмах, но дула мушкетов не опустились. Слишком велик был страх, что неожиданно выпрыгнет из-за деревьев бестия, и десять тысяч ливров получит соперник.

Понемногу на луг выступила первая волна загонщиков, на их лицах читалось облегчение, что они не столкнулись с ужасным существом. Пики, вилы и простые палки, которые они несли с собой для защиты, давали лишь мимолетное ощущение безопасности. Узкая полоса утоптанного снега перед лесом заполнилась людьми, до Жана и его сына долетали обрывки разговоров. Кто-то смеялся.

— Похоже, Дюамель снова потерпел поражение, — заметил Пьер, стараясь, чтобы его слова не прозвучали слишком уж весело. — Готов поспорить, его и драгунов скоро отзовут. Беспокойство среди людей растет. И сегодняшний день не улучшит положения.

Жан смотрел на второй холм, где как раз различил по роскошному платью графа. Тот сидел верхом, уперев одну руку в луку седла, и внимательно всматривался в равнину. Вероятно, он тоже радовался, что капитан ничего не добился своей облавой, разве что прикончил десяток волков.