Маркус Хайц - Ритуал

— Ничего особенного там нет. Скорее всего «Аве Мария», — предположила Лена, которая уже успела одеться. Она положила на хлеб копченое мясо и ветчину. По-видимому, джемы и конфитюры вышли из фавора. Эрик это отметил, но промолчал.

Зазвонил сотовый.

— Алло, господин Лойола. Вы нашли обрывок четок? — услышал он любезный женский голос. — Это Катарина из справочной для туристов в Пливицах. О вас мне рассказала одна коллега. Мне пришло в голову… — Она что-то прочла, голос у нее звучал неуверенно, — …несколько дней назад я видела у стойки монахиню. Она спрашивала, где можно остановиться на ночлег. Ей ли принадлежали найденные вами четки я, разумеется, не знаю, но это было бы неплохое начало, да?

Она назвала отель, который посоветовала монахине.

— Спасибо, вы очень мне помогли, — поблагодарил Эрик и положил трубку. — Ну, какая-то ниточка у нас теперь есть, — сказал он Лене, которая и не думала как-то укротить растрепанные волосы. Просто дала им высохнуть как есть, бюстгальтер она тоже не надела, по всей видимости, у нее развивалось отвращение ко всему облегающему, и в расстегнутой рубашке она чувствовала себя как нельзя лучше. И выглядела в ней чертовски привлекательно. Она вся лучилась энергией, которую Эрик лишь изредка встречал в женщинах. Большинство таких женщин он убил. Такова участь бестий. Но в этот раз все было иначе. Хватило одного взгляда в ее зеленые глаза, и он испытал похоть, желание… любовь.

— Сначала поедем в Хомбург, отдадим твоему знакомому пробы на анализ, потом снова вернемся в Хорватию. — Надев кожаные штаны, он натянул черный свитер, поверх которого набросил лаковый плащ. Эрик любил свою боевую экипировку. Картину завершили белые сапоги и белые лаковые перчатки. «Р9» он сунул в кобуру на поясе, новый серебряный кинжал в ножны на локте. — Мы найдем бестию и убьем ее. И посетим несколько монахинь.

— Монахинь?

— Да. Что бы им ни было нужно от бестии, я это выясню.

Завернув пузырек в пластиковый пакет, он спрятал его в коробку, обложив поролоном. Старый листок упаковал с не меньшим усердием. С этим ценнейшим грузом ничего не должно случиться в дороге.

— Мы выясним, — поправила Лена.

Эрик покачал головой.

— Не слишком удачная мысль.

— Возможно. — Она по-волчьи оскалилась. — Но я поеду с тобой в Хорватию, чтобы наподдать под зад скотине, которой всем этим обязана.

Эрик решил оставить ее пока при этой уверенности.

— Готова?

Кивнув, Лена допила кофе.

— Как долго мы будем в пути?

— До Хомбурга? Четыре часа. Если все сложится удачно, три с половиной.

— Снег идет, Эрик.

— Мой «кайен» уже ждет, — с усмешкой отозвался он. — Ты же знаешь, в нем GPS.

— Помню, помню, — рассмеялась она.

Он взял со стола сверток.

— Ты известила своего знакомого в университетской клинике?

Кивнув, Лена набросила бежевое шерстяное пальто, накинула на голову капюшон и собрала немногие вещи.

— Мюльштайн занимается научным проектом, и у него собственная лаборатория с уймой оборудования.

Забрав у нее чемодан, он толкнул дверь номера. Коридор был пуст.

— Как по-твоему, сколько времени ему понадобится для анализа?

Они вместе спустились в подземный гараж, где грязный «порше» ждал, когда его снова погонят по улицам, объездным путям и через городские скверы.

— Он быстро работает, — успокоила Эрика Лена, садясь в машину. Чемодан она забросила на заднее сиденье.

Эрик предпочел бы более конкретный ответ, поскольку полнолуние неуклонно приближалось. Он надеялся, что сможет предотвратить первое превращение Лены, но эта падеж-да понемногу угасала. В маленьком саарском городке придется подыскать ей подходящее укрытие, где она могла бы рычать, выть и орать подальше от человеческого жилья. Или придется подключить ее к аппарату внутривенного вливания и накачать тремя граммами гамма-гидрокси-масляной кислоты. Если раз в несколько часов давать ей очередную дозу нелегального наркотика, способного усыплять оборотней, она мирно проведет три дня и три ночи. Он по собственному опыту знал, что это сработает. Кроме того, это еще и возможность помешать ей поехать с ним в Хорватию. В схватке она будет для него обузой.

Спортивный внедорожник счастливо заурчал, когда Эрик завел двигатель. Они вывернули к съезду на трассу, а там повернули на Саарланд.

Лена выдержала молча до поворота.

— Это больно?

— Что именно?

— Превращение в волка. Я о нем знаю лишь по фильмам ужасов. — Ее передернуло. — Там всегда так тошнотворно трещит и скрепит, люди отворачиваются и орут. — Взгляд зеленых глаз остановился на нем. — Это так будет?

— Превращения, при которых я присутствовал, происходили очень быстро. — Он попытался ее успокоить. Скоро она на собственной шкуре узнает правду.

— А после? — Она перевела взгляд на трассу. — Что думают в волчьем обличье? Что слышат, что чувствуют?

Эрику не понравилось, что в ее тоне он услышал оттенок любопытства.

— А ты как думаешь? Полагаю: «голод, убивать». А после «жрать», а если поблизости есть еще один волк-оборотень, то, наверное, «спариваться». — Он намеренно говорил гадости, чтобы нарождающееся в ней воодушевление не успело укорениться. — Ты полностью потеряешь контроль над собой. Я… я говорил с несколькими оборотнями. Большинство вообще не помнит первого превращения. На следующее утро они просыпались где-нибудь голыми и поначалу считали, что сошли с ума. — Он увидел, как она съежилась на сиденье. — Мне, правда, очень жаль, Лена. Но ты должна понять, что в таком существовании нет ничего хорошего. Ты станешь орудием тьмы, ничего больше. Все преимущества тут кажущиеся и скрывают истинную природу оборотня. А она животная.

Молчала она не очень долго.

— Странно, сколь многого мы, люди, не замечаем. С тех пор, как тварь меня укусила, мир… мир стал для меня интенсивнее. Я больше воспринимаю. Я чувствую запахи людей и предметов еще до того, как их увижу. Я почти могу видеть перед собой ароматы и легко их различаю. И, наверное, у меня ухудшается зрение. Зато я быстрее реагирую на движения и бегущих людей. Мне хочется броситься за ними следом, помериться с ними силами. Я стала импульсивнее, чем раньше… — Она подыскивала слова, чтобы выразить свои ощущения. — Почему оборотни одиночки? — неожиданно сменила она тему.

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — недоуменно отозвался Эрик. — Это же ты социобиолог.

— Ну да. Но когда речь заходит об этом виде, у меня нет опыта. — Лена рассмеялась. — Мне только что пришло в голову: а ведь им нужно дать научное обозначение. Например, lupus hominem anthrophagus.

— Среди них не все одиночки, — сказал Эрик. — В прошлые годы бестия, на которую мы охотимся, многократно пыталась создать что-то вроде семьи, но до сих пор нам удавалось вовремя ей воспрепятствовать.