Эдвард Ли - Тератолог

— Мистер Фэррингтон будет здесь с минуты на минуту, — произнес Майклз, чеканя слова. Казалось, мыслями он был где-то далеко. — Я должен встретить еще одного только что прибывшего гостя.

— А это не мистер Фэррингтон только что плакался вам в плечо, будучи в костюме новорожденного? — спросил Уэстмор.

— Пожалуйста, присядьте. Я скоро вернусь. Майклз исчез в другой комнате.

— А у тебя язык подвешен, — сказал Брайант. — Правда, не так, как надо.

Уэстмор пожал плечами. Открыв шкаф, он обнаружил стойки с высококачественным спиртным. Впечатленный, он вытащил одну бутылку.

— К черту «Бад Лайт». У этого парня есть «Макаллен» и «Джонни Уолкер Блю».

— Думаю, тем голым парнем был Фэррингтон, — сказал Брайант. — Кажется, этот Майклз — не от мира сего. Какой-то озабоченный, или замороченный.

— Ага, а может, он просто ненормальный. Кому какое дело? По крайней мере, я пропущу «Янкиз» не зря.

Он налил себе выпить и указал на стойку со спиртным.

— Чего хочешь?

— Правильной работы печени.

Брайант заметил, что кофейный столик перед диваном сервирован закусками. Кто-то, должно быть, принес их, пока они наблюдали за нервным срывом человека на лестнице.

— Чего тут только нет, — подметил Уэстмор. Он сделал снимок, потом они оба сели за столик и принялись за еду. Треугольные тосты с копченым лососем и каперсами, белужья икра со сметаной, зеленым луком и вареным яйцом, шляпки грибов, фаршированные крабами, и улитки в чесночном масле. Они не знали названия и половины того, что ели, но вкус был изумительным. В процессе Уэстмор опрокинул в себя еще пару стаканчиков виски.

Они уже доедали остатки икры, когда напротив них, в огромное кресло из нержавеющей стали, которое они приняли за скульптуру из области современного искусства, сел красивый, ухоженный молодой человек в костюме от Армани.

— Добро пожаловать, джентльмены. — Надеюсь, вам понравилась закуска? Меня зовут Джон Фэррингтон.

Это был тот самый человек, который плакался в объятьях Майклза. Только сейчас, в деловом костюме за десять тысяч, он выглядел не таким уж и уязвимым. Точнее, абсолютно неуязвимым. Его глаза светились диким, хищным интеллектом, как будто он готовился к нападению и пытался определить, кто из них сильнейший, а без кого генофонд вполне может обойтись. Казалось, он пытался отыскать их слабые места.

Какое-то время и Брайант и Уэстмор, молча, смотрели на него снизу вверх. Затем оба поднялись на ноги.

— Я — Джеймс Брайант, а это — Ричард Уэстмор. Мы приехали брать интервью для журнала «Блю Чип» . Вы не будете возражать, если мой коллега сделать пару ваших фото для обложки?

Пожав руки, они вновь устроились на плюшевом диване. Уэстмор остался стоять и принялся загружать пленку в свой 35-мм «Никон».

— Очень приятно с вами познакомиться, джентльмены. И мне очень жаль, но придется настоятельно попросить вас не фотографировать меня.

Оба журналиста были в шоке.

— Что? Никаких фото?

— Вы можете фотографировать мой дом и мою собственность, но только не меня.

— Но почему? Я думал, что все улажено! — едва не закричал Уэстмор, понимая, что работа ускользает у него из рук.

— Я очень закрытый человек. Не хочу, чтобы меня повсюду сопровождал батальон телохранителей для защиты от уличных попрошаек, похитителей и папарацци. Уверен, вы меня понимаете.

— Нет, я ни хрена не понимаю! — в Уэстморе бурлила смесь раздражения и виски. И это была нехорошая комбинация. Брайант сжал запястье коллеги и заставил его сесть на диван.

— Простите моего друга. Боюсь, он немного перебрал вашего гостеприимства. Алкоголь негативно влияет на его манеры. Конечно, мы учтем ваши пожелания, мистер Фэррингтон.

Миллиардер улыбнулся, явно пораженный реакцией, которую вызвал у своих гостей.

— Извиняться необязательно. Я понимаю, что это в высшей степени необычно не иметь возможности фотографировать главного героя своего рассказа.

— Да, черт возьми, это в высшей степени необычно, — пробормотал Уэстмор. — Что вы хотите видеть на первой странице? Фотографию бассейна или холла?

Брайан еще раз положил руку коллеге на плечо в попытке успокоить, но Уэстмор стряхнул ее. Фэррингтон подался вперед, его лицо кинозвезды, словно шрам, пересекла плотоядная ухмылка. Он сверлил взглядом Уэстмора, словно пытался заглянуть ему в душу.

— Могу я задать вам вопрос?

— Что ж, полагаю, это будет справедливо, — ответил Брайант. Все что угодно, лишь бы сменить тему.

— Вы верите в Бога?

Вопрос сильно удивил обоих журналистов. Они сразу же вспомнили странные слова, которые выкрикивал миллиардер, когда Майклз тащил его по лестнице в спальню. Что-то вроде: «Почему ангелы не любят меня?» Брайант начал задумываться, не является ли миллиардер религиозным фанатиком.

— Как, черт возьми, это связано с тем, что мы будем фотографировать или с тем, как вам удалось самостоятельно стать самым молодым в мире миллиардером? Это наша работа, вы же знаете. Финансовые стратегии, бизнес-планы, немного справочной информации в качестве наполнителя.

— На самом деле, связь есть, мистер Уэстмор. Теперь, пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

— Ну… ладно… Нет. Я не верю в Бога, — сказал Брайант. — Я не верю ни во что. Я либо знаю, либо не знаю.

— Весьма достойная, хотя и непростая точка зрения. Интересно, как она вам помогает?

— Ну, на самом деле я просто…

Фэррингтон прервал его на полуслове.

— А как насчет вас, мистер Уэстмор? Вы верите?

Уэстмор нервно взмахнул незажженной сигаретой.

— Я — христианин, если вы это имеете в виду. Хотя, не самый хороший.

Он сделал паузу.

— Поправлюсь. Я — экзистенциальный христианин, кьеркегорианец.

— Хорошо, но вы верите во всемогущественного, всесовершенного, всезнающего, и всемилосердного?

— Конечно.

Фэррингтон усмехнулся себе под нос и закатил глаза к потолку.

— Вы хоть знаете, что это значит? Хотя бы отдаленно представляете, что такое совершенство?

— Извините, но я не понимаю, к чему именно вы клоните, — парировал Брайант.

— Я тоже верю в Бога, мистер Брайант. Верю, что он реален, и что человек создан по его образу и подобию. Дела, которые творю Я, и ты сотворишь; и больше сих сотворишь. Иисус говорил эти слова, и я считаю их пророческими. Полагаю, он хотел сказать, что в каждом из нас есть сила Бога. И я намерен заявить права на эту силу.

— И как, черт возьми, вы намерены сделать это? — Уэстмор стал стремительно трезветь, когда начал понимать, что человек, с которым их послали делать интервью, человек, который менее чем за пять лет заработал сотни миллионов, может быть просто сумасшедшим.

— Я думал, это вы журналист, мистер Брайант. А все вопросы задает ваш фотограф.